Про прялку Дженни
На верхнем снимке механическая прялка Дженни, созданная в 1764 году.
Ratel.kz продолжает цикл публикаций экономиста Жараса АХМЕТОВА о науке
Продолжение. Читайте часть1, часть 2, часть 3.
* Уроки, которые надо выучить
* О чем не писал Энгельс?
* Мало ли что кому очевидно
* Почему в Англии во второй половине XVIII века труд стоил дорого?
* Необходимое пояснение
* Почему то, что было возможно в Англии в XVIII веке, не получается в Казахстане в XXI веке?
* Кто финансировал изобретателей и новаторов?
* Отчего сегодня в Казахстане изобретатели не могут получить финансирования?
* Подводя итоги
Уроки, которые надо выучить
Из истории Промышленной революции в Англии мы можем извлечь для себя некоторые важные уроки, которые помогут нам понять, какие же ошибки были совершены и совершаются сейчас в нашей индустриальной политике.
Урок первый – техническое перевооружение происходит тогда и только тогда, когда капитал, как фактор производства, дешевле труда, тоже рассматриваемого как фактор производства.
Урок второй – сильная центральная власть, неразвитое местное самоуправление и цеховые ограничения (в нашем случае привилегии для избранных) ведут к удорожанию капитала и удешевлению труда, то есть препятствуют техническому перевооружению и техническому развитию.
Урок третий – дешевый капитал возникает тогда и только тогда, когда есть свобода внутренней торговли, сочетающаяся с некоторым протекционизмом.
О чем не писал Энгельс?
В своей работе «Положение рабочего класса в Англии», опубликованной в 1845 г., Фридрих ЭНГЕЛЬС, в частности писал: «Всего хуже приходится тем рабочим, которые вынуждены конкурировать со вновь внедряемой машиной. Цена изготовляемого ими товара определяется ценой того же товара, изготовленного машиной, а так как машинное производство обходится дешевле ручного, то конкурирующий с машиной рабочий получает самую низкую заработную плату. То же относится и к рабочему, работающему на старой машине, если ему приходится конкурировать с новейшими, усовершенствованными машинами».
Разоблачая пороки современного ему буржуазного общества (в скобках заметим, справедливо разоблачая), основоположник единственно верного учения обходит стороной вопрос – отчего машинное производство обходится дешевле ручного?
Наверное, потому что ответ банален и казался ему очевидным: размер амортизации станка был ниже суммарной заработной платы замещаемых им работников.
Роберт АЛЛЕНв книге «Британская промышленная революция в глобальной картине мира» приводит сравнительный анализ издержек ручного и механического прядения на фунт пряжи. Использование прялки «Дженни» приводило к экономии 4,67 пенса на фунт в оплате труда, амортизация при этом увеличивалась на 0,95 пенса. Общая экономия – 3,72 пенса на фунт пряжи, что и сделало механическоепроизводство дешевле ручного.
Мало ли что кому очевидно
Но нашим начальникам, ответственным за промышленную политику, не до очевидных и банальных истин. Даже боюсь предположить почему.
Но то, что они не берут в расчет фундаментальные принципы экономки, видно из диаграммы 1.
Мы видим, что рост потребления основного капитала (амортизации) не приводит к экономии на оплате труда! Иначе говоря, вся индустриальная политика направлена не на снижение издержек, а на их рост.
Как хотите, но в таких условиях никакая индустриализация невозможна.
Этот вывод подтверждается динамикой производительности труда и предельной производительности капитала, в чем можно убедиться, посмотрев на диаграмму 2.
В любом случае, в части соотношения стоимости факторов производства мы движемся в направлении прямо противоположном тому, по которому двигалась Англия в период Промышленной революции.
Почему в Англии во второй половине XVIII века труд стоил дорого?
В 1721 г. в Англии под давлением производителей шелка и шерстяных изделий был принят закон, полностью запрещавший импорт в страну хлопчатобумажных тканей, пользовавшихся большим спросом. Что имело два последствия - выросли цены на ткани из хлопка, что, в свою очередь, привело к росту зарплат всех работников, занятых в этом производстве - от чесальщиков до ткачей и красильщиков.
Все произошло в полном соответствии с уже цитировавшейся работой Энгельса: «Пролетарий вырабатывает для буржуа товары, которые тот продаёт с выгодой для себя. Поэтому, когда спрос на эти товары возрастает, так что все конкурирующие между собой рабочие оказываются заняты и их, быть может, даже не хватает, то конкуренция между рабочими прекращается и начинается конкуренция между буржуа. Ищущий рабочих капиталист прекрасно знает, что возросшие вследствие усиленного спроса цены доставят ему большую прибыль; поэтому он предпочитает немного увеличить заработную плату, чем упустить всю прибыль. Он отдаёт рабочему колбасу, чтобы выиграть окорок. Так один капиталист отбивает рабочих у другого, и заработная плата повышается».
Почему же были приняты протекционистские законы, несмотря на то, что они противоречили интересам элиты? Ответ простой – центральная власть не была сильна, а элиты - сплоченными в той мере, которая требовалась, чтобы противостоять требованиям производителей изделий из шелка и шерсти. Какой бы ни казалась могущественной Ост-индийская компания, ее могущества, в отличие от ФНБ «Самрук-Казына», все же было недостаточно, чтобы законы принимались исключительно в ее интересах.
Ограничивало же центральную власть местное самоуправление, игравшее большую роль при выборах в парламент. Никто не мог быть избран в Палату общин, если местные власти были настроены против кандидата.
Местное самоуправление было заинтересовано в сохранении производства изделий из шелка и шерсти, поэтому и удалось провести закон о запрете импорта хлопчатобумажных тканей, преодолев сопротивление Ост-индийской компании, не скупившейся на взятки парламентариям. Да, да, коррупция в те времена в Англии процветала.
Необходимое пояснение
У читателя может сложиться мнение, что элиты в Англии были совсем бессильны. Это, конечно же, не так. Они были достаточно сильны, чтобы, особенно консолидировавшись, провести нужные законы. Так, в 1815 г. был приняты «Хлебные законы», приведшие к росту цен на зерно, т.е. действовавшие против интересов большинства англичан, но в интересах крупных производителей зерна.
Другое дело, что элиты не были достаточно сильны, чтобы полностью подавить и искоренить недовольство своими действиями. И противодействие тем же «Хлебным законам», в конечном итоге, привело к тому, что они были отменены в 1846 г.
Элиты были против улучшения условий труда рабочих, но под давлением чартистского движения были вынуждены пойти на уступки.
Для прогресса оказалось важным, чтобы как бы ни были сильны элиты, их силы было бы недостаточно для полного подавления недовольства своими действиями.
Почему то, что было возможно в Англии XVIII века, не получается в Казахстане в XXI веке?
Два фактора играют определяющую роль.
Первый – неразвитая конкуренция. Сегодня в конкурентной борьбе побеждает не тот, кто предлагает лучший товар или услугу за лучшую цену, а тот, кто ближе стоит к власти, что дает возможность извлекать доходы без повышения эффективности собственного производства. Более того, близость к власти компенсирует неэффективность.
Второй – низкая мобильность трудовых ресурсов. Типологически по мобильности трудовых ресурсов Казахстан сегодня напоминает Россию конца XIX века – те же административные ограничения, то же отсутствие необходимой инфраструктуры, облегающей обустройство на новом месте (подробнее смотрите – «Уроки Февральской революции.Часть V»).
Кто финансировал изобретателей и новаторов?
Сразу скажу: не банки, а те, кого сегодня называют венчурными капиталистами.Джеймсу ХАРГРИВСУ, создателю прялки «Дженни», финансирование предоставил некий Роберт ПИЛЬ (один из его потомков станет премьер-министром Англии), мелкий фермер, занимавшийся организацией надомного прядения из хлопка и продажей хлопковой пряжей.
Джеймс Уатт (James Watt ) — шотландский инженер, изобретатель-механик.
Ричард АРКРАЙТ, создатель более совершенной прялки и других устройств, первое финансирование получил от Джона СМОЛЛИ, владельца пивной, и Дэвида ТОРНЛИ, купца. Затем его партнерами стали Самюэль НИД, торговец трикотажем, и Джедедай СТРАТТ, профессиональный инвестор, специализировавшийся на финансировании усовершенствований ткацкого станка.
Джеймса УАТТА, создателя парового двигателя, финансировал Джозеф БЛЭК, известный ученый того времени (Уатт был его учеником). Потом финансирование взял на себя Джон РОБАК, тоже известный ученый и один из основателейкомпании Карронайронуоркс (CarronIronworks).
Что объединяет все эти случаи? То, что финансирование открывали люди, понимавшие потенциал того, что они финансируют, и способные оценить коммерческие риски.
Отчего сегодня в Казахстане изобретатели не могут получить финансирования?
Сегодня нельзя требовать от венчурного капиталиста понимания сути изобретения, которое ему предлагают профинансировать – все значительно усложнилось в сравнении с XVIII веком. Но взамен есть разработанная система страхования рисков, их распределения на других инвесторов. Наконец, способность увидеть рыночный потенциал новации все еще актуальна, но для этого требуются понимание рынка и знание основных рыночных тенденций.
Ни того, ни другого в Казахстане сегодня нет.
Нет развитого финансового рынка и необходимых финансовых инструментов, чтобы инвестор мог покрыть свои риски.
Нет и необходимой рыночной аналитики, чтобы быть в курсе того, что происходит на рынке, благодаря которой можно было бы хотя бы прикинуть – есть ли коммерческий потенциал у изобретения.
А раз всего этого нет, то нет и венчурного финансирования. Венчурные фонды есть, а финансирования нет. А значит, нет и инноваций.
Подводя итоги
К середине XVIII века в Англии сложились уникальные условия, благодаря которым и стала возможна Промышленная революция. Другие же страны в то время, в силу отсутствия аналогичных условий, оказались невосприимчивы к техническому прогрессу, хотя уровень развития науки во многих из них не уступал английскому.
Исторический опыт учит, что технический и технологический рывок происходит тогда и только тогда, когда:
- Относительная стоимость труда выше стоимости капитала. Восточно-азиатские тигры начали свой рывок только после того, как за счет развития трудоемких отраслей стоимость труда выросла настолько, что стали возможны внедрения технических и технологических новаций, эффективно замещающих труд. Исключение составляет Сингапур, почти сразу же сделавший ставку на дорогой труд без развития трудоемких производств.
- Элиты несильны в такой мере, чтобы не считаться с недовольством своими действиями. Еще лучше, если между ними существует конкуренция. Развитое местное самоуправление ограничивает всевластие элит.
- Полный отказ от защиты внутреннего рынка происходит лишь после того, как товары собственного производства стали конкурентоспособными без государственной поддержки.
- Существует развитый финансовый рынок и рыночная аналитика.
Чтобы проверить верность этих тезисов, на следующей неделе стартует цикл публикаций, посвященный реставрации МЭЙДЗИ и ее последствиям для Японии.
