Роковые даты городских катастроф
"Ах, если нас не трясет, то заливает!" - трагическим контральто сообщила мне продавщица в магазине. И перешла к рассказу о семейной драме, которая вызвана переездом к ней в дом сестры с семейством: "три дня уже живут, у них там всю воду смыло". Поскольку мое участие особо и не требовалось, я просто понимающе покачала головой, забрала свои пакетики, и уже уходя, почти спиной услышала, как жарко и азартно очередь перешла к обсуждению подробностей.
А обсуждать есть что. Сель, прошедший недавно в горах Алматы и оставивший некоторые районы города без воды, городскую общественность взбудоражил. К тому ж и сейчас в горах города Алматы, Алматинской и Жетысуской областей сохраняется высокая степень селевой опасности "гляциального и ливневого генезиса", как пишут специалисты… Остроты, то есть теплоты добавляет и бурное таяние снегов…
Ну и разглядывая старые открытки из коллекции Панова с видами наших гор, я понимаю – горы сейчас уже другие. Их изменила человеческая деятельность. И их изменили селевые потоки разного масштаба.
Все это заставляет вспомнить другие сели, которые в нашем городе и его окрестностях проходили. И наверняка их было гораздо больше, чем вспомнилось. Город у нас, как пел (и поет) алматинец Александр ЦОЙ, "наклонный", и потому каждый дождик вызывает потоки воды на дорогах. А уж если к дождику подключаются другие причины - высокий температурный фон, таяние снегов, землетрясения с обвалом скальной породы в горные водоемы, аномальные ливни, то ситуация принимает катастрофический характер. И в дело включаются чс-ники, специалисты Казселезащиты. Впрочем, их работа никогда не прекращается. Ведь лучше предупредить, предотвратить, чем потом заниматься ликвидацией последствий.
Конечно, это не останавливает алматинцев от походов в горы, пикников на речках и других опасных с точки зрения здравого смысла и сообщений чс-ников мероприятий. Мы ж ничего не боимся… Увы.
Память услужливо подсунула воспоминание про жаркое лето 2015 года и про сель, случившийся тогда. Мы проснулись от шума за окном – летали вертолеты. Я высунулась в окно – жители нашей пятиэтажки спешно покидали квартиры, кидая в машины тюки с вещами. Многие были в пижамах и ночнушках. Кричали, что на город надвигается сель, что совсем рядом по дорогам текут грязевые реки. Не бурным потоком, но всё ж…
И это тревожило. Я села за ноутбук, и соцсети сообщили то, о чем молчал телевизор: в эту ночь (23 июля) произошел прорыв моренного озера Безымянное и случился выброс 40 тысяч кубометров воды. Селевой поток пошел по реке Каргалинка и прорвался в город, подтопил три городских района.Конечно же, сразу пошли слухи, что плотина на реке Каргалинка повреждена и люди запаниковали. И стали эвакуироваться из подтопленных районов.
К счастью, случившиеся в 2015 году селевые потоки, хоть и разрушили некоторые дома и дороги, но человеческие жизни пощадили.
И этим летом, августом 2023–го, селевые потоки принесли только вполне переживаемые неприятности в виде смытых мостов на некоторых речках и грязной воды в некоторых кранах.
Но были в истории региона и более трагические селевые события.
Мы все сто раз читали про сель 1921 года, который смыл полгорода, а про сель 1973-го многие не просто читали и слышали, а сами его помнят и видели – он до города не добрался, но дел наворотил страшных, и мы до сих пор видим его последствия.
Ну а самым катастрофическим для нашего региона считается тот, что произошел 15-20 тысяч лет тому назад в бассейне реки Большая Алматинка. Как пишут ученые, сель тогда прорвал Праозеро (предшественник Большого Алматинского озера) и притащил 300 миллионов (!!!) кубометров водокаменной массы. Даже представить страшно. А каково было нашим праотцам все это наблюдать и переживать?
Но пережили.
В книге "Природа селей Заилийского Алатау" Розы Каюмовны ЯФЯЗОВОЙ (а это чуть ли не единственный современный научный труд про наши сели, который мне удалось отыскать в интернете) я увидела пугающие цифры - в нашем городе и его окрестностях с 1841 по 1990 годы прошло примерно 450 селевых потоков.
450! Приводится список самых значительных катастроф-селей Северного склона Заилийского Алатау: уже упомянутый выше сель доисторических времен, и дальше по годам: 1841, 1887, 1921, 1947, 1950, 1963, 1973, 1977, 1988, 2006.
Книга вообще очень ценная, много уникальной информации. И много поводов для размышлений и анализа.
К примеру, есть там фраза про сель 1841 года. Даже не думала, что есть фиксация катастроф столь раннего периода. И это же не приблизительные данные – "примерно 15-20 тысяч лет назад", а конкретный год.
Правда, самой информации мало, цитирую: "Грязекаменный поток прошел в бассейнах рек Малая Алматинка и Аксай. В устье реки Сарысай, на правом берегу Малой Алматинки, сохранились селевые валы из крупных валунов, которые, согласно исследованиям, являются отложениями селя 1841 года. По некоторым сведениям, в результате этого селя погибла большая часть проживавших в этой местности в то время калмыков. Но эта информация оспаривается учеными".
По-новому я посмотрела благодаря этой научной работе и на землетрясение 1887 года. О нем много известно, много написано, и даже я писала вот тут… Но никогда я не думала про сели, которые это землетрясение вызвало.
"Мощное землетрясение буквально стерло с земли большую часть города. В горах образовались оползни, большая часть которых не дошла до Верного. Но прорвало реку Аксай. Грязевая масса добралась до Ташкентской почтовой дороги, где заполонила все каналы, логи, снесла мосты и испортила дорогу настолько, что сообщение между Верным и Каскеленом прекратилось".
Представляете, какой силы были подземные точки – они и спровоцировали сход лавин.
Много известно и про сель 1921-го года. Он считается наиболее мощным из всех, что были в долине реки Малая Алматинка. О нем много написано, потому что было много свидетелей этой катастрофы. И уже имелась возможность все зафиксировать документально – схемами, фотографиями, информацией очевидцев.
Основным местом зарождения того селя называют бассейн реки Шымбулак. Сель случился после сильного дождя в горах Заилийского Алатау.
В не очень романтической книге с очень романтическим названием "Этюды о селевых потоках" Ю.Б. ВИНОГРАДОВА, я нашла вот такую информацию: "Гляциолог ПАЛЬГОВ Н.Н, застигнутый ливнем в окрестностях города Верный (Алма-Ата, ныне Алматы) 8 июля 1921 года так описывает свои впечатления: "В момент наибольшей интенсивности, продолжавшейся 3-4 минуты, ливень представлял сплошной поток, ощущение было от него такое, какое появляется, когда окунаешься с головой в воду. Чтобы сделать вдох, приходилось для защиты носа прикладывать ладонь к козырьку фуражки, иначе не хватало воздуха и невозможно было дышать".
Представляете – это как ведро воды льется на голову. Но не единомоментно, а несколько минут подряд…
Впечатлившись, я тем не менее сразу для себя по вредности характера отметила неточность. Юрий Борисович, когда пишет про наш город и события 1921-го года, называет его "Верный", а ведь Верный к тому времени переименовали, он уже был Алма-Атой: катастрофа произошла 8 июля, а официально Декретом ЦИК Туркестанской АССР Верный стал Алма-Атой 14 марта 1921 года.
Но это мелочи, для "селевой" науки особого значения не имеющие. А Юрий Борисович Виноградов - учёный-гидролог, доктор географических наук, профессор, автор монографий по математическому моделированию гидрологических процессов, катастрофическим прорывным паводкам и селевым потокам. Он является одним из основоположников селеведения — научного направления, объектом изучения которого и служат селевые потоки. С 1964 года руководил отделом селевых потоков в Казахском научно-исследовательском гидрометеорологическом институте (КазНИГМИ) в нашем городе.
А еще Юрий Борисович был последним по времени председателем Селевой комиссии Академии наук СССР и Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике.
А вот кто такой Пальгов Н.Н. я не знала. К своему стыду. Ибо человек он был и есть очень известный в научных кругах.
Николай Никитич Пальгов (1889—1971) - географ, гляциолог, академик АН Казахской ССР.
Прежде, чем стать ученым, он был дорожным рабочим, плотогоном, рыбаком. В 1913 году окончил двухгодичные курсы при Среднем строительно-техническом училище московских инженеров и педагогов, землемерное отделение. И занял должность топографа, а потом и геодезиста сразу в двух Переселенческих управлениях: в Ташкенте и в Верном. Так когда-то, напоминаю, назывался город Алматы.
После прихода советской власти в 1918 году он стал сотрудником Семиреченского народного горного союза. Подозреваю, что занимался он в этом союзе той же работой, что и в дореволюционном управлении – так же был геодезистом и топографом. А в 1920 году стал руководителем Джетысуйского, Таджикского и Узбекского статистических управлений.
В 1925 он уже заведующий технической частью землеустроительных работ в Джетысуйском губернском управлении. Потом геодезист в Киргизском Наркомземе и Средазводпроизе – с 1927-го по 1930 годы, старший картограф, начальник топографической и геодезической партий в Казгеолтресте (1930-1938).
С 1938 года он гляциолог, позже, в 1939, редактор-картограф, заведующий картографической частью.
С 1939 по 1944 - старший научный сотрудник в КазФАН СССР (1939-1944), а потом заведующий Сектором географии АН КазССР (1945-1970).
Вот такая трудовая биография.
А если смотреть суть – он стоял у истоков гляциологической науки в Казахстане. Впервые разработал вопросы мощности и массы ледников Заилийского Алатау, тенденции их современного развития, влияния сокращения ледников на речной сток.
Свое первое путешествие на ледники он совершил еще в 1922 году по заданию Географического общества, действительным членом которого именно в то время и стал. Объектом его исследования были сейчас уже всем нам хорошо известные и детально изученные учеными Туюксуйские ледники близ Алматы.
Потом он проводил инструментальные наблюдения на ледниках в верховьях рек Большая Алматинка, Чилик и в Заилийском Алатау, выполнил описание ледников в хребтах Кокшалтау и Терскей Алатау в Южном Тянь-Шане, где он открыл крупные неизвестные тогда узлы оледенения. Потом ходил в экспедиции в Джунгарский Алатау и Кунгей Алатау. Писал научные работы, монографии, которые до сих пор не потеряли своей актуальности, их ценность в том, что они основывались главным образом на материалах личных наблюдений и исследований.
Ученый с богатым экспедиционным опытом установил зависимость динамики ледников от метеорологических факторов. Проводил также страноведческое изучение Казахстана, обследовал реки и озера. Был членом многих научных обществ, в том числе Гляциологического общества Великобритании. Сейчас его именем названы ледники в хребтах Кокшалтау и Заилийском Алатау.
А на здании института географии и водной безопасности висит памятная доска – Пальгов здесь работал много лет.
И вот, описывая сель 1921 года, Николай Никитич отмечал, что "через город грязекаменный поток шел 200-метровой полосой. Главное направление его движения совпало с прежним руслом Малой Алматинки, которое было засыпано при основании и планировке города Верного. Поток пересек Головной арык (ныне проспект Абая – Е.М.), Пушкинскую (ул. Пушкина) и Нарынскую (ул. Валиханова) улицы и вышел на Копальскую (ул. Кунаева), по которой смещался вниз, постепенно истощаясь и замедляясь. Два других ответвления потока проследовали по руслам Малой Алматинки и Весновки".
Пальгов, кстати, написал в 1950-м году замечательную научно-популярную книгу – "Казахстан". В ней он описал природу Казахстана, дал характеристику поверхности и климата, рек и озер, почвенного и растительного покрова, животного мира, а также полезных ископаемых и курортов республики. Книга вышла в печать в издательстве "Москва" и имела большой успех у географов-специалистов, краеведов, учащихся и даже у туристов. Было там и про катастрофы – сели. С предупреждениями, как же действовать, если человек оказался в зоне действия сели. Если коротко – надо бежать. Как можно быстрее и как можно выше. Это мне рассказали люди, которые книгу когда-то читали. А сейчас это библиографическая редкость….
"В западной части города поток прошел по Гончарной улице (ныне Муратбаева). В результате селя тогда погибли и пропали без вести 500 человек, были ранены 80 человек. Пострадало 500 семейств (3000 человек), или около 7 процентов населения всего города. Разрушено 65 домов и 174 хозпостройки, 82 дома и 63 хозпостройки повреждены. Общее количество перемещенной грязекаменной массы оценивается в 2-3,5 миллиона кубометров.
Сель 8 июля 1950 года, который прошел по речкам Каскелен, Аксай, Большая Алматинка, тоже был результатом проливного дождя - выпало 60 миллиметров осадков. А объем селя превысил 7,5 миллиона кубометров. Погибли люди. Были разрушены водозаборы, плотины и напорные трубопроводы у семи гидроэлектростанций, завален приемник горводопровода, разрушена часть поселка ГЭС-1 и несколько домов в других местах, уничтожено несколько автомашин и один трактор. Разрушены четыре бетонных моста, шоссейная дорога, высоковольтная линия и линия связи на протяжении около 10 километров, уничтожено около 400 голов скота".
А 15 июля 1973 года случился сель, который остановила плотина в урочище Медеу. Началось все с перелива воды из одного моренного озера в другое: из "двойки" в "тройку". Перемычка между ними на высоте 3500 метров разрушилась, образовавшийся селевой поток устремился вниз. За считанные секунды он разрушил плотину в урочище Мынжилки, пролетел мимо горнолыжной базы, снес часть турбазы "Горельник". Поток углубил русло реки в некоторых местах до 40 метров.
Помню рассказ Михаила, сотрудника одной из научных станций в ущелье Шымбулак, знакомого родителей. Он жил постоянно на этой станции, обзавелся там хозяйством, коровой, лошадьми, держал кур. Пошел сель, и Михаил ушел выше в горы, а когда вернулся, его хозяйства не было. Вместо домика, курятника, загона для лошади и сарая для коровы был огромный обрыв. Тот самый, что мы и сейчас видим. А количество погибших в этой катастрофе сосчитать было невозможно, как минимум 70 человек.
Вечным памятником погибшим является плотина урочище Медео. А нам, живущим, она – напоминание о том самом драконе гор, о селевых потоках, об опасности, которой город подвергается.
Но жить в страхе грустно. И мы не будем грустить. Лучше будем соблюдать правила безопасности. И думать, как можно предотвратить катастрофы.
Кстати, попытки бороться со стихией делались и в глубокой древности. Правда, иногда предпринимаемые людьми прошлого противоселевые мероприятия меня удивляют.
К примеру, в Альпах. Там у их есть горы, есть селевая опасность, и в этом мы сильно похожи. Так вот - в 1677 году на озере Ансзее у ледника Фернагт сожгли с этой целью (противоселевой) бродягу, которого местные жители заподозрили в глянционально-селевом колдовстве. Помогло ли это противостоять стихии, древние источники молчат.
А в 1718 году уледника Гургль, который образовал озеро, угрожавшее долине Ланг в Эцтальских Альпах, был организован крестный ход. Это ли помогло, или что другое, но сель там не случился.
Или вот, более научный подход: в 1594—1597 годах был предложен проект удаления воды из озера Рюитор с помощью туннеля, пробитого в скалах.
А в Тироле в 1640 году было воздвигнуто одно из самых старых противоселевых сооружений — плотина, каменная дамба высотой 6 метров, длиной 230 м и шириной в верхней части до 4 метров. На нее было потрачено местными жителями 30 тысяч местных денег. И сооружение до сих пор защищает городок Целль от внезапных селей.
"Селеопасность существует лишь постольку, поскольку человек стремится использовать земли, подверженные воздействию селевых потоков. Поэтому освоение гор должно сопровождаться рациональными профилактическими мерами, которые можно подразделить на три основные категории: оповещение, активные воздействия на селевые процессы, пассивная защита отсформированных селевых потоков", - писал в своей книге гениальный гидролог-селевик Юрий Борисович Виноградов.
Да уж, это мы пришли в горы, а не они пришли к нам. Надо как-то учиться жить рядом с ними. Что мы и делаем.
В материале использованы открытки Панова, фотографии из личного архива, из открытых источников.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
