Ratel.kz продолжает публикацию знаменитых записок «Плетенье чепухи» Герольда Бельгера, не увидевших свет при жизни писателя
На снимке: Герольд Бельгер.
Продолжение. Читайте часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29.
Признаюсь: обилие поэтической продукции в казахской литературе меня нередко настораживает. Казахские газеты отводят регулярно целые полосы под стишки, которые как по содержанию, так и по форме чаще всего ни уму ни сердцу.
Самое тревожное, что все эти рифмачи (и рифмачки) гордо заявляют себя акынами. Это беда! ГЁТЕ называл таких «стихотворствующими юнцами». Беда не в том, что они стихотворят, а в том, что они изделия свои в обязательном порядке печатают. Печатают и на что-то рассчитывают.
Гёте к подобным поделкам был строг. «Кстати сказать, – внушал он ЭККЕРМАНУ, – тому, кто не рассчитывает на миллион читателей, лучше бы и вовсе не писать».
В казахстанских условиях гётевская максима – всё же явный перехлест. Кто из нынешних наших поэтов в состоянии рассчитывать на миллион читателей? Олжас? ШАХАНОВ? Или недавно ушедшие Кадыр, Туманбай, Фариза?
Кто еще?
Негусто.
И какие поэты пользуются благосклонностью публики?
Опять-таки часто не те.
Опять прислушаемся к Гёте:
«Здесь дело отнюдь не в том, подлинно ли велик поэт, ибо благосклонностью публики пользуется скорее тот, чья личность не слишком возвышается над общим уровнем».
Это так. Это происходит и поныне везде и всюду. Отнюдь не тулпары скачут в табунах. Отнюдь не сункары взмывают в небеса.
С прозой еще сложнее.
«А дело обстоит просто, – сказал Гете Эккерману, – чтобы писать прозу, надо иметь, что сказать. Тот же, кому сказать нечего, может кропать стихи, в них одно слово порождает другое, и в результате получается нечто, вернее – ничто, которое выглядит так, будто оно всё-таки нечто».
Как это точно и справедливо! Для чего и талант, чтобы из ничего сотворить нечто.
* * *
О нынешнем моем состоянии я – на казахский манер – говорю «шүкір», «тәуба», но – если по правде – ни то ни сё.
Поразительно точно передал мое нынешнее состояние Лев ТОЛСТОЙ в своем дневнике.
Читаю:
«Тело мое разрушено».
«Вечно недовольство своей жизнью».
«Ходил через силу».
«Очень слаб, походил, напился кофе. Записал что-то в дневнике и сам не знаю, что буду делать».
«Когда человек один, ему легко быть хорошим. Только сойдись с другими – и он становится дурен».
«Я очевидно стал умственно слабее. Надо не писать глупостей».
Ей-ей, мои нынешние физические ощущения те же, хотя, когда Л. Толстой делал эти записи, он был года на два-три старше меня.
* * *
Ныне (март 2014 г.) у всех на устах Россия, Крым, Путин.
И еще санкции со стороны США и Европы.
Все взялись друг друга пугать разными страшилками и катаклизмами.
Понятно: тема архисложная, горячая. Едва ли не весь мир всколыхнулся, вздыбился.
Что же меня настораживает и возмущает? А то, что буквально все – писатели, журналисты, актеры, экономисты, историки, политики, пенсионеры, разная пузатая мелочь, праздные шәлдіреки и көлденең көк атты («встречные-поперечные») – все-все, как на подбор, крупнейшие знатоки и специалисты по данному вопросу.
Включаешь любые телевизионные программы – день и ночь взахлеб рассуждают, прямо-таки с пеной у рта, какие-то пиджаки, галстуки, бородачи, лысаки, усачи, очкарики разных племен и народов, обрушивают на головы слушателей мудреные словечки, раскладывают всё по полочкам, разбирают курсы долларов, юаня, рубля, котировки и индексы, дотошно подсчитывают все «за» и «против», все «плюсы» и «минусы»…
Раскрываю наши казахстанские газеты: ойпырмай, и тут тот же аляуляй. Все всё знают: и что нас ждет, и какой у нас выбор, какая и откуда грозит опасность, какие поджидают нас страхи и «уверенности в себе», удастся ли нашему лидеру на сей раз ловко обхитрить всех, сохранив свое реноме, изрекают: «крымский аншлюс», «аннексия», «имперская дубинка», «военное вмешательство», «вежливые зеленые человечки», «крымский сценарий, который буквально завтра придет к нам», и т. д. и т. п. и пр.
Поразительная осведомленность! Высший пилотаж! Всех Аллах наградил редким провидческим даром! Все сплошь көрікпел-сәуегеи!..
И откуда все эти познания? Все вмиг стали БЖЕЗИНСКИМИ. Да какой там! любой Мырқымбай в области политики на десять голов выше его.
Ойна, Кузембаймен!
Как говорится, - каждый суслик агроном.
Ну ладно. Допустим, я тоже ведь какое-то понятие-суждение имею. Имею представление какое-никакое о Европе, бывал кое-где, знаю истинную цену европейской и американской демократии, немного чувствую Россию, которую «умом не понять и аршином общим не измерить», что-то ведаю по истории, в состоянии сопрягать некие факты и явления, трижды объездил Крым, и в Севастополе бывал, и судьбу крымских татар и немцев-меннонитов ощущаю, как собственную. Как говорит мой старший друг, Бошай-аға, «біз де бірдеме білеміз ғой» («и мы кое-что кумекаем»).
Но это вовсе не означает, что я могу себе позволить с апломбом рассуждать о своем видении данного события.
Нет, нет, я всего-навсего литератор, пенсионер, рядовой «аль-дивани» (в смысле «обитающий на диване»). Много ли проку от моего разглагольствования? Грош цена моим суждениям? На кого я могу влиять? По-казахски: «Менің сөзім кімге дәрі»?
Думаю, было бы резонно, если бы теле- и газетные умники-разумники не мутили воду и не сотрясали бы впустую воздух.
Могу добавить еще вот что. Разумеется, мне не дано провидеть, как и чем все это кончится.
Но склонен думать, что все образуется, упорядочится, устаканится.
Поорут-пошумят-погалдят, загривки вздыбят, клыки оскалят, глазами посверкают, исподтишка пакости всякие затеют, а потом всё это надоест, и хвосты прижмут.
Дай Бог! Ауминь!
ПУТИН выразился мудро в том смысле, что дело сделано, а остальное рассудит история.
О да… чью-то мошну потрясут. Как всегда: кто-то теряет, а кто-то находит.
Знаем: было, есть и будет.
А международное право, самоопределение, конституционные нормы, законы, ООН, вето и прочая мишура – химера.
Казахи еще в глубокой древности заметили: «Күштінің көті диірмен тартады», что по-русски означает: «Сильный задом жернов крутит».
Смысл: кто силен, тот и прав.
Всё остальное – шайтановы происки.
* * *
Тем для сатиры в любом обществе достаточно. Наше – не исключение.
Вообще-то в казахской литературе успешно работает заметная группа сатириков. Я не всех помню по именам, но охотно читаю в периодической печати. К сожалению, о них редко пишут.
Попались мне на глаза язвительные строки Толымбека АЛИМБЕКУЛЫ. Я не могу адекватно воспроизвести поэтический перевод, а подстрочник стихотворения «Конец света» звучит примерно так:
«Когда наступит конец света, жизнь перевернется вверх дном. Небо обрушится на землю, и тяжесть ляжет на народ. Земля же на небо не взмоет, а провалится в преисподнюю. Температура воздуха не поднимется и не опустится, а застрянет на нуле.
Скотина обернется человеком, человек – скотиной. Старики превратятся в старух, старухи – в стариков. Звезды – в артистов, артисты – сплошь в звезды. День станет ночью, ночь днем. Когда-то мы, лежа на спине, любовались звездами. И делили их полюбовно: эти, мол, твои, а эти – мои. А ныне то ли они свалились, то ли скатились – все теснятся на земле. Раньше звезд руками не доставали, теперь их топчут ногами. Посмотришь направо – звезда, налево посмотришь – звезда, ляжешь – под бочком звезда, встанешь – рядышком звезда. Спустишься в долину – звезда, взберешься на вершину – звезда. Глаза открыл-закрыл – звезда, везде и всюду - звезда, звезда, звезда. Идешь – спотыкаешься. Так где ж мы обитаем-то?..
В самом деле: «Звездная семья», «Мир звезд», о, божья напасть! «Две звезды», «Разговор со звездой». Молча делись тоской. «Звезды зовут», «Звезды приглашают». Звезды стонут, ликуют, вещают. Свистят, чихают… Что творится? Что происходит? За глотку хватают, шенкеля сжимают. Может, это и есть конец света? Печалится-скорбит душа. «На ту звезду, о, глянь!» «Сгинь, отстань! И так тошнит от всех этих звезд».
А ведь в самом деле верно замечено. От звезд нашего бытия душу воротит. Не так ли?
Поэт Болат ШАРАХЫМБАЙ в своей пространной статье (см. «ҚӘ», 21.03.14) о сатирике Толымбеке Алимбекулы обильно цитирует его стихи.
* * *
Давно намереваюсь сказать несколько слов об уникальной личности Айгуль КЕМЕЛБАЕВОЙ. Подозреваю, что русскоязычный читатель знает ее явно недостаточно. Между тем, в казахской литературе она успешно работает уже давно.
Училась Айгуль на факультете журналистики КазНУ имени аль-Фараби, окончила отделение прозы Московского литературного института имени М. Горького, является автором нескольких сборников – романа, повестей, рассказов, очерков, статей, эссе, лауреатом ряда литературных премий, пишет также инсценировки, сценарии, переводит с русского на казахский, а иногда – наоборот.
Я знаком с ней, слежу за ее творчеством многие годы, охотно беседую с ней на литературные темы.
В чем заключается ее уникальность, или, проще говоря, коэффициент полезного действия? В том, что она всесторонне образована, поразительно много читает и знает не только казахскую, русскую, но и мировую литературу, обладает тонким эстетическим вкусом, великолепной, цепкой памятью и умеет искусно сплетать разные – иногда диковинные – факты и явления, сопрягать их, выявлять их глубинную суть и созвучия. У Абая это называется «қиыннан қиыстырар ер данасы».
Это редкий дар. И, на мой взгляд, этот дар Айгуль особенно выразительно проявился в жанре эссе.
Эссеистка она прирожденная, божьей милостью. Для этого жанра у ней есть всё: прочный философский стержень, четкая система взглядов, прекрасный слог, богатый лексический арсенал, глубокие литературные познания, чуткая зрячая душа, открытое доброе сердце, умение искренне радоваться любой творческой удаче, вольно, раскованно говорить о том, о чем молчать уже нельзя, невозможно, немыслимо.
В жанре эссе среди казахских литераторов я давно замечаю путаницу и разброд. Нередко приходится читать под видом эссе заурядные статьи, банальные воспоминания (подразумевая под эссе – естелік), плоские сентенции, случайные зарисовки и Бог знает что. Всё неопределенное, зыбкое, беззубое и безличное, а часто претенциозное – всё у нас эссе, будь то рассказ, очерк, сценарий, роман.
Кто у нас пишет эссе? Пожалуй, Дидар АМАНТАЙ. Может, Ауэзхан КОДАР, Умит ТАЖИКЕНОВА, Нургали ОРАЗ.
И, несомненно, профессионально, по складу дарования – Айгуль Кемелбаева.
Этой точки зрения я придерживался и раньше. Теперь же, прочитав ее блистательное эссе «Отамалы» (ҚӘ, от 21.03.14), я окончательно убедился в своей правоте.
Что значит «Отамалы»? О чем, собственно, речь? О том поведаю чуть ниже. А пока остановлюсь на творческом штандпункте автора. Она полагает, что истинного писателя читатель никогда не забудет. Произведения настоящих художников продолжают жить. Если и случаются некие паузы или даже забвения, то ненадолго, на определенный срок. Потом спрос, интерес к их творениям вновь вознаграждается, и они снова играют свою историко-эстетическую роль. Эссеистка называет имена: Герман МЕЛВИЛЛ, Амброз БИРС, Эдгар Алан ПО, Говард Филипс ЛАВКРАФТ. Их одно время как бы напрочь забыли. Ныне они снова вернулись в ряд классиков, то есть сполна вернули коэффициент полезного действия.
Я разделяю это мнение. Настоящее не блекнет. Не канет в Лету.
Это вселяет надежду, ибо справедливо. И судьбу подлинного произведения никто не провидит.
Массовый читатель склонен увлекаться лишь временным, конъюнктурным, сиюминутным. Только элитный, умный и дотошный читатель в состоянии разглядеть, осмыслить истинную ценность того или иного создания.
И после этого замечания Айгуль переходит к объекту своего рассуждения – полузабытого рассказа «Отамалы» рано, еще в 1974 году скончавшегося прозаика Тобыка ЖАРМАГАМБЕТОВА.
Он мой ровесник, и я его понимаю. Как и другого моего ровесника Ахана НУРМАНОВА (роман «Гибель Кулана»). Они вращались в кругу наших друзей-шестидесятников, однако, в отличие от многих нас, они уже тогда функционировали как вполне сложившиеся художники, авторы четырех-пяти книг.
Айгуль Кемелбаева обстоятельно анализирует трагический рассказ (точнее, пожалуй, новеллу) Тобыка, в котором в метафорической форме была подана, раскрыта и всесторонне осмыслена драматическая судьба казахов.
«Отамалы» – так называется отрезок времени на стыке зимы и весны; это пора ненастья, буранов, гибельных метелей, снегов, дождей и свирепых ветров, когда зима яростно сопротивляется приходу долгожданной, милостивой, спасительной весны. Пора джута, массовой гибели овец, жутких испытаний, вселенской беды.
«Отамалы» – развернутая метафора, охватывающая судьбу казахов на трагическом переломе.
Айгуль где-то раскопала русское словечко «падера» (ссылаясь на ЧАПЛЫГИНА), якобы соответствующее казахскому «отамалы».
Слово «падера» мне как-то не встречалась. На всякий случай обратился к Далю. Вот его толкование:
«Пáдера, пáдора – нвг, пск, прм, сиб. буря с вихрем, дождем, со снегом, зимнее ненастье, дряпня, мокредь, метель, вьюга, при сильном ветре; зимняя непогодь, снег и ветер». И далее Даль по обыкновению приводит разные примеры и выражения.
Вот что такое «отамалы». Подозреваю, что значение этого древнего слова и редко кому из казахов известно.
А чабана тысячной байской отары, оставшейся по воле самодура-хозяина в буранной степи, героя рассказа тоже зовут Отамалы.
Вот как всё сплетено в эссе Айгуль.
Эссе орнаментировано, прошито яркими цитатами из рассказа Тобыка Жармагамбетова. И эти цитаты напоминают страницы «Старика и моря» Э. ХЕМИНГУЭЯ, «Пути Абая» М. АУЭЗОВА, «Аборигена» ДУКЕНБАЯ, поэм и сказов ряда казахских поэтов, «Буран» Т. АХТАНОВА, фильм «Шал» Ермека ТУРСЫНОВА. И еще Айгуль вплетает в канву своего повествования казахский, русский, скандинавский фольклор, Машхура ЖУСУПА, Гёте, ГОГОЛЯ, историка Л. ГУМИЛЕВА, известных лингвистов, раскрывая этимологию слова «Отамалы», предлагая свою фонетическую версию, прибегая к сравнительному литературоведению, языкознанию, истории, философии, религии. Словом, это перо свободного полета. Это – рассуждения, пропущенное через сердце. Это – поэтические пласты мировосприятия. Это грани культуры. Это пир Духа. Это творение вдохновенного художника слова.
Это эссе в подлинном, первоначальном его значении.
Это Айгуль Кемелбаева.
Фото: bnews.kz.
Ratel.kz выражает благодарность режиссеру Ермеку ТУРСУНОВУ за подготовку записок Герольда БЕЛЬГЕРА к печати. Первый том «Плетенья чепухи» продается в магазинах «Меломан» и MARWIN.
