Загоните журналистов в стойло, и вы захлебнетесь в недостоверной информации
Бомарше предвидел все
Пьер Карон Огюст де БОМАРШЕ - ловкий, но не всегда удачливый предприниматель, авантюрист, шпион и великий провидец.
Чуть больше ста тридцати лет назад он написал пьесу «Женитьба Фигаро», в которой главный герой в приближении развязки, сидя на скамейке в графском парке, вспоминает свою жизнь, в том числе и опыт издания газеты: «… я опять заострил перо и давай расспрашивать всех и каждого, что в настоящую минуту волнует умы. Мне ответили, что пока я пребывал на казенных хлебах, в Мадриде была введена свободная продажа любых изделий, вплоть до изделий печатных, и что я только не имею права касаться в моих статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных лиц, благонадежных корпораций, Оперного театра, равно как и других театров, а также всех лиц, имеющих к чему-либо отношение, - обо всем же остальном я могу писать совершенно свободно под надзором двух-трех цензоров. Охваченный жаждой вкусить плоды столь отрадной свободы, я печатаю объявление о новом повременном издании и для пущей оригинальности придумываю ему такое название: "Бесполезная газета"».
Новые поправки в закон о СМИ, которые сейчас у нас обсуждаются, как раз сводят любое средство массовой информации до уровня «Бесполезной газеты». Так что Бомарше, хоть и жил полтора века назад, а таки предвидел до какого уровня будет низведена наша журналистика.
Марк Твен в поддержку поправок
«Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же, сколько я в сельском хозяйстве. Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане … Вы мне что-то толкуете о газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья … Я ухожу, сэр. Вы так со мной обращаетесь, что я даже рад уйти. Но я выполнил свой долг. Насколько мог, я исполнял все, что полагалось по нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, - и сделал. Я сказал, что увеличу тираж до двадцати тысяч экземпляров, - и увеличил бы, будь в моем распоряжении еще две недели. И я дал бы вам самый избранный крут читателей, какой возможен для сельскохозяйственной газеты, - ни одного фермера, ни одного человека, который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я».
Марк ТВЕН, сам будучи журналистом, высмеял своих коллег по цеху за публикацию недостоверных фактов, любовь к низкопробным сенсациям, манипуляцию общественным мнением.
Такое действительно случается, и никакое, даже самое солидное издание с безупречной репутацией, не застраховано от распространения недостоверных сведений. Читатель наверняка помнит скандал с журналистом «Нью-Йорк Таймс» Джейсоном БЛЭРОМ, публиковавшим свои репортажи с места событий, не выходя из дома. Его разоблачили, уволили, но осадок остался.
Нашу историю творим мы сами
Выбирая между «Бесполезной газетой», которая не содержит вообще никакой общественно полезной информации, и риском получить информацию недостоверную, оказаться объектом манипулирования, нельзя не вспомнить об эталонном журналисте – Эдварде МЭРОУ.
Он стал известен еще во время Второй мировой войны своими радиорепортажами для СиБиЭс, но настоящая слава пришла к нему после того, как, будучи уже телевизионным журналистом, он бросил вызов сенатору МАККАРТИ с его комитетом по расследованию антиамериканской деятельности. И в этой борьбе с могущественным сенатором победа осталась за журналистом.
В 1958 году, выступая с речью по поводу полученной им награды на собрании Ассоциации и фонда работников телевидения и радио США, он в частности сказал: «Нашу историю творим мы сами. Если через пятьдесят или сто лет в архивах еще сохранятся пленки с программами наших трех главных телекомпаний, то эти черно-белые и цветные изображения станут свидетельством упадка и отстраненности, даже бегства от реального мира. Сейчас мы богатые, сытые и самодовольные. У нас врожденная аллергия на неприятные и тревожные новости – и это отражают средства массовой информации. Если мы не прервем гонку за богатством и не осознаем, что телевидение, в основном, используется для того, чтобы отвлекать, развлекать и отстранять нас от действительности, то те, кто финансирует телевидение, смотрит его и создает его, увидят истинную картину реальности слишком поздно. Если мы продолжим жить, как живем сейчас, история нам отомстит. Ее месть не замедлит нас настигнуть. Давайте хотя бы иногда громко говорить о важности информации (подчеркнуто мною – Ж.А.) … Тем, кто скажет: “Люди не будут это смотреть, им это неинтересно, безразлично, скучно”, я отвечу: по мнению одного репортера, есть доказательства несправедливости этих утверждений. Но даже если они верны, нам нечего терять. Если эти утверждения верны, и телевидение годится лишь для того, чтобы развлекать, значит, оно теряет свою ценность, и мы скоро увидим, что битва проиграна. Телевидение может учить, просвещать, даже вдохновлять. Но только при условии, что люди хотят использовать его в этих целях. В противном случае телевидение – это просто куча ящиков, начиненных лампами и проводами».
Эд Мэроу говорил о телевидении, но его слова можно отнести к любому средству массовой информации, потому что информация имеет значение.
Информация имеет значение
Действительно, информация имеет значение. Особенно с точки зрения управления такими сложными системами, как экономика. Еще до принятия решения необходимо собрать информацию о состоянии системы, проанализировать ее, а затем принять решение.
Чтобы оценить, насколько верным оказалось решение, необходимо получить информацию о реакции системы на управляющее воздействие.
Простой бытовой пример - вы хотите, чтобы ваш ребенок хорошо учился. Первым делом вы проверите его дневник и проведете собственный опрос по проверке знаний.
Если результат окажется не очень хорошим, вы поможете ему разобраться с теми темами, с которыми у него проблемы, возможно, проведете воспитательную беседу. А потом, через некоторое время, снова устроите проверку, чтобы убедиться, что ваша воспитательная работа имела положительный эффект.
Но если ваш ребенок не подает учителю дневник для плохих оценок, а по тем темам, по которым вы хотите его проверить, отвечает, что у них в классе их еще не проходили, то вы не имеете представления о реальном положении дел с учебой вашего ребенка. Ситуацию спасает школа, если она хорошая: когда у вашего ребенка проблемы с учебой, вам обязательно позвонит классный руководитель и расскажет о них.
В этом примере школа играет роль альтернативного источника информации, который очень важен – информация должна иметь объем, то есть - несколько источников. И, возвращаясь к теме заметки, СМИ для лиц, принимающих решение, любых, не обязательно чиновников, играет роль такого альтернативного источника. Причем, очень важного, потому что СМИ освещают все стороны общественной жизни.
Загоните СМИ в стойло, сделайте из них «Бесполезную газету», и количество недостоверной информации, рано или поздно, забьет информацию достоверную, и все решения будут приниматься на основе неверных представлений о состоянии системы и неверных представлениях о реакции системы на управляющее воздействие.
Поправки защищают качество информации?
Но ведь важна не любая информация, а только достоверная. Возвращаясь к примеру: если школа, как альтернативный источник информации, плохая, если педагоги по каким-то своим причинам будут вам лгать об успехах вашего ребенка, то у вас все равно не будет реальной картины того, как учится ваш ребенок.
Нам пытаются объяснить, что поправки направлены на то, чтобы защитить нас от недостоверной информации.
Благое желание, но соответствуют ли ему поправки?
Например, статья 21 дополняется пунктом 1-2): «проверять достоверность распространяемой информации путем направления запросов соответствующим лицам и (или) организациям либо иными способами, не запрещенными законодательством Республики Казахстан».
Предположим, у некоего издания есть сведения о том, что у некой компании, размещающей свои акции на бирже, "рисованный" баланс, подтвержденный недобросовестными аудиторами.
Являются ли эти сведения общественно важными? Да, потому что касаются интересов широкого круга лиц.
Но может ли издание их опубликовать? Нет, потому что требуется проверка. А как проверить? Направить запрос в компанию: «А правда ли, что ваша отчетность фальшивая?». Или спросить у аудиторов: «А вы на самом деле недобросовестные?». Совершенно очевидно, что эти запросы окажутся бессмысленными, а важная информация не будет доведена до сведения общественности.
Но как быть, если информация, имеющаяся у издания, недостоверная? Ее публикация нанесет ущерб компании, акции которой рухнут на бирже.
Во-первых, если издание публикует ложную информацию злонамеренно, с целью нанести ущерб, то, если я правильно понимаю, его сотрудники несут ответственность, вплоть до уголовной.
Во-вторых, разоблачительные статьи должны до публикации направляться разоблачаемому лицу или организации, чтобы герои статьи могли дать свои комментарии. И если они будут даны, они должны быть опубликованы вместе со статьей – мы, как потребители информации, должны иметь возможность ознакомиться с альтернативной точкой зрения.
Полученный комментарий может быть до такой степени убедительным, что издание может посчитать нецелесообразным публиковать свой материал. А может быть и наоборот: комментарий только утвердит уверенность издания в необходимости публикации.
Но факт получения или неполучения комментария не должен служить основанием для запрета публикации – решение всегда остается за изданием.
Хотя в наших условиях этот метод может не способствовать распространению достоверной информации, а наоборот, перекроет любую возможность для этого. Представьте себе, что издание отправит некоему важному лицу для комментария готовящуюся к публикации заметку о неправедно нажитых этим лицом миллионах. Гражданин приложит все усилия, чтобы не просто воспрепятствовать публикации, но и закрыть такое издание раз и навсегда.
Требуя от СМИ достоверности публикуемой информации, государство должно и защищать СМИ от произвола. А пока у нас с этим, как всем известно, туго.
В-третьих, издания должны быть достаточно богаты, чтобы иметь возможность привлекать независимых экспертов, которые проверят качество готовящихся к публикации материалов.
А чтобы они были богатыми, государство должно субсидировать издержки казахстанских производителей товаров и услуг, связанные с продвижением их продукции на рынке, чтобы наконец ожил рекламный рынок.
В Единой программе развития и поддержки бизнеса есть раздел, посвященный государственной поддержке продвижения отечественной продукции на рынке. Но он сформулирован так, что эту поддержку получат немногие.
Если принимать поправки в закон о СМИ, направленные на обеспечение достоверности распространяемой ими информации, то надо обеспечить и соответствующие условия. А без этого наши СМИ станут «Бесполезной газетой».
Самый важный капитал любого издания – его репутация. А репутация не регулируется законом, она формируется нами, читателями, слушателями, зрителями. И если издание претендует на звание серьезного, заслуживающего доверия, то оно само не позволит себе публиковать недостоверные сведения.
Фото: drugoigorod.ru.
