Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Имя Николая Алексеевича СЕВЕРЦОВА, путешественника и исследователя, широко известного в научных кругах, мало что говорит рядовому казахстанцу. А вместе с тем Северцов принадлежит к тем личностям, плодами открытий которых в Казахстане пользуются до сих пор. И если вооружённых спутниковыми “жэпиэсами” и перманентным доступом в интернет современников мало волнуют ныне составленные Северцовым карты и открытые им виды птиц, то при слове “нефть” у всякого хорошо воспитанного соотечественника нервно раздуваются ноздри и расправляются уши. Это же нефть! Так вот, к открытию первых нефтяных месторождений в Казахстане Николай Алексеевич тоже имеет самое прямое отношение.
Фото: этот портрет Северцова нарисовал другой великий узник Туркестана – Тарас ШЕВЧЕНКО.
Часто приходится слышать, что Северцов – зоолог и дарвинист (зоогеограф и эколог). И это прямо, заметим, сужает его значение как геолога, картографа, экономиста, этнографа, ботаника, климатолога и гражданина, в конце концов. Одним словом, умаляет в нём классического географа золотого века “Большой географии”. Интересующегося всем и всем интересного. Свидетельством того, что он был именно таковым, является его ярчайшая жизнь и множество трудов, оставленных им для нас.
“Зараза Азии”
…”Заразой Азии” (образное определение РЕРИХА) Северцова заразил Григорий Силыч КАРЕЛИН, один из пионеров географических исследований Казахстана, скончавшийся в Гурьеве в 1871 году. Вот, что сообщает о знаковой встрече сам Северцов:
“В 1845 году, ещё почти мальчиком, я познакомился с неутомимым исследователем Средней Азии Г. С. Карелиным, только что вернувшимся из Семиречья, и был увлечён его рассказами о тамошней богатой природе с резкими контрастами пустынь и роскошной растительности, знойных низин и снеговых хребтов, летнего жара и зимнего мороза”.
В 1845 году в Петербурге Карелин бегал по инстанциям с идеей очередной экспедиции в загадочную Среднюю Азию. Вот тут-то судьба и столкнула с ним 18-летнего студиозуса Московского университета Николая Северцова. Можно представить, как горели глаза юноши, когда он слушал рассказы человека, только что вернувшегося из мест, которые если и наносились на карту, то чаще пунктирной линией (что указывало на неполноценность знаний, опиравшихся на “чужие слова”). И можно угадать, что творилось в душе юного любителя природы, когда Карелин начинал делиться планами очередного предприятия.
- Григорий Силыч! Вот бы и мне с вами!
- А что? Возьму!
Но время экспедиций в Среднюю Азию в 1845 году ещё не наступило, и Северцову пришлось ждать своего часа. Ещё целых 12 лет. Учиться, работать, защищать диссертацию, получать научные награды, посещать европейские музеи. И ждать...
“Рай земной” и некоторые его филиалы
Фото: дружеский шарж Знаменского “Наука, литература, живопись, музыка и прочие искусства идут цивилизовать кокандцев”. Создан во время похода Черняева: Северцов, Южаков, Знаменский и барабанщик.
Но время пришло. “Я заранее радовался, что еду в этот рай земной для натуралиста”, - восторженно предвосхищал Северцов своё первое путешествие в Азию, к берегам Сырдарьи, начавшееся 18 мая 1857 года.
Он грезил о “могучей, полноводной, быстрой реке, об её зеркальных разливах, отражающих безоблачное, тёмноголубое и всё-таки ярко светящееся небо”, над которой “тихо шепчутся громадные камыши с тёмной зеленью, тополя с мелкой серебристой листвой джиды”, где “на каждом шагу с шумом вылетает фазан и резвятся в тёплом живительном воздухе стада изумрудных персидских щурок” и “кроется в чащах сырдарьинской долины тигр, сторожа неуклюжего кабана, статного оленя или черноглазую красавицу, стройную, воздушно лёгкую козу, родную сестру воспетой арабскими поэтами газели”.
Открытие “земного рая” для науки соответствовало правилами Большой игры и состоялось благодаря успехам совсем иного свойства. В конце 1853 года граф ПЕРОВСКИЙ захватил и разрушил главный оплот Коканда в низовьях Сырдарьи – крепость Ак-Мечеть. Что продвинуло границы России вглубь Средней Азии и стало поводом для организации академической экспедиции к берегам загадочного Яксарта. Во главе экспедиции и встал свежеиспечённый магистрант Николай Северцов.
“Рай для натуралиста” начался сразу за Оренбургом, откуда экспедиция вышла лишь 3 августа. И хотя отряд двигался по направлению к Казалинску, экспедиционная дорога не была прямой. Так что работы Северцова почти на 50 лет остались чуть ли не единственным научным описанием Мугоджар и Эмбы. Благодаря им, между прочим, впервые стало известно и о нефтеносности района, которому суждено будет спасать от топливного голода большевистскую власть в новой России и который явится признанной кузницей кадров для нефтяной промышленности современного Казахстана.
В общем, до Казалинска отряд, кроме Северцова туда входил ещё ботаник БОРЩЁВ и топограф АЛЕКСЕЕВ (не считая непременного конвоя), добрался только 20 октября. А уже 5 ноября, дождавшись, когда окрепнет лёд на Сырдарье, экспедиция переправилась на левый берег и отправилась вдоль Арала через неизведанные ещё пески Кызылкум.
И это была первая научная экспедиция, проникшая в самое чрево великой северной пустыни. Зима спасала от зноя и безводия – отсутствие колодцев заменялось скудным снегом. Но зима в Кызылкумах – испытание само по себе. В те годы ещё живы были воспоминания про ужасы неудачливых зимних походов ПЕРОВСКОГО на Хиву, когда по ту сторону Арала, на Устюрте, было зазря переморожена масса служивого люда.
Большой игра: особенности правил
В будущем Северцову суждено будет побывать в Кызылкумах ещё раз, и не только побывать, но и пересечь всю пустыню до оазисов Амударьи. Но для этого, опять же, нужно было выждать время. Ещё почти что двадцать лет. Теоретически, правда, пройти до Амударьи можно было и в 1857-м. Но вот вернуться... В самом удачном случае предстояло коротать долгие годы в хивинском плену. В самом удачном.
А вот в 1875-м путь был уже открыт. Открыт благодаря “Хивинскому походу” под началом самого известного Туркестанского губернатора КАУФМАНА, войска которого летом 1873 года напали на владения хана с разных сторон в самый разгар летнего зноя!
Кто представляет карту, тот понимает, что главной защитой Хивы долгие века оставалось вовсе не доблестное воинство, а именно географическое положение ханства под защитой великих среднеазиатских пустынь, надёжно защищавших его цветущие оазисы с трёх сторон. Все предыдущие походы России в Хиву, начиная с экспедиции несчастного БЕКОВИЧА-ЧЕРКАССКОГО и кончая неудачным предприятием графа Перовского, если и достигали цели, то уже изрядно измотанные непомерными тяготами пути, ценой потери боеспособности.
Пустыня казалась одинаково непроходимой как зимой, в сорокоградусные морозы, так и летом, когда дневная жара в песках зашкаливала за 50°. Но в этом-то, в нежданности и неожиданности, таился главный стратегический план успеха всего похода 1873 года. Четыре из пяти воинских колонн Кауфмана двигались именно через пустыни. Две – через Кызылкумы, из Казалинска и Перовска. Теми самыми путями, которыми ходила в 1857-м экспедиция Северцова. Случайность?
Вряд ли. Зная правила Большой игры, можно предположить, что перед нами очередной случай классического взаимодействия науки и политики, столь характерного для поступательного движения в Центральной Азии (и не только по всему миру). Несмотря на всю просвещённость “туркестанских генералов”, главным аргументом в их поддержке “научных изысканий” было всё же получение капитальных “разведданных” о смежных территориях. А содействие военных и надёжные конвои позволяли исследователям, в свою очередь, проникать всё глубже в неисследованные районы. Полученные же в ходе этих “научных рекогносцировок” данные и составленные карты опять же делали возможным быстрое продвижение вперёд воинских колонн.
Понимал ли все аспекты своей деятельности Николай Северцов? Несомненно. Но он, как и вся остальная плеяда великих путешественников своей эпохи, принявших правила Большой игры, вовсе не считал себя пешкой на шахматном поле. Он верно оценивал и осознавал значение своих исследований во всех отношениях.
В 1857 году Северцов благополучно вернулся из Кызылкумов на базу экспедиции в Перовск, счастливо избежав вполне реального хивинского плена. Однако спустя всего несколько месяцев в плен он всё-таки угодил. Правда, не к хивинцам, а к кокандцам.
Про туркестанскую эпопею Северцова я рассказывал ранее. Но Туркестан не отпустил!
Получив долгожданную свободу, Николай Алексеевич Северцов остался однако до конца своих дней “туркестанским пленником”. Едва затянулись рубцы от кокандских сабель (при захвате ему пытались отрубить голову), как он отправился. Вовсе не домой - залечивать раны. Завершать экспедиционные работы! И большую часть своей оставшейся жизни, полезной и многогранной, он провёл вовсе не дома, а тут же, в Степи, в Туркестане.
С марта 1860 по октябрь 1862 года он исследует течение Урала. В апреле – ноябре 1864 года сопровождает военный поход на Ташкент генерала ЧЕРНЯЕВА. В 1865 – 1868 годах находится в должности начальника физико-географического отдела Туркестанской учёной экспедиции. С мая 1875 по февраль 1875 года занимает такую же должность в Амударьинской экспедиции. В 1877 – 1878 годах в том же качестве путешествует по Памиру, куда проникает одним из первых европейских исследователей.
Венчает путь Северцова по Азии загадочная и малоизвестная поездка по Семиречью, организованная им на собственные средства в 1879-м году. Это была его последняя встреча с Глубинной Азией. Однако и после этого прощаться со своим Туркестаном он вовсе не жаждал – впереди ждала огромная работа по обобщению и обработке экспедиционных материалов. Туркестан не отпускал своего пленника, и пленник был этому только рад…
Фото: Обложка книги “для старшего школьного возраста” М. А. Лялиной – “Путешествие по Туркестану Н. Северцова и А. Федченки” с иллюстрациями Каразина, изданной Девриеном в 1894 году. На примере Северцова в России воспитывали юношество.
…Николай Алексеевич Северцов умер как истинный герой века Большой географии. 26 января 1885 года он вёз на станцию предназначавшийся издателям портфель с очередной подготовленной для печати частью своих “туркестанских трудов”. При переезде через реку неожиданно лёд подломился, и экипаж стал стремительно уходить ко дну. Людям удалось спастись, но бесценный портфель с рукописью утонул вместе с экипажем.
Последними словами Северцова был вопрос: "Где портфель?". Ответ спутников и осознание утраты стали причиной остановки сердца…
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
