Алматинский художник об Арбате и свободном плавании, экспериментах и любви, от которой не сбежишь
Он рисует город Алматы в лучшем его проявлении, пишет портреты людей, удивительно точно отражая их характер. Отдельное слово в его творчестве занимают невероятно талантливые карикатуры на социальные явления в стране. Не имея возможности слышать физически, он острее других людей воспринимает окружающий его мир. Алексей УТКИН – один из самых востребованных художников южной столицы.
С Алексеем Федоровичем я встретилась в его мастерской, где он трудится днями и ночами. Алматинские улочки, парки, скверы, летние кафешки, городские озера и пруды на живописных холстах занимают все пространство, где работает художник.
В мастерской несколько полотен повернуты «лицом» к стене, а немного дальше, на столе, лежат живописные портреты автора аккуратной бумажной стопкой. Это новые творения Уткина: он готовится к очередной выставке. Вести традиционные беседы с Алексеем Федоровичем не представляется возможным. Он не слышит. Поэтому данное интервью получилось благодаря сурдопереводчику, прекрасному профессионалу Наталье, хорошо знакомой с художником и его творчеством...
«Ум иногда мешает рисовать»
– Алексей Федорович, мне посчастливилось быть на одной из ваших выставок под названием «Моя любовь – Алматы». Тогда вы признались, что в недалеком будущем, а именно к своему 70-летию, планируете сосредоточиться в своем творчестве на водах Алматы: каналах, реках, прудах, озерах...
– Да-да, я выполнил свое обещание, - признался с улыбкой художник, поспешив направить наше внимание на серию его пейзажей с присутствием воды. – Вот озеро парка Горького, а вот озеро Сайран. Еще до открытия купального сезона я взялся рисовать Сайран. Помнится, решил нырнуть в воду. Стояла хорошая погода. Но вода была еще такой холодной, что небо и вода после того, как я нырнул, показались мне в совершенно других оттенках, в другой цветовой палитре. Согревшись, я принялся за работу. Вновь пришло чувство теплоты. Эту двойственность чувств и цвета я постарался отразить. Кстати, здесь я использовал краски с новым эффектом.
– В Алматы очень мало магазинчиков для профессиональных художников. Как решаете проблемы с теми же самыми красками?
– Да, магазинов мало и выбор инструментов, красок и прочего действительно небольшой. Вот, помню, когда был в США, заглянул в художественный магазин и ощутил себя словно в большом супермаркете, где все товары касались моей профессии. Несмотря на приличные цены, все же позволил себе купить довольно много нужного и полезного для своей работы. Красок там было море! Приобрел разные: и в маленьких, и в больших тюбиках, и совершенно новые, современные оттенки…
В этот момент художник попросил обратить внимание на картину, на которой изобразил новую пешеходную алматинскую улицу имени Панфилова в районе оперного театра. Ее он закончил буквально позавчера, рисовал две недели.
– Нравится ли вам как художнику, человеку творчески мыслящему, новая прогулочная улица в Алматы?
– Поначалу мне она не очень понравилась. Но думаю, что когда вырастут деревья, улица вдохнет в себя жизнь. Надо время.
– А вообще, что скажете об изменениях, которые произошли в городе за последние годы?
– Я учился в Ленинграде. Алматы – уникальный город, непохожий на другие. Когда вернулся из северной культурной российской столицы, начал рисовать Алматы и не мог сразу найти какую-то особенность у города. Дома, деревья, дома, деревья. Мало исторических зданий. Обыденность не хотелось рисовать. Разум и сердце начали спорить друг с другом. В этом «поединке» победило все же сердце, благодаря которому и начали рождаться мои картины. Ум иногда мешает.
«Я начал рисовать Алматы после развала Советского Союза»
– Когда любишь что-то или кого-то, редко можно объяснить причину этой любви. Вот и вы так же, выходит?
– Думаю, да (улыбается). Наверное, Бог мне дает возможность чувствовать этот город. Я ведь не слышу и разговаривать не могу, но глаза мои компенсируют все. Я хожу по улицам очень часто, наблюдаю, замечаю нюансы. Я был в разных городах, странах, но, возвращаясь в Алматы, вновь принимался за местные городские пейзажи. Начал рисовать Алматы после развала Советского Союза. В те времена нужно было и как-то зарабатывать, на что-то жить. Искал свой стиль, свою подачу. Потихоньку дело пошло. Картины начали продаваться. Ездил на Бутаковку и рисовал очень много местных пейзажей с изображением быстрой холодной речки. Затем начал работать исключительно над городскими видами. Вначале у меня не получалось передавать дух города. Только со временем мое сердце раскрылось. Романтика, живущая во мне, тоже сыграла роль и добавила некую изюминку моим картинам.
– Вы тоже, как и многие художники в Алматы, выставляли и продавали свои картины на нашем местном «Арбате»?
– В течение двух лет я продавал картины там.
– Какие цены тогда устанавливали на свои работы?
– Довольно низкие. Где-то пятьдесят долларов за картину. Художник Владимир ВЛАСЮК как-то увидел мои работы. Ему они понравились, и он предложил мне выставить картины в одной из галерей города. Власюк очень повлиял на мою дальнейшую творческую жизнь с положительной стороны. Сегодня я нахожусь в свободном плаванье.
– Свободное плаванье – удобная форма профессиональной жизни для вас?
– Я рисую картины на заказ, мои картины представлены в нескольких галереях, делаю выставки. Сегодня я спокоен и уверен в себе, к счастью. Мои картины узнаваемы и востребованы…
«Даже сейчас ощущаю вибрации голоса Батырхана»
В этот момент художник снова обратился к своим работам – к большой стопке с портретами. Начал перебирать их - портреты людей, известных и не очень. В основном это изображения представителей музейной сферы Алматы – художников, кураторов, организаторов выставок. Есть и лица известных артистов. Среди них - портрет Батырхана ШУКЕНОВА. Уткин нарисовал портрет Батыра намеренно неоконченным, символизируя жизнь прекрасного артиста, прервавшуюся где-то на середине…
– Да, я не слышу, не имел возможности слышать и его песни, - рассказывает художник. – Но энергетику я его чувствовал. Даже сейчас ощущаю вибрации его голоса. Я могу чувствовать обстановку, энергию, атмосферу рядом с людьми.
– Помнится, Алексей Федорович, вы признавались, что из-за того, что не имеете возможность слышать, избегаете написания портретов. Говорили так: «Для того чтобы нарисовать человека, с ним необходимо поговорить, изучить его характер, образ мыслей, понаблюдать за эмоциями. Только в этом случае художник вдохнет в портрет жизнь». У вас сегодня в мастерской вижу много портретов. То есть, выходит, вы избавились от таких мыслей и рискнули?
– Да, рискнул и буду дальше пробовать. Но по большому счету я и сейчас продолжаю думать, как и раньше. Для того чтобы рисовать человека, нужно тщательно его исследовать. Не поговорив с ним, невозможно узнать его сущность.
– Ваши физические возможности, конечно, не позволяют чувствовать себя до конца свободным в бытовом плане. А как ощущаете себя в целом? Свободно, счастливо?
– Сложно сказать. Я с удовольствием работаю, делаю свое дело и стараюсь не придаваться унынию. Стараюсь беречь теплоту в своем сердце. Все, что мне дано – высшая награда от Бога. И неважно, что где-то не оценили или же государство не обращает внимания.
«Год-два нам помогли с финансированием. На этом все»
– А вас ведь, действительно, странным образом не оценили. В одном интервью вы признались, что несколько раз пробовали вступить в Союз художников Казахстана и не были приняты…
– Наше общество не готово принимать неслышащих людей. Сегодня мне не особо интересно, что происходит в этом союзе.
– А что с Ассоциацией глухих художников, которую вы одно время курировали?
– Да, такая была. Но и там возникало очень много проблем. Постоянные налоги, проверки. Год-два нам помогли с финансированием. На этом все.
– А кто помогал, городские власти?
– Нет, иностранные организации. Ходить с протянутой рукой тяжело. Они сетовали на то, что мы, художники, можем сами содержать ассоциацию, ведь картины свои продаем, значит, и имеем возможность зарабатывать. Но ведь у художников не каждый день продаются картины, все нестабильно.
«Среди моих учеников Анар Абжанова»
– Алексей Федорович, много ли художников с нарушением слуха в Алматы?
– Еще в 90-х годах я открыл изостудию для глухих детей. Занимался с талантливыми, способными ребятами. Среди моих учеников Анар АБЖАНОВА, попавшая в проект «100 новых лиц Казахстана». Она на протяжении восьми лет у меня занималась. Я хорошо знаком и с сестрами КУСАИНОВЫМИ, Галией и Ботой. Тоже талантливые художницы. Я с ними проводил совместную выставку.
– И на этой совместной экспозиции, если не ошибаюсь, представляли свои графические работы?
– Да, совершенно верно.
– Это был эксперимент с графикой?
– Да. В большей степени как эксперимент. Но я продолжаю работать изредка в этом стиле. У меня уже есть свежие графические картины. Пока их не показываю – берегу для следующей выставки. Наверное, организую ее на следующий год к своему 70-летию…
Очень вовремя, в момент следующего вопроса, в мастерскую заглянула жена Алексея Федоровича Лидия.
– Вижу у вас в мастерской и ваши автопортреты. Какой-то вы на них слишком серьезный, закрытый. Но ведь все эти характеристики не соответствуют действительности, как мне кажется…
– Он разный, - сказала Лидия. – Сегодня он сентиментальный, завтра серьезный, послезавтра романтичный. Он меняется каждый день.
– Не сложно жить с таким переменчивым творческим человеком?
– Интересно! Нескучно, во всяком случае (улыбается).
«Но когда я смотрю на ее портрет, понимаю, что моя жена самая лучшая»
Кстати, у Лидии тоже нарушение слуха. Она познакомилась с Алексеем Уткиным после школы. Они вместе уже 50 лет. Лидия – домохозяйка. Помимо домашних хлопот, большую часть времени она посвящает делам мужа – списывается с заказчиками, представителями галерей, организовывает встречи.
– Когда была молодая, уже знала, что в Алексее большой потенциал. Он – человек с большим будущим, - призналась Лидия. – Вот и сегодня со дня на день мы ждем новостей. Надеюсь, хороших. Мы отправили в Лондон заявку на участие Алексея в очень престижной международной художественной выставке. Представили пять картин – живопись и графику. Ждем результаты отбора. Для мужа в случае успешного попадания в список участников эта выставка станет дебютной среди слышащих художников. До этого он участвовал в международных выставках для глухих художников.
– Алексей Федорович, жена, наверное, ваша муза?
– Конечно! Вот ее портрет!
Портрет жены написан по всем канонам стиля барокко и заключен в свойственную тем временам круглую рамку. Лидия на нем совсем молодая, но очень серьезная.
– У нас, как и у других нормальных семей, случаются небольшие ссоры. Но когда я смотрю на ее портрет, понимаю, что моя жена самая лучшая. В этот момент все проблемы уходят на второй план (улыбается).
Фото автора.
