Ratel.kz продолжает публикацию знаменитых записок «Плетенье чепухи» Герольда Бельгера, не увидевших свет при жизни писателя
На снимке: Герольд Бельгер.
Продолжение. Читайте часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14.
* * *
Читаю статью доктора Эдгара ФЛИКА (Edgar Flick) в журнале (№ 10 за 2013 г.) «Volk auf dem Weg» (орган Землячества немцев из России в Германии). Речь в статье идет о немецких ученых российского происхождения.
В 1724 году Петр Великий основал Российскую Академию наук. Первоначально действительных членов Академии было 13 человек. Девять из них были немцами: философ, юрист, химик, филолог, историк, математики, анатом, ботаник. Автор статьи называет их фамилии.
Немцы были задействованы во всех сферах науки и образования.
Вклад их в русскую науку, историю и культуру огромен. Никто этого отрицать не может.
Прошло без малого 300 лет.
Российские немцы в подавляющем большинстве эмигрировали на родину предков.
О причинах здесь я речи не веду.
К настоящему времени в Германии проживает около 2,8 миллиона российских немцев (с учетом смешанных браков и детей-полукровок их наберется около 4 миллионов).
Из них, – отмечает Эдгар Фрик, – 250 тысяч имеют высшее образование. Научных работников – 30 тысяч.
Помню, экономисты в конце 90-х годов прошлого века подсчитали материальный вклад эмигрировавших в Германию российских немцев, так называемых «поздних возвращенцев».
Получилось несколько миллиардов долларов.
Именно на это обстоятельство намекал прославленный российский академик Борис Викторович РАУШЕНБАХ, когда мы, группа немцев-автономистов, были на приеме у президента СССР Михаила Сергеевича ГОРБАЧЕВА.
Академик во время тягомотной, бесплодной беседы вдруг резко сказал: «Хватит болтать! Дураков здесь нема! Немцы свой вопрос решили. Воссоздание немецкой автономии на Волге – русский вопрос. Вот и решайте!».
Решать немецкий вопрос в России тогдашние руководители не пожелали. Или были не в состоянии.
И начался массовый исход немцев из России. Действительно, «дураков больше было нема».
Кого можно ныне назвать среди ученых из числа российских немцев?
В области культуры – музыковед доктор И. БУХГОЛЬЦ, поэт, доктор В. МАНГОЛЬД, историки доктор А. АЙСФЕЛЬД, доктор А. БОШ, доктор В. КРИГЕР, литературовед доктор К. ЭРЛИХ.
В медицине – кардиолог профессор доктор А. ЛИХТЕНБЕРГ, врач-гигиенист доктор ФРАШ, микробиолог профессор доктор А. ОБГОЛЬЦ, психотерапевт доктор И. КЛАССЕН.
В машинном строительстве – доктор А. МОРАШ, доктор В. ЛАУКАРТ, доктор С. ЗЕР, доктор Н. НОЙБЕРГЕР.
В горном деле и геологии – доктор В. БЕСФЛУГ, доктор И. НОЙФЕЛЬД, доктор Г. ВИРТ.
В естественных науках – биофизик, профессор доктор А. ХАГЕЛГАНЦ, физик доктор Р. ФРИК, доктор А. БЕХЕРТ, доктор Г. БООС.
Российский немец Андрей ГЕЙМ стал в 2009-м Нобелевским лауреатом в области физики.
Ныне российские немцы в Германии значительно идентифицировались: есть признанные писатели, издатели, журналисты, историки, выдающиеся спортсмены, даже один член Бундестага (Heinrich Zertik – кстати, бывший казахстанец).
Уверен: лет через 20-30 вклад потомков российских немцев в германскую науку увеличится еще больше. Вот и подумайте: кто проиграл, а кто выиграл? Кто смотрел дальше своего носа? И чья идеология и политика оказалась дальновиднее?
То-то же!
Сталин и Пушкин
(по А. КАДЫРОВУ)
В кабинет вождя входит генерал ВЛАСИК.
– Иосиф Виссарионович, к Вам просится Александр Сергеевич ПУШКИН.
СТАЛИН: Кто такой?
Власик: Писатель, поэт.
Сталин: А что он написал?
Власик: Ну, «Онегин», «Руслан и Людмила», «Памятник».
Сталин: А на грузинскую тему что-нибудь написал?
Власик: Да. «Путешествие в Эрзерум».
Сталин: Ладно. Пускай заходит.
Входит Пушкин. Снимает цилиндр. Почтительно кланяется.
Сталин: О, товарищ Пушкин?! Рад, рад! Вы написали дивную штуку об Эрзеруме. Мы все вас хорошо знаем. Гордимся вами. Слушаю вас.
Пушкин: Благодарю Вас, Иосиф Виссарионович! Мне очень приятно слышать Ваши слова. Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…
Сталин: (подхватывая). Да, да! И назовет меня всяк сущий в ней язык… Я слушаю вас, товарищ Пушкин.
Пушкин: Простите милостиво. Но у меня три просьбы…
Сталин: Говорите. Я весь внимание. Для гения русской литературы мы сделаем все.
Пушкин: Первое. Я стою на пьедестале с непокрытой головой. Дождь, понимаете, снег, ветер… Зябко. Опять-таки вороны, воробьи, голуби…
Сталин: Понятно. Нехорошо… Этот вопрос, товарищ Пушкин, мы решим безотлагательно. (Поднимает трубку) Горсовет? Почему это у вас поэт Пушкин в холод и жару стоит с непокрытой головой? Непорядок! Дайте ему квартиру на улице Горького. Все! Слушаю вас, товарищ Пушкин.
Пушкин: Второе. Я замечаю: многие мои книги мало печатают.
(Сталин поднимает трубку)
Сталин: Госпечать? Чем вы там занимаетесь? Страна Пушкина не знает. Издайте его для трудящихся миллионным тиражом! Да!.. Я слушаю вас, товарищ Пушкин.
Пушкин: Третья просьба. Меня хочет убить некий ДАНТЕС. Преследует меня на каждом шагу. Жене проходу не дает.
(Сталин, чуть помедлив, поднимает телефонную трубку)
Сталин: Лаврентий! Ты Пушкина знаешь?
БЕРИЯ: Знаю. Но еще больше его жену – Натали.
Сталин: Читал?
Берия: Читал.
Сталин: А что читал?
Берия: «Путешествие в Эрзерум».
Сталин: Так вот, товарища Пушкина хочет убить некто Дантес. Прими меры. Незамедлительно!
Берия: Будет сделано, товарищ Сталин.
Сталин: Слушаю вас, товарищ Пушкин.
Пушкин: Я тронут вашим вниманием, Иосиф Виссарионович. Вы решили все мои проблемы.
(Пушкин кланяется и уходит)
Сталин озабоченно поднимает трубку
Сталин: Товарищ Дантес?.. Пушкин только что вышел от меня… Удачи!..
* * *
Вот контрапункт книги Н. АНАСТАСЬЕВА «Мухтар Ауэзов» (ЖЗЛ):
«Поэт, пусть и не выходит он на магистрали и площади гражданской жизни, пусть маргинал он – обитатель притчеязычной башни из слоновой кости, – все равно раскольник и диссидент. Его «прирожденная судьба – говорить не то, даже говоря буквально то же самое, что любой вокруг» (Октавио ПАС).
За что же власти любить такого человека? Конечно, он ей только мешает, потому что истинные произведения, как говаривал Осип МАНДЕЛЬШТАМ, никем не разрешены, – «ворованный воздух». И вообще никакой взаимной симпатии быть не может, даже общий язык найти трудно, ведь «где государство, там эгоизм, а где поэт, там альтруизм; политика – искусство возможного, а поэзия – искусство невозможного».
Сказано исчерпывающе точно и ясно.
И далее автор дополняет:
«Это неизбывное противостояние может быть трагически-плодоносно».
Увы, современная казахская литература эту основополагающую истину плохо понимает. Она свою миссию главным образом видит в угодничестве властным структурам.
Из этой же книги я выудил мысль Арнольда Джорджа ТОЙНБИ: «Может ли кто-нибудь заимствовать чужую цивилизацию частично, не рискуя быть поглощенным ею целиком и полностью?».
Полагаю, вопрос этот в равной степени обращен как к казахам, так и к российским немцам.
Впрочем, ко многим другим наверняка тоже.
* * *
В больнице я очутился в одной палате с театральным критиком уйгуром Ахметжаном. Он забавляет меня анекдотами.
Запомнился этот.
Некий уйгур вернулся из Москвы. Собрал земляков и вдохновенно рассказывает о тамошних достопримечательностях.
– Кремль видел?
– А как же! Величественный. Забор высокий. Не перепрыгнешь.
– А Красную площадь?
– А как же! Красная-красная…
– А ЦУМ?
– А как же! Столько разного товару там накупил!
– А мавзолей видел?
– А как же! Ленин один там лежит. Как живой!
И тут один из земляков, следящий за новостями, и говорит:
– Ох, заливаешь, брат! Мавзолей-то, пишут на ремонте.
– Ну, и что?! Истинного уйгура никакие преграды не остановят. Подошел к охраннику. А он – нельзя, говорит, ремонт. Дал ему на лапу пять зелененьких, и он спрашивает: «Тебя пустить вовнутрь или вынести его самого?».
Ratel.kz выражает благодарность режиссеру Ермеку ТУРСУНОВУ за подготовку записок Герольда БЕЛЬГЕРА к печати. Первый том «Плетенья чепухи» Бельгера и сборник рассказов Турсунова «Мелочи жизни» продаются в магазинах «Меломан» и MARWIN.
