Наблюдения Андрея Михайлова
Судьба "отживших" своё памятников в современном Казахстане – странновата во многих отношениях. "Во имя исторической справедливости" у нас умудрились разделить и развести по разные стороны баррикад даже самых верных соратников по классовой борьбе. Одних (ограничимся тут алматинским прецедентом) отправили на "свалку истории" в микрорайоны (а некоторых – просто на свалку), а других оставили гордо стоять на своих прежних местах. Если это и есть святая война с проклятым коммунистическим наследием, то какая-то она очень уж у нас избирательная. И главный критерий в отборе неверных сподвижников слишком уж явственно исходит из "пятой графы" прототипов монументальных персонажей.
Ну, да ладно с каверзами по поводу монументальной сегрегации. Это характерный постсоветский тренд. Не мы одни. Все всё понимают. Сегодня мне хотелось бы остановиться на других памятниках Алматы. Тех, которых в городе нет, но появление коих было бы очень логичным и обоснованным с позиций человеческой памяти и той самой пресловутой "исторической справедливости", которую почему-то вспоминают в основном, когда чего-то ломают и переименовывают.
1. Мемориал жертвам природных катастроф
Наш мегаполис прославили по всему миру вовсе не живописное местоположение и знаменитые яблоки. Про город Верный "мировая общественность" впервые широко узнала в 1887 году. А затем ещё дважды читающей публике напомнили про его существование – в 1910-м и 1921-м. Страшные катастрофы, в эпицентре которых оказался небольшой город близ Заилийского Алатау, снискали ему недобрую славу одного из самых опасных мест Земли.
Жертвами землетрясения 28 мая 1887 года, которое сейсмологи окрестили "Верненской катастрофой" (оно составляло в эпицентре до 10 баллов по тогдашней 12-бальной шкале Росси-Фореля и превратило город в руины), стали 236 горожан (практически тогда погиб каждый 10-й житель города!). Всего в печальном списке жертв числилось 169 русских, 92 казаха, 32 уйгура, 18 татар, 11 узбеков и 10 дунган.
Следующее разрушительное землетрясение город испытал в самом конце 1910 года (3 января 1911 по новому стилю). Оно было зарегистрировано сейсмостанциями всего мира и получило название Кеминского, по своему эпицентру, где сила достигала 10-11 баллов. В Верном отмечались толчки в 9 баллов. Было разрушено 776 кирпичных зданий, а число жертв составило 450 человек.
Наконец, спустя ещё 10 лет, 8 июля 1921 года на город обрушился такой мощный сель, что многотонные гранитные каменюги были протащены через жилой массив до самой улицы Ташкентской! Этот катаклизм в литературе окрестили уже "Алма-Атинской катастрофой". Парадокс в том, что достоверное количество жертв потопа до сих пор неизвестно. В разных неофициальных источниках встречается цифра от 100 до 1000 человек.
Для увековечения скорби горожан в память ещё о землетрясении 1887 года горожанами была поставлена мемориальная часовня, располагавшаяся напротив Гостиного Двора (ныне Зелёный базар), посреди бульвара Колпаковского (Ильича-Ленина, ныне Достык). По воспоминаниям стариков, именно в эту часовню, позже, в 1921 году, свозились для опознания жертвы разрушительного селя. Во время антирелигиозного террора часовню снесли.
В ином месте, любое из трёх трагических городских событий, равных тем, что имели место в нашей истории, было бы наверняка отмечено хоть каким-то обелиском. (Чего далеко ходить – посмотрите на Ташкент или Ашхабад). Почему в нашем городе взамен разрушенного так и не появилось памятника жертвам природных катастроф, унесших, между прочим, жизни сотен мирных горожан?
А, собственно, кому обращён этот вопрос?
2. Памятник Герасиму Колпаковскому
Наш город без Герасима Алексеевича КОЛПАКОВСКОГО, это всё равно, что каравелла Колумба …без Колумба! Он так своевременно и удачно появился в нужный момент в нужном месте, что именно его, по праву, можно считать наиболее знаковой фигурой нашей городской истории. И хотя в городе нет ни одного памятника Герасиму Алексеевичу, а имя его "заслужила" лишь довольно затрапезная улица, именно Колпаковскому город обязан тем… Что город есть!
Впервые приехав в Верный в 1858 году, он полюбил его так, как любил мало кто из управителей за всю историю. Это он, Колпаковский, отстоял юное поселение от кокандской армии в октябре 1860-го. Огромное 20-тысячное воинство двигалось сюда с единственной целью, стереть Верный и саму память о нём с лица Земли. В распоряжении Колпаковского был небольшой отряд в 800 казаков и солдат, да несколько пушек штабс-капитана ОБУХА. Но он победил.
При губернаторе Колпаковском Верный стал городом. Об участии Герасима Алексеевича в благоустройстве и озеленении столицы Семиречья до сих пор ходят легенды, передаваемые поколениями горожан. А когда каменный "город Колпаковского" был полностью почти уничтожен девятибалльным землетрясением 1887 года и в высоких инстанциях решали, стоит ли вообще-то восстанавливать его из руин, не легче ли перенести его от греха подальше, именно благодаря горячей поддержке Герасима Колпаковского (тогда уже Степного генерал-губернатора!), семиреченский центр вновь возродился на старом месте
О популярности генерала говорит то, что его именем были названы не только улицы в Верном и Пишпеке, но и одно из сёл, пароход, ледник, несколько растений, полк и городское училище. В Верном собирались даже ставить памятник, да так и не успели…
(Кстати, в связи с "памятником Колпаковскому" город мог бы вспомнить про монументальное увековечение ещё и таких "старорежимных деятелях" и патриотах, как архитектор ЗЕНКОВ и "лесовод" БАУМ).
3. Памятник Апорту
Про апорт и славу, которое принесло это яблоко нашему городу, нужно рассказывать только относительно молодым горожанам. Вот сочная цитата из знаменитого "алма-атинского романа" Юрия ДОМБРОВСКОГО "Хранитель древностей":
"Испокон веков славились на Руси нежинские огурцы, чарджуйские дыни, владимирская вишня, камышинские арбузы и верненский апорт. Это действительно почти невероятное яблоко – огромное, блестящее, ярко-красное. Когда я впервые увидел его, то не поверил своим глазам. Оно лежало на чёрном жёстком подносе, исписанным огромными трактирными розами, и розы не казались уже огромными, яблок было всего три, но они занимали весь поднос – лучистые, лакированные, как ярморочные матрёшки, расписанные мазками, пятнами, какими-то вихрями света и зелени. Они были так хороши, что я побоялся их тронуть."
На снимке: яблочный базар в Алма-Ате.
"Памятник Апорту" был бы немыслим в отрыве от тех, благодаря кому он стал для нашего города тем, чем стал. Воронежским мужикам-переселенцам (Егору РЕДЬКО и другим), привёзшим со своей навсегда покинутой родины саженцы любимой яблони. И нашему яблочному "Мичурину", селекционеру Никите Трофимовичу МОИСЕЕВУ, благодаря которому чудо-яблоки достигли своего апофеоза.
4. Монумент Алма-Атинской эвакуации
Благодаря своему географическому положению, запрятанная в самый центр Азии Алма-Ата стала одним из самых тыловых городов мира, равноудалённым от всех фронтов и военных театров. Но это отнюдь не означало, что город наш не участвовал в боевых действиях Великой Отечественной войны 1941-45 годов. Хотя линия фронта и пульсировала за тысячи километров от столицы советского Казахстана, ритм той пульсации ощущался алмаатинцами отчётливо и ясно. Уходили, наспех собравшись, на вокзал, грузились в эшелоны и отбывали на запад мужчины. А на смену им из встречных поездов выгружались измождённые и испуганные старики и женщины с детьми. Беженцы.
Но в наш "глубокий тыл" эвакуировались не только люди. До конца 1941 года в Алма-Ате было размещено (
и заработало!) 34 предприятия, перевезённых из захваченных фашистами городов на западе. Среди них такие немаленькие, как Луганский паровозостроительный, Карачаровский механический и Харьковский вагоноремонтный заводы. Возрождённые в далёком тылу заводы буквально с колёс включались в работу. Для фронта, для Победы!
Но ещё более заметное оживление в городскую повседневность внесли эвакуированные представители творческой интеллигенции: писатели, театральные деятели, режиссёры, киноактёры, художники, драматурги (мирового уровня!), которые создали в Алма-Ате военного времени удивительную и до конца ещё не оценённую творческую ауру.
С появлением Центральной объединённой киностудии (ЦОКС), Алма-Ата в одночасье превратилась в крупнейший центр мировой кинематографии. Кто-то подсчитал, что в нашем городе было отснято 80% всех отечественных кинофильмов военной эпохи! Среди тех, кто снимался в Алма-Ате, были такие кумиры тогдашних кинозрителей, как МАРЕЦКАЯ, ЛАДЫНИНА, ОРЛОВА, СМИРНОВА, БАБОЧКИН, ЖАРОВ, КРЮЧКОВ, ЧЕРКАСОВ и многие другие.
А из литераторов на улицах города мелькали такие столпы советской литературы, как Алексей ТОЛСТОЙ, Самуил МАРШАК, Сергей МИХАЛКОВ, Константин ПАУСТОВСКИЙ, Сергей СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ, Михаил ЗОЩЕНКО. А были ещё и учёные с мировыми именами, во главе с наезжавшим сюда президентом Академии Наук СССР Владимиром КОМАРОВЫМ.
А ещё в первый же год войны столица советского Казахстана стала стремительно наполняться ранеными бойцами, многие из которых получили увечья в самых первых боях Великой Отечественной. Сюда, к подножию Заилийского Алатау были эвакуированы 8 госпиталей на 4200 коек.
На снимке: госпиталь в Алма-Ате.
И все они, те люди, волею судьбы оказавшиеся в те годы в Алма-Ате и сведённые тут общим горем, несмотря на неимоверные трудности и лишения повседневной жизни в перенаселённом городе, сохранили о нём и его жителях самую добрую память. Почему бы и городу не почтить память о своих "приёмных детях" скромным монументом где-нибудь в сквере возле Оперного театра? Наверное, это было бы более логичным, чем появление у нас, при всём уважении, четвёрки "Битлов" на Кок-Тюбе.
5. Памятник отстоявшим Алма-Ату
…Первый селевой вал высотой в 15 метров, шириной в 50, с силой в 100 тонн на квадратный метр сотряс плотину на Медео 15 июля 1973 года в 18 часов 17 минут. За ним последовало ещё несколько грязекаменных "цунами", стремительно переполнивших чашу "селехранилища" чудовищной взвесью. Над городом нависла смертельная опасность прорыва противоселевой плотины и катастрофы, на фоне которой сель 1921 года стал бы лёгкой разминкой.
Пять миллионов кубов селевого вброса отчаянно вгрызались в рыхлое тело недавно созданной (с помощью двух направленных взрывов) плотины, выискивая слабые места. То там, то тут на другой её стороне стали возникать фонтанчики, ручейки и небольшие потоки – вода начала просачиваться сквозь "надежду города". Если бы к пяти миллионам кубов напиравшим сверху, прибавилось пять миллионов кубометров грунта и камней размытого тела плотины, то на месте Алма-Аты через несколько минут образовалось бы адское море.
Правительственную комиссию по ликвидации катастрофы возглавил сам Д. А. КУНАЕВ, который руководил процессом не только из кабинета резиденции, постоянно бывая на гребне аварийной плотины. На помощь Алма-Ате в те аховые дни, об этом можно говорить без ложного пафоса, пришла вся страна. То, что в Медео практически сразу, на следующий день после схода селя, засветились прилетевшие эксперты из Москвы - академики М. А. ЛАВРЕНТЬЕВ и М. А. САДОВСКИЙ – само по себе говорит обо многом. Вот характерная выдержка из свежей "Вечерней Алма-Аты" тех дней:
"Из многих городов республики и всей нашей страны на помощь к алмаатинцам приехали и прилетели рабочие и специалисты".
Приехавшие из "многих городов" люди, как и обычные алмаатинцы, не считаясь с риском, проявляли тогда свои лучшие качества (в письменной речи называемые "героизмом"). И спустя несколько дней сель был усмирён. Алма-Ата была спасена.
Высокая драма тех дней не осталась незамеченной. Память о ней воплотилась в стихи (Жубан МУЛДАГАЛИЕВ посвятил целую поэму "Сель"), в кинофильмах ("Укрощение Чёрного Дракона", "Щит города" и пр.), осталась тревожной ноткой в благостных воспоминаниях старых алмаатинцев. И … благополучно забылась потомками.
…Может быть, всё это "верненско-алмаатинское прошлое" кому-то до сих пор и мозолит память, но элементарное неуважение к знаковым личностям и пиковым моментам городской истории в угоду конъюнктуре – вряд ли можно считать признаком состоятельности городской культуры и высокой культур горожан.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
