Ratel.kz традиционно по субботам публикует главы из монографии Жараса Ахметова о модернизации Казахстана
Продолжение. Читайте здесь часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13
* Путч поставил крест на надеждах сохранить СССР
* Молчание и выжидание в тот момент были лучшей тактикой
* Косыгинские реформы подрывали власть номенклатуры
* Когда произошел сбой плановой экономики
* Чем больше «ручного управления», тем меньше шансов на развитие
Путч поставил крест на надеждах сохранить СССР
19 августа 1991 г. состоялся странный путч, поставивший крест на надеждах сохранить СССР хоть в каком-нибудь виде. Алма-Ата (как тогда назывался Алматы) молчала, и это было молчаливое неодобрение того, что происходит в Москве.
Казахстан за годы, последовавшие после смерти СТАЛИНА, значительно развился и экономически, и социально.
На диаграмме 1 мы видим, насколько быстро росла промышленность нашей страны, опережая при этом темпы роста в целом по СССР.
О социальном развитии даст представление динамика изменения количества врачей и больничных коек на 10 тыс. человек, представленная на диаграмме 2.
Если понимать модернизацию, как взаимообусловленные технологические и социальные процессы, связанные не только с принципиальной сменой технологии, но и существенным изменением общественной среды, способной к восприятию, внедрению и использованию новых технологий (1), то в Казахстане в эти годы имела место самая настоящая модернизация.
Если царская Россия особо не заморачивала себе голову задачей модернизации Казахстана, если в сталинский период Казахстан в неявном виде рассматривался как колония и все его развитие было направлено на извлечение из него максимально возможного количества ресурсов, то после смерти Сталина Казахстан трансформировался из колонии в нечто вроде доминиона, что и дало импульс реальной модернизации. Точности ради надо сказать, что трансформация началась еще при жизни Сталина, за точку отсчета можно взять 5 декабря 1936 г., но завершилась она только после его смерти.
Молчание и выжидание в тот момент были лучшей тактикой
И фундаментальная причина трагических событий декабря 1986 г. – это укоренившееся осознание своей новой роли, когда назначение на пост первого секретаря ЦК КПК пришлого человека было воспринято как отрицание достигнутого высокого уровня самостоятельности, как понижение статуса республики, что и вызвало естественное возмущение.
Казахстан получил несомненные выгоды от своего нового положения в составе СССР и рассчитывал их прирастить после подписания нового Союзного договора, намеченное как раз на 20 августа 1991 г. Путч ломал все планы и поэтому Алма-Ата его молчаливо не одобряла. С другой стороны, руководству республики было что терять, чтобы без оглядки броситься на борьбу с ГКЧП. Наверное, молчание и выжидание в тот момент были лучшей тактикой.
Но как случилось, что СССР, динамично развивавшийся примерно до 1976 г., сначала сильно притормозил в своем развитии, а затем и вовсе приказал долго жить?
Если отбросить вульгарную конспирологию вроде работы ГОРБАЧЕВА на ЦРУ, то можно выделить ряд системных причин.
Косыгинские реформы подрывали власть номенклатуры
Причина первая. Отказ еще в годы войны от мелочной опеки, придание большей самостоятельности местным партийным и советским органам повысили качество управления и позволили перестроить экономику на военные рельсы.
На новом качестве управления СССР прожил до середины 60-х годов прошлого века, когда оно уже исчерпало свой ресурс. Еще Н.С. ХРУЩЕВ пытался «влить новое вино в старые меха», экспериментируя с реорганизацией управления – делил обкомы на промышленные и сельскохозяйственные, создавал территориальные совнархозы. Но все это успеха не принесло.
В пятидесятые годы произошел качественный скачок в экономическом и социальном разнообразии страны, и старые, пусть и улучшенные, методы управления уже не работали – требовалось повысить самостоятельность самих предприятий. И уже после отстранения Н.С. Хрущева от власти была предпринята попытка провести так называемые «косыгинские реформы».
Суть их заключалась в том, что предполагалось отказаться от оценки деятельности предприятий по показателю валовой продукции; критериями оценки работы должны были стать показатели прибыли и рентабельности производства; предприятия должны были самостоятельно устанавливать численность своих работников, производительность их труда, среднюю заработную плату; привлекать для развития производства собственные ресурсы и банковские кредиты, из прибыли создавать фонд материального поощрения (2). Но реформа наткнулась на целый ряд фундаментальных проблем, разрешить которые оказалось просто невозможно.
Первая проблема – ценообразование. Если главный критерий - прибыль, то и цены предприятие должно устанавливать самостоятельно. Но это означает прямой отказ от системы планирования, основы советской экономики.
Вторая проблема – а что делать с убыточными предприятиями, особенно, если убытки не исчезают при смене руководства? Мало того, что банкротство было просто не предусмотрено в то время, но даже простое закрытие производства было неприемлемым, так как порождало социальные проблемы.
И, наконец, самая главная проблема – реформа подрывала власть номенклатуры, придавая большую самостоятельность предприятиям. В итоге реформа сошла на нет. Единственным памятным итогом оказалось осуждение И. ХУДЕНКО, осуществившего эксперимент в рамках реформы в совхозе «Акчи» у нас в Казахстане.
Система управления вернулась на привычные рельсы. Но, сохраняя внешнюю видимость управляемости, оказалась неспособной к повышению собственной эффективности.
Когда произошел сбой плановой экономики
Причина вторая. В пятидесятые – шестидесятые годы произошел качественный скачок в уровне жизни населения. Это напрямую сказалось на производительности труда: лучше работаешь - больше зарабатываешь - лучше живешь. Но уже в семидесятые годы и до конца советской власти качество жизни росло гораздо медленнее, и этот стимул повышения производительности труда просто исчез.
Если при переходе от нищеты и бедности к умеренному достатку плановая экономика более или менее справляется с удовлетворением не очень высоких запросов населения, то при переходе от умеренного к более высокому уровню достатка плановая экономика уже не справляется, потому что разнообразие запросов населения растет по экспоненте.
Соответственно, производительность труда расти перестала, но зато стало расти глухое недовольство населения, чьи потребительские запросы государство удовлетворить не могло.
Чем больше «ручного управления», тем меньше шансов на развитие
И третья причина – упала до нулевых и даже отрицательных значений предельная производительность основных фондов. Корень этой проблемы заключался в том, что деятельность предприятия оценивалась по валовому выпуску готовой продукции, и ее директивном распределении по потребителям, иначе говоря - в отсутствии рыночной конкуренции.
Для роста предельной производительности основных фондов требуется технический прогресс. Технический прогресс, в свою очередь, является результатом поиска, проб и ошибок. В директивной же экономике возможности поиска, с одной стороны, сильно ограничены, а с другой - требуется сложная процедура согласований для внедрения новаций. И когда М.С. Горбачев попытался придать новый импульс советской экономике за счет роста инвестиций в основной капитал, это привело экономику в полное расстройство.
У номенклатурной, забюрократизированной страны очень ограниченные возможности по модернизации. И как только они были исчерпаны, начался «застой», в конечном итоге, приведший к кончине СССР.
И это важный урок для нас: чем больше в стране «ручного управления», тем меньше возможностей для развития.
Следующая глава будет опубликована в субботу, 10 сентября
Читайте статью Жараса АХМЕТОВА «Когда уходят диктаторы»
Источники:
1. ГРИШАЕВА Л., «Апокалипсис по модернизации», Экономический журнал», № 20, 2010 г.
2. БЕЛКИН В., «О реформе Косыгина из первых уст», журнал «Прямые инвестиции», № 3, 2013 г.
