Ratel.kz продолжает публикацию знаменитых записок «Плетенье чепухи» Герольда Бельгера, не увидевших свет при жизни писателя
На снимке: Герольд Бельгер.
Продолжение. Читайте часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34., часть 35.
За свой век я пережил много правительств – как всесоюзных, так и республиканских. В пору независимости тоже. Не помню, чтобы кто-то был ими доволен. Правда, в сталинское время крепко втемяшили дежурную фразу: «Айналайын партия и правительство». Но это от тотального страха и оцепенения. Как только чуть ослабли вожжи правления, правительства ругали все – на кухне или в подворотнях. О том образно выразился еще русский писатель Алексей РЕМИЗОВ в романе «Взвихренная Русь»: «Ведь какое бы ни было правительство и самое ангельское, всё равно будет оно всегда осуждаемое, всё равно, какая бы ни была власть, а как власть – ярмо. А человек в ярме – человек брыклив. И только закоренелый раб и скот рад узде – ярму».
Не вспомню точно, сколько у нас, в Казахстане, за 23 года независимости было правительств – кажется, около десяти. Но точно знаю: особых восторгов не было. Зато негативов – шаш етектен. Должно быть, и в дальнейшем не расстанемся с раздрызганной арбой.
* * *
О чем только не приходится жалеть? Вот острота словенского писателя Жарко ПЕТАНА: «Жаль, что мы умираем только один раз – десять раз было бы намного легче».
* * *
Вспоминаю своих коллег-писателей, которые в последние годы тихо и неожиданно уходили в мир иной.
Уходит мое поколение…
И писатели уходят по-разному. Кто-то на исходе жизни не прикасается к бумаге десятки лет. Исписался. Устал. Разочаровался. Лишился стимула. Иссяк.
Кто-то шкрябает пером до последнего дня. Торопится. Что-то недосказал. Долг велит. Да и дар, кажется, не весь заглох, вышел. Перо еще не лишилось огня и силы.
Кто-то продолжает мурыжить свою дохлую рукопись, накладывать заплаты, стремясь оживить ее разными языковыми финтифлюшками.
Есть и такие, что всё еще надеются на что-то: на медальку-орденок, на какую-нибудь премию, на переиздание написанного сорок лет назад, на запоздалое признание.
Кто-то суетится просто по инерции, всё еще строит некие козни-интриги.
Всех я знаю. И никого не осуждаю. Ибо помню: и писатель – пендешка.
Однако считаю: если ты писатель по призванию, то творить будешь до последней минуты.
Пример: шикарный прозаик и поэт Валентин Петрович КАТАЕВ.
Александр РЕКЕМЧУК вспоминает, как однажды он предложил ему войти в какой-то секретариат, на что Катаев, отчужденно посмотрев, ответил: «Послушайте, Рекемчук… Мне осталось пятнадцать минут. И все эти пятнадцать минут я буду писать!»
Случай этот приводится в романе-цитате (такой жанр!) Сергея МНАЦАКАНЯНА «Великий Валюн, или Скорбная жизнь Валентина Петровича Катаева».
Юрий КРОХИН, рецензент этой книги, комментирует: «Представьте, что он сказал? Старый писатель недвусмысленно обозначил, что времени ему отведено мало и ни на что другое, кроме как писательство, он его тратить не намерен. Он уже знал, что жизнь на излете…» («Литературная Алма-Ата», 2014, № 11, стр. 75).
Неистово трудился в литературе до рокового часа Кадыр МЫРЗА-АЛИ. Писал стихи, поэмы, исследования, мемуары, пьесы, прозу, афоризмы, много переводил. Еще при жизни издал 17 томов произведений. «Вместе с переводами?» – спросил я как-то. «Да ты что?! – удивился он. – Вместе с переводами зашкалит за сорок томов!»
Был он очень плодотворным. Я его знавал десятки лет. Немало общался. Восхищался его юмором, острословием. Многие годы он тяжело болел. Всё чаще писал, лежа на спине, преодолевая боль. Обладал культурой труда. Ценил время. Педант был – немцу не чета. Говорил мне: «Ты больше казах, а я больше немец». Ради творчества отказывался от многого.
«Ах, Гера, если бы ты знал, от каких приглашений-застолий я отказывался! Жил затворником. Писал, писал. К телефону не подходил. Друзей избегал. Читал, книги собирал, рукописи копил, постоянно писал».
Так и ушел, не осуществив всего, что хотел, планировал.
Убежден: жизнь и творчество моего казахского коллеги и почти ровесника (он был моложе меня на два месяца и в шутку говорил: «Ты на две рубашки износил раньше») – прекрасный образец для всех, кто дружен с пером и бумагой.
Надо помнить катаевское: «Мне осталось пятнадцать минут. И все эти пятнадцать минут я буду писать!»
В чьих-то воспоминаниях я читал: умирающий Лев ТОЛСТОЙ водил правой рукой слева направо, будто писал даже в бессознании.
Таков истинный писатель, а не хоббист.
* * *
В «Чевенгуре» ПЛАТОНОВА читаю: «Он любил женщин и будущее и не любил стоять на ответственных постах, уткнувшись лицом в кормушку власти».
Апырай, а! Интересный тип.
У нас как раз всё наоборот: огромная армия ненужных чиновников насмерть (не стоят) сидят, лежат на ответственных постах, уткнувшись (не лицом) рожей, харей в кормушку власти. В этом они видят единственный смысл и прелесть жизни.
* * *
Немецкая мудрость гласит: бедствовать – все равно, что не жить. А быть в богатстве – еще не значит, что жить хорошо.
* * *
По Зодиаку я – Скорпион.
Скорпионами являются ДОСТОЕВСКИЙ, РАБЛЕ, БОСХ, ВОЛЬТЕР, ПАГАНИНИ, БУАЛО, ПИКАССО, ЛАМБРОЗО, Даниил АНДРЕЕВ, Андрей БЕЛЫЙ, Курт ВОННЕГУТ…
Прекрасная компания!
Драгоценные камни для Скорпиона – рубин, топаз, опал, бирюза, аметист, гранат.
Ничего этого у меня и в помине нет.
Выходит, я неважный Скорпион.
* * *
В советское время наиболее коварные «очепятки» случались из-за графического обозначения звука «ұ». Его долгие годы обозначали так: «ỹ». При наборе верхний знак отлетал, и тогда «ỹлы» (великий) превращался «улы» (ядовитый). То есть, «великий СТАЛИН» оборачивался «ядовитым Сталиным».
Из-за этого возникало много недоразумений. Нередко трагических.
Много «очепяток» – случайных или умышленных – случалось в русской периодике. Приводились такие примеры:
«Мелкий тоскливый вождь (вместо «дождь») сеял над зеркальным прудом стадиона»;
«пустота в дереве» – «пустота в деревне».
«под куроводством партии Ленина-Сталина».
«Сталин – Смалин, Спалин, Сралин».
Ныне, как я замечаю, «очепяток» (как в казахской, так и в русской периодике) значительно больше. Корректура ныне почти на нуле. Но «очепятки» – не злые, без политической окраски, большей частью по невежеству. Иногда ляпают бог весть что.
* * *
Казахская мудрость: «Когда собаки сбиваются в стаю, они лают на тигра».
Еще: «Волкодав может испугать волка, но не суку».
* * *
На мой взгляд: пока интеллигенция была под колпаком идеологии и цензуры, пока ее гнобили-ломали и она была вынуждена проявлять характер и стойкость, говорить эзоповым языком, она была честнее, чище, благородней и
ближе к народу.
Получив долгожданную свободу, она сразу сникла, лишилась лучших качеств, исподличалась и иссволочилась.
Одним из первых обратил на эту метаморфозу внимание Наум КОРЖАВИН – был такой поэт и вольнодумец, которого нынче сильно запамятовали. Как-то в одной из своих статей (23.02.01 в газ. «Известия») он задал вопрос: «Неужели вы не видите, что интеллигенция, оказавшись на свободе, стала делать то, что до этого делала советская власть, – плевать на народ?»
У нас же, по-моему, смирились с тем, что на народ, как на быдло, плюют все. Власть плюет, а вместе с ней и интеллигенция. Поневоле порой согласишься с определением интеллигенции циника ЛЕНИНА.
«А ведь был момент, когда народ стал прислушиваться к интеллигенции!»
«… А мы этот момент на ГАЙДАРЕ и ЧУБАЙСЕ профукали», – заметил Коржавин в той же статье.
Фото: dostykmag.kz.
Продолжение следует.
Ratel.kz выражает благодарность режиссеру Ермеку ТУРСУНОВУ за подготовку записок Герольда БЕЛЬГЕРА к печати. Первый том «Плетенья чепухи» продается в магазинах «Меломан» и MARWIN.
