Уточнения к нашему лепсинскому путешествию
Навязчивая реклама мастер-класса в моем телефоне: "Как сделать путешествия частью своей жизни". Гуру туризма обещают научить получать удовольствия от самой обычной дороги.
"Ха-ха!", - говорю я рекламе.
Похоже, я родилась с этими знаниями. И если есть у меня какой-то талант, то именно такой – радоваться путешествию, даже если это путешествие в соседнее село. Потому что могу я (ну что уж скромничать) найти любопытные факты, легенды и другое интересное в самом, казалось бы, обычном месте. По мнению некоторых других обычном, я про тех, которые почти все места мира характеризуют фразой "ну что тут смотреть". Я же считаю, что неинтересных мест не бывает. Всегда есть какие-то истории, связанные с ним, с людьми, которые тут живут, со зданиями, с дорогами. Со всем. Только надо найти это интересное. И оно находится.
Причем тут я даже усилий не прикладываю – это интересное само намагничивается, приклеивается. И получается почти роман. Точнее – конспект романа. До романа у меня дело не доходит. Нет времени и фантазии. Ибо додумывать художественно я не умею, собираю только факты. Ну, и воспоминания. И слухи иногда. Без них никак.
И складывается вот такая интересная мозаика. Каждое событие, факт, имя само по себе вроде бы скромно, незначительно, а все вместе – история.
Вот, съездили мы в октябре в Лепсы (Лепсинск когда-то), побывали в музее, поговорили с местными жителями, восхитились историей и красотой места. И я даже написала статью об этом путешествии (вот тут). А после публикации вдруг появились новые сведения, интересные, на мой взгляд. К тому же, получила я их от людей, у которых есть прочная, хоть порой и незримая связь с этим селом.
И я опять вернулась в Лепсы, правда, уже мысленно.
Для моей фб - френдессы Елены КАРЧЕВСКОЙ Лепсы - малая родина. Оттуда ее корни, из Лепсинска, там ее прапрадед ДОЛГУШИН Михаил Иванович был городским старостой. Елена знает, что с 1884 года он работал приказчиком питейного заведения, с 1884 по 1912 занимался мануфактурной торговлей в городе Лепсинске, с 1900 по 1912 был помощником городского старосты. И только после этого стал старостой и целых пять лет, до самых революционных перемен, продержался на этом хлопотном посту. После революции там же, в Лепсинске, занимался земледелием, держал пасеку. Мало, к сожалению, о нем информации сохранилось у потомков:
"Хорошо пел и плясал. Заложил городской сад. В гражданскую войну его на расстрел водили и белые, и красные… У Долгушина было шесть дочерей и два сына. Это фото 1903 года, здесь прапрадед с супругой и четырьмя детьми. Четверо младших, похоже, ещё не родились", - написала Елена.
"На фото рядом с домом одна из дочерей его, с матерью (она сидит) и с мужем, а Михаил Иванович уже умер. Умер он в Лепсинске в августе 1922 года от простуды. Могила не сохранилась".
Могила не сохранилась… Вот такая простая жизнь обычного человека. Правда, не совсем обычного. Елена говорит, что когда-то портрет Михаила Ивановича писал известный казахстанский художника ХЛУДОВ. Портрет сейчас в частной коллекции, его одна из родственниц продала в тяжелые времена.
Похоронен же Михаил Иванович был на старом кладбище на горе. Мы поднимались туда в октябре во время нашего путешествия. Очень красиво, очень тихо… Могильные памятники очень скромные, деревянные – потому и истлели, разрушились. Каменных старых надгробий почти нет…
Разглядывать старые фотографии всегда интересно. Даже если там запечатлены люди незнакомые. А на этой, как чуть позже выяснилось, есть связующая ниточка через несколько поколений с нынешней жизнью и с современным городом Алматы. И даже немного со мной.
"Обратите внимание на девочку в первом ряду слева. В 19 лет она выйдет замуж за вдовца с маленьким мальчиком Серёжей. Этот Серёжа - дед нашего алматинского блогера Дмитрия КУЦЕЛЯ. Вот так бывает", - добавляет Елена.
О да, так бывает. Потянешь за ниточку за сто земель, а вытянешь давнего алматинского знакомого – с Димой мы когда-то работали на КТК, он был оператором, я журналистом. Да и сейчас общаемся. Он, кстати, был удивлен моим рассказом, да что там – поражен! И у него нет этих фото. А дедушку Серёжу своего помнит немного - тот был главным архитектором города Капчагая (сейчас город Конаев).
Или вот еще. В Лепсы нам рассказывали про дом китайского шпиона.
Так вот, пообщалась я (по телефону, не лично) с потомком бывшего хозяина этого дома. Дом принадлежал до революции мещанину ДУРОВУ. А Руслан КОВЫЛИН рассказал историю своей семьи. Ее он слышал от бабушки Александры Павловны ДУРОВОЙ. А она многие детали узнала от своей мамы, да и сама кое-что успела увидеть.
А ее дедом был Савелий Дуров. Сам он был из крестьян, а в Лепсинке свой статус повысил до мещанина. Занимался пчеловодством, были у него пасеки – отсюда и достаток, мед лепсинский всегда был в цене. Ну и торговлей тоже занимался. А после революции, в 20-х годах, семью раскулачили. Дома и прочее имущество национализировали. Семья уехала в горы близ села Тополевка, стали заниматься пчеловодством там. Обжились. До сих в Тополевке есть места, которые местные называют "Дуровский сад", "Дуровский ключ". А в 30-е их опять раскулачили. Увели отца, дядю, братьев. Их Анна Павловна больше не видела…
На сайте "Мемориал", где печатают списки репрессированных, есть несколько Дуровых из Лепсинска, и время ареста совпадает с воспоминаниями Анны Павловны – 1930 год, 1931 год. Да и статья подходящая, в те времена многие зажиточные семьи по этой статье и проходили: "обв.: 58-2, 58-11 УК РСФСР". Вооруженное восстание, организация контрреволюционной деятельности. Посмертно реабилитированы прокуратурой Казахской ССР в 1989-м. Родственники, однофамильцы? Надо искать, разбираться….
А еще нам в селе много рассказывали про купца ПУГАСОВА.
Алматинцам коренным и тем, кто в городе живет давно, про него особо рассказывать не надо - у нас и мост есть Пугасов, и дуб, и даже ресторан его имени.
А другим моим читателям поясню.
Жил-был такой купец – Пугасов Никита Яковлевич. Жил он в Ташкенте, но имел много предприятий по всему региону – в Ташкенте, в Верном (сейчас Алматы), в станице Софийской имел заводик (сейчас Талгар). Состояние свое сделал на вредных привычках покупателей, точнее – на алкоголе. Ибо направленность его бизнеса была именно такой – винокуренные и спиртовые предприятия, пивное производство. Ну и торговлей занимался, как без нее.
О пугасовских богатствах ходили легенды, и о нем самом легенды ходили, и о его семье. Да и ходят до сих пор, хотя уже сто лет прошло… Об одной я даже писала вот тут.
В нашем городе, даже уже в нынешнем Алматы, ему приписывали дома, магазины, мосты. И приписывают, хотя наши краеведы давно опровергли многие "факты". Неля Аубакировна БУКЕТОВА сделала ряд исследований и опубликовала результаты. И там уже не легенды, там правда и про дом (который вовсе не одноименный ресторан), про мост (который на самом деле не Пугасов строил, а город), и про дуб (а вот он вполне возможно - и рос во дворе пугасовского дома).
А в Лепсинске Пугасов почти местный герой. О нем все знают, и нам что только ни рассказывали. В том числе и про дом пугасовский – мол, была у Никиты Яковлевича любовница в Лепсинске, он ей дом построил…
Так вот. Дом действительно есть. Но пугасовский ли? Вопрос остался открытым, ибо даже сами лепсинцы по этому поводу во мнениях расходятся.
Кто-то уверенно на дом показывает – вот он, в самом центре села, очень симпатичный и явно старый, хоть и выглядит после ремонта современными материалами, как новодел. Еще некоторые местные говорят (опять говорят!), что для работ над внутренними интерьерами хозяин дома (не Пугасов) пригласил известного астанинского дизайнера, и теперь убранство максимально стилизовано под купеческий дом начала 20-го века. Но мы туда не попали и ничего не увидели…
Но есть и другое мнение. Лепсинец Дмитрий ПОВАЛЯЕВ сказал, что дом этот не пугасовский, и вообще в самом городе у Пугасова дома не было, у него тут были только магазины и предприятия. А в те нечастые случаи, когда купец приезжал в Лепсинск, останавливался он на спиртзаводе, ему принадлежавшем. Ну не на самом заводе, конечно, а в поселке, что там рядом располагался. Завод был в нескольких километрах от города – там хороший родник, с вкусной ледяной водой, ее и использовали для производства. И прислал старое фото 1900 года, где этот завод запечатлен. Сейчас его, завода, уже нет, там разруха…
Зато про пугасовскую любовницу оказалось почти правдой. Забавную историю рассказала генеалог Светлана КАРНАУХОВА. В прошлом году она проводила несколько генеалогических исследований в этих местах – собирала информацию по предкам людей, генеалогические древа которых проходят через эти края. Имела дело с огромным количеством информации – штудировала метрические книги и всякое такое. И в процессе поиска нужных имен и фактов натыкалась на другие имена и факты, ей в этом расследовании, может быть, и ненужные, но весьма любопытные.
Были там и Пугасовы, вдруг "выплыла" их фамилия в одном документе: некая девица рожает без мужа (а год на дворе 1910 год – ах, какой позор был в то время родить вне брака!).
"Города Семипалатинска мещанская дочь девица Пелагея Ивановна БОРИСОВА православного вероисповедания…"
Родился ребенок, записали его в метрической книге только на мать. Отца нет, не указан.
Но! У внебрачного, как в те времена язвительно-уничижительно говорили, "в подоле принесенного" ребенка появляются очень влиятельные крёстные – "сын потомственного почетного гражданина Яков Никитич Пугасов и жена потомственного почетного гражданина Евдокия Евтихиевна Пугасова". Не сами они, конечно, приехали дитя крестить, они-то в это время в Ташкенте находились, а крестили через поручителя - им выступил крестьянин села Осиновка. Было это в 1910 году.
"Я сразу заподозрила, что не просто так Пугасовы крестили ребенка, скорей всего, ребенок этот имеет отношение к Пугасовым, возможно, он внебрачный сын одного из пугасовских сыновей. И стала искать подтверждающие документы. И нашла: в 1911-м году состоялось судебное заседание, на котором Верненский окружной суд постановил признать законным сына Николая Никитича ПУГАСОВА", - смеется Светлана.
И охватил ее исследовательский азарт. Понимаю это состояние – очень хочется докопаться, что ж там было? Хотя многим это все покажется странным, скажут – ну какое нам дело до страстей давно ушедших времен. Но это именно те крохотные кусочки истории, из которых и складывается общая картина жизни. Да и вообще, такие поиски - как детектив, очень увлекают.
"Я подумала: ну раз признали ребенка законным, значит, они – девица Борисова и Николай Пугасов - должны были пожениться. И стала искать подтверждение в метрических книгах города Верного. И вот читаю – второго ребенка они уже крестят в Вознесенском соборе Верного, все уже чинно-благородно… Ну а где ж они женились? А поженились они в Осиновке. Я нашла случайно этот брак. И вот что получается: первый ребенок у них появился вне брака, возможно, они были знакомы еще по городу Верному, а ее в Лепсинск отправили рожать – туда, где ее никто не знал… Потом уже поженились в маленькой Осиновке – где эта Осиновка, и где Верный! – наверное, тоже выбирали место, где их никто не знает. А уже через какое-то время пошли уже законной парой крестить в второго ребенка, дочку, в Кафедральном соборе Верного!" - рассуждает исследовательница.
Мы со Светланой поудивлялись: ах, какая романтично-комедийная история, хоть сериал снимай! И сразу куча вопросов возникла. Почему сразу не поженились? Родители Пугасова были против брака? Или сам Николай не желал жениться? А почему потом поженились? Сейчас можно только гадать, ответов мы не знаем и вряд ли узнаем…
А потом я внимательнее вгляделась в даты. Не знаю, совпадение ли, но скорей всего - нет.
24 сентября 1910 года, то есть как раз в то самое время, когда бурно развивалась история с внебрачным ребенком, в городе Ташкенте был учрежден Торговый дом "Никита Пугасов и С-я". Главным распорядителем Торгового дома по документам назначался сам Никита Яковлевич, конечно. А в случае его смерти по этим же документам все права переходили к его жене, Евдокии Евтихиевне Пугасовой. Не к старшему сыну Николаю, что было бы логично – он-то вплотную занимался делами семейных предприятий, не к другим сыновьям и дочерям (а у четы Пугасовых было много - пять сыновей и четыре дочери, уже замужних в то время), а к супруге, которая, судя по всему, больше была занята домом, чем бизнесом.
Видимо, здорово эти самые сыновья своими похождениями достали Пугасова. Но это мое предположение… А как оно было на самом деле – неизвестно.
20 апреля 1911 года Пугасов умер, было ему всего лишь 66 лет. Сверяю даты документов. О-о-о… За день до его смерти – 19 апреля – как раз и состоялся тот самый суд, который признал его внука от старшего сына законным. Опять случайное совпадение? Или в семье бушевали совсем нешуточные страсти и скандалы, которые глава Торгового дома не смог пережить? Нам теперь и не узнать… Похоронили Пугасова-старшего на Ташкентском Боткинском кладбище. Через шесть лет там же была погребена и Евдокия Евтихиевна. Я там была, могилы видела.
После смерти родителей за руководство семейного бизнеса взялись Николай и Яков Пугасовы. Точнее, приняли на себя долги и кредиты. Ибо еще ранее, с началом Первой мировой, пугасовские предприятия стали терпеть большие убытки. Был объявлен сухой закон – а почти все состояние Пугасовых строилось на производстве и продаже алкоголя.
Ну а потом случилась революция. Пугасовские предприятия по всему Туркестану были национализированы. Про них подробно написала в своей книге краевед Н.А. Букетова, так что повторяться не буду. А из документов, вот так же сложив два и два, я узнала, что артели "Трудовик", "Плодовик" и "Подгорное", которые я упоминала в статье, – бывшие пугасовские сады. И их Николай Пугасов успел продать до национализации, сам же он работал счетоводом на кожевенном заводе №3 - бывшем заводе Пугасова. А жил он тогда на улице Винодельческой, ныне это Луганского – похоже, снимал квартиру, ибо своих домов Пугасовы тогда уже лишились.
Но это уже другая история, печальная…
Вот такие истории вытягиваются из тоненьких лепсинских ниточек. Их много, как и когда-то жителей: ведь это сейчас Лепсы - небольшое село, а в начале 20-го века Лепсинск был городом, жизнь в нем бурлила.
Светлана таких историй видит в архивных документах много.
"Вот еще одна: вижу в документах брак и в конце метрики вижу развод. Читаю: суд постановляет развести людей по причине измены жены. В качестве наказания на жену наложили 7 лет епитимьи. То есть 7 лет она не может выйти замуж после развода. А муж может вступать в брак, он сторона пострадавшая. Конечно, это не простые крестьяне, это семья чиновников. Но чуть дальше читаю: проходит три года, и она заново выходит замуж в церкви. Новый муж – опять же чиновник. Почему их повенчали? Взятка? Или она действительно раскаялась?"
Поясню. Епитимья – это термин церковный, означает "наказание". В те времена браки регистрировались в основном религиозными заведениями, как вы понимаете. И тем православным людям, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимьи, наложенной в соответствии с каноническими правилами.
Вот так тоже случается.
Кстати, в церкви, в которой когда-то венчались Николай Пугасов, 30 лет от роду, и Пелагея Борисова, 22 лет, мы тоже побывали. Возвращались из Лепсинска домой и заехали в село Теректы, которое когда-то было Осиновкой.
Тогда мы ничего про этот брак не знали, и цель у нас была благородно-историческая - увидеть старое здание, которое, как нам сказали, является памятником истории.
Увидели...
Я расстроилась ужасно.
Хотя я несколько лет назад здесь уже была и видела это здание полуразрушенным. Но теперь это просто руины.
Само село основано в 1870 году. Храм возвели почти сразу же. Возможно, это было другое здание, не это. Потому что вряд ли у маленькой общины, которая тогда была в Осиновке, были средства на постройку такого красивого и изысканного храма. К тому же это здание датируется вроде бы 1898 годом.
Хотя архитектура здания, на мой взгляд, относится к более раннему времени, к концу 80-х. Но "мой взгляд" совершенно непрофессионален и опирается только на зрительную память при рассматривании фотографий старых храмов, так что ориентироваться на него нельзя.
А взять информацию неоткуда. Хотя наверняка где-то в архивах информация есть, но ее надо искать, тратить время – кто на это готов? Потому, как и в целом в нашей истории, тут полно мифов и легенд, записанных со слов тех, кому что-то когда-то рассказывали бабушки-дедушки.
Вот, к примеру, местные жители говорят, что на строительство храма было затрачено 54000 кирпичей. Говорят, красный кирпич местные жители изготавливали тут же, хотя неподалеку находился лепсинский кирпичный завод. Кстати, завод принадлежал Пугасову. А красную глину предположительно привозили из соседнего села Глиновка (вот это название! Само за себя говорит), сейчас это село Ушбулак.
Кстати, это похоже на правду, я про то, что часть кирпичей для храма делали тут же. Я заметила, что в кладке кирпичи разные. Светлые, рыжие - очень крепкие, хорошо обожжённые. Клейма, правда, я на них не увидела, но сделаны кирпичи явно профессионалами. А вот те самые красные, которые якобы делали сами местные из привезенного сырья, обожжены плохо, они сыплются, крошатся.
А еще говорят, что в церкви была когда-то великолепная храмовая роспись, о которой в округе слагались легенды. Даже если и была, то ее уже давно нет. В советское время само здание разделили на два этажа, поставили лестницу (сейчас она валяется внутри, тоже рухнула), а сводчатую крышу заменили на двускатную.
А ведь свод храма, похоже, был возведен цельно с основным объемом здания, без опорных колонн, это и придает зданию особое изящество, не очень свойственное деревенским храмам Семиречья 19 века.
Интересно, кто ж тот архитектор, кто сделал этот уникальный проект?
С дороги руины храма не видны, надо пройти через рощицу. Говорят, что рядом с храмом было кладбище. Оно и сейчас есть, и некоторые члены нашей команды пошли на него посмотреть. Старых могил не нашли - и не найдут их там, думаю. Предполагаю, что кладбище 19 века располагалось в непосредственной близости к храму. И скорее всего сейчас могилы под ногами, под дорогой...
В советские годы, опять же по слухам, в здании разместили сначала больницу, затем какую-то контору, а позже - склад ядохимикатов. Именно эти химикаты стали катализатором быстрого разрушения здания…
Потом, когда склад был ликвидирован, а здание пустовало, местные жители стали разбирать стены и крышу, а кирпич использовать для своих собственных бытовых построек.
Но, как нам рассказали, каждый из них рано или поздно поплатился за содеянное, кто своим здоровьем, а кто и жизнью.
А еще нам сказали, что в 2020 году, когда здание было признано памятником архитектуры (или истории?), его обнесли оградой. Ограду мы видели, она есть. Там, за оградой, дом медленно разрушается.
Не знаю, я не специалист, но мне кажется, это разрушение уже не остановить...
Ну а мы могли для здания сделать только одно - сфотографировать на память. Похоже, что и руин этих скоро не будет, все разберут на сараи...
И вот еще - не нашла этого здания в списках памятников истории и культуры. Из села Теректы там два объекта и оба археологического характера: могильник эпохи бронзы и курганы с насыпью из земли и камня той же эпохи.
Вот такие уточнения к нашему лепсинскому путешествию. Возможно, не последние…
Фото: © Ratel.kz / Евгения Морозова.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
