Фоторепортаж из прошлого от Андрея Михайлова
А кому оно было надобно, когда везде звучала полноценная "живая музыка"? И не только в немногочисленных кафе-ресторанах, которые были немыслимы без команды лабухов (в джазовых, эстрадных, а потом вокально-инструментальных вариантах), способных без нот исполнить всё, что только желалось подгулявшими посетителями ("О лабухи Иерихона!"), но и в клубах, домах и дворцах культуры (и не только в музыкальных кружках, но и на концертах и, конечно же, на танцевальных вечерах).
И в любой домашней компании (а именно такие "посиделки" по поводам и без оставались основным вариантом неформального социального общения в СССР) непременно присутствовал гитарист или гармонист, а то и целый импровизированный дуэт (трио, квартет и т.д.). Часто (на радость соседям) такие "маленькие оркестры" вообще-то собирались специально – "порепетировать" и поиграть "просто так", в своё удовольствие. В чьей-нибудь квартире, гараже, или беседке во дворе. Поиграть, ну и попеть, конечно, музыка без песни звучала куда реже, чем песня без музыки.
За примерами мне лично ходить далеко не нужно. Мама, Людмила Ильинична МИХАЙЛОВА, пела всю жизнь. Можно сказать, что мы с сестрой выросли под её пение. В её репертуаре были не только колыбельные и "песни советских композиторов", но и классические романсы, проникновенные украинские песни (мама закончила школу в Украине), а позже - произведения ОКУДЖАВЫ (их собирались и слушали у владельцев первых магнитофонов, с голоса переписывая слова в тетрадки). Не проходили мимо мамы и новинки советской эстрады, шлягеры из кинофильмов. Никакого музыкального образования она не имела, но это не мешало ей петь со сцены (и соло, и в ансамбле с подругами) при всяких удобных случаях. А таких тогда выпадало немало.
А вот отец, Вячеслав Фёдорович МИХАЙЛОВ, в своём детстве закончил полкласса музыкальной школы в Семипалатинске по классу скрипки. Правда, до этого он уже умел играть на мандолине. А позже (уже обучаясь в Институте инженеров связи) участвовал в музыкальном смотре вузов Москвы в составе струнного ансамбля. Но в моём детстве папа больше музицировал на гитаре или фортепиано. Запомнилось, как вместе с другими "отцами" они вечерами, после работы, частенько репетировали "ансамблями", летом – в саду на свежем воздухе, зимой у кого-нибудь в доме. Так что всегда могли сопроводить и домашние спевки, и официальные праздники, а также капустники или танцы в Доме учёных казахстанских физиков в посёлке Алатау, где проживали. У папы тоже был не только абсолютный слух, но и хороший лирический голос и соответствующий голосу богатый репертуар.
Многое от родителей передалось нам с сестрой (мы родились в конце 50-х). Сестра Елена закончила музыкальную школу по классу фортепиано, выучилась у папы игре на гитаре, а у мамы – вокалу. Я, по своему обыкновению, ничего не окончил, но выступал со сцены с пением своих и чужих песен, аккомпанируя себе на гитаре или синтезаторе, и, в принципе, могу что-то наиграть на многих инструментах – от балалайки до флейты. И даже младший брат Михаил, а он уже принадлежит совсем к другому поколению, кое-что захватил из того культа нашей семейной музыкальности – играл на ударных в разных "коллективах".
Но, если наши 70-е были уже полностью захвачены гитаристами (как солистами, так и ВИАистами), более ранние годы могут считаться эпохой подлинной всенародности и истинного апофеоза "меди"! Без которой не обходилось тогда ни одно заметное мероприятие. Духовые оркестры и оркестрики звучали повсюду. И исполняли всё. Будь то многократный туш при награждении победителей соцсоревнований, бодрый марш на параде физкультурников, праздничный муз-кураж в ведомственных колоннах на первомайских демонстрациях, танцевальный шарж на свадьбах! О том времени свидетельствует приведённое тут фото (середины 1950-х), которое отыскалось в моём архиве. Все молодые исполнители, запечатлённые на нём, студенты Талгарского сельхозтехникума (а один из них, кстати – мой родной дядька Владимир Ильич РЫГАЛОВ).
Деды Морозы на новогодние праздники в детские сады и школы ещё в 70-е годы являлись с неизменными гармошками-баянами-аккордеонами. Прочувствованные переливы этих инструментов оставались в те времена весьма обычными и привычными: уроки пения в школах тоже сплошь и рядом проводили те же баянисты-аккордеонисты. Они же создавали музыкальное сопровождение в пионерских лагерях. И всегда оставались рядом с более солидными отдыхающими: на курортах и в домах отдыха обязательно присутствовал такой музыкант, под аккомпанемент которого каждое утро проходили физкультурные занятия, а каждый вечер – танцы.
Мне посчастливилось зацепить ту пору, когда гармонисты были вообще-то неотделимы от нашей обыденности. Характерные звуки, рвавшиеся на волю из растянутых мехов, тут и там раздавались на вечерних улицах городов и весей. Типические картинки томно прогуливающихся по пустынным улочкам типических парочек, трио и квартетов навсегда увязли в памяти. Плотность гармонистов на душу населения ещё в 60-е годы оставалась в СССР таковой, что за вечер можно было повстречать не одну такую "одиноко бродящую гармонь". После дефиле очередной "гармоничной" группы по деревне (рабочему посёлку, городу), в атмосфере долго витал шлейф умиротворённой гармонии. А по земле стелился хорошо различимый даже в темноте кометный хвост из шелухи от семечек.
С гармонями покончили гитары – инструменты более демократичные, дешёвые и простые в освоении. Покончили быстро и безвозвратно. И когда в середине 70-х появилась известная песня ВЫСОЦКОГО "Смотрины", повествующая о нелёгкой доле приглашённого гармониста (помните: "Хлебаю я колодезную воду, чиню гармонь, жена меня корит"?), закат жанра виделся уже предрешённым и неизбежным. Симптоматично, что песня эта была написана для гитары и исполнялась под гитару. По первости, правда, никто не обратил внимания на металлическое побрынькивание струн в подворотнях. Но очень скоро естественный ареал гармошек (и иже с ними) начал стремительно сокращаться, перемещаться во всё более глухие деревни, а потом и вовсе исчез из культурного пространства.
Целый пласт советской массовой культуры, оказавшийся как-то благодушно и незаметно утраченным за несколько десятилетий - домашнее (в молодёжном варианте – уличное) музицирование. Ещё пару поколений назад "играть на чём-нибудь" почиталось нормой. В каждой школе, каждом вузе, на каждой фабрике, при каждом колхозном клубе, да что там – в любой подворотне и на любой завалинке обязательно в каком-то виде присутствовал свой музыкальный коллектив. Живая музыка, льющаяся из всех окон и щелей по любому поводу и совершенно без такового, может считаться не только нормой жизни, но и характерным признаком послевоенного бытия Советского Союза. (И почему-то думается, не одного Союза, но в других местах я не жил, а потому пишу о том, что было у нас.)
Андрей Михайлов - писатель, автор географической дилогии "К западу от Востока. К востоку от Запада".
Фото: из архива Андрея Михайлова.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
