Шансы на то, что в течение пяти, максимум десяти лет Иран войдет в число ядерных держав, сейчас сильно выросли
О состоянии и возможных перспективах одного из самых сложных и острых конфликтов в мире, израильско-иранском, Ratel.kz беседует с Никитой СМАГИНЫМ, российским востоковедом, автором телеграмм-канала "Дежурный по Ирану".
- Сегодня можно встретить мнение, что после убийства в Тегеране главы Политбюро ХАМАС Исмаила ХАНИИ и больших потерь Хезболлы в последние недели Иран не может не ответить Израилю некоей формой серьезной конфронтации, что иначе Тегеран понесет серьезные политические имиджевые потери. Может ли из-за этого произойти разрастание израильско-иранского конфликта, и если это возможно, то в каком виде? Учитывая, что у этих стран нет территориального соприкосновения.
- Перспектива расширения конфликта вполне возможна, и то, что у Ирана и Израиля нет общей границы, не останавливает это. Конфликт может разрастаться в дистанционном формате, обе стороны могут наносить удары по территориям друг друга, параллельно проиранские силы из Ирака, Сирии, Ливана и, возможно, Йемена, могут бить по Израилю ракетами и беспилотниками, что мы уже и наблюдали. Но если вести речь об имидже Ирана, то на самом деле ситуация выглядит не так однозначно. Если говорить о настроениях в "оси сопротивления", то есть среди прямых союзников Ирана, уже упомянутых, то, возможно, среди них несколько и снизилась вера в то, что Иран в этой ситуации правильно определяет свои действия. Но если говорить о широкой "арабской улице", то там авторитет Тегерана, вероятно, даже вырос, потому что он стал первой страной за много десятилетий, которая наносит удары по территории Израиля. И Иран, вероятно, не исчерпал еще всех своих боевых возможностей, ему есть что продемонстрировать, но, разумеется, военно-технические возможности Израиля намного больше.
- Может ли напряженность в регионе повлиять на экономическое положение стран Персидского залива, например, Объединенных Арабских Эмиратов? Эта страна традиционно интересует многих инвесторов из Казахстана, в частности, ее рынок недвижимости.
- Ситуация уже влияет на экономику стран Залива, правда пока можно говорить, что даже в позитивном ключе, так как ползут вверх цены на нефть. Но если представить самый пессимистический сценарий, при котором Израиль сможет вывести из строя всю систему иранского экспорта нефти, перекрыть Ормузский пролив, то эффект будет для этих стран крайне негативным и тяжелым. И не только для них, шоки такого масштаба отражаются на огромном количестве стран и регионов мира. Это один вариант развития событий. Другой, о котором уже говорил Иран, что, если страны Залива позволят использовать свои территории или воздушные пространства для ударов по Ирану, или удары будут наноситься с американских военных баз, которые находятся на территории этих стран, он нанесет ответные удары. Так что экономические последствия будут идти вслед за развитием военной ситуации, и они будут негативными. Конечно, это отразится на инвестиционной привлекательности, увеличении рисков, связанных с безопасностью. Но это все возможно в случае реализации крайних сценариев, которые неочевидны.
- Как нынешние события могут повлиять на внутриполитическую ситуацию в Иране? Интересно, что ровно два года назад в стране был кризис, вызванный протестами, начатыми иранскими женщинами из-за ношения хиджаба, тогда некоторые СМИ уже говорили о возможности смены режима в стране, чего, как известно, не произошло. Чему может способствовать нынешний иранско-израильский конфликт: консолидации иранского общества или, наоборот, обострению в нем внутренних противоречий?
- Нужно понимать, что значительная часть иранского общества за внешнеполитической повесткой не слишком пристально наблюдает, она следит, как и в других странах, за внутренней ситуацией, за инфляцией, безработицей. Но если будет нарастать конфронтация с Израилем, он будет наносить регулярные удары по иранской территории и при этом будут гибнуть мирные жители, конечно, ситуация будет меняться. По опыту современных войн хорошо известно, что нет лучшего "топлива" для обострения национальных чувств, нежели гибель мирного населения. С другой стороны, если израильские удары будут наноситься только по военным объектам Ирана, то, возможно, это может спровоцировать обратное – рост некоторой протестной активности в обществе против политики властей, но я бы сейчас не переоценивал такую возможность, все-таки внешняя агрессия редко вызывает такие явления. Наиболее вероятно, что массового роста протестных настроений не будет.
- Как вы видите в свете происходящих событий будущее иранского атомного проекта? Логично ли предположить, что теперь, несмотря на фетву - запрет со стороны духовного лидера Ирана Али ХАМЕНЕИ на создание ядерного оружия, иранские власти будут стремиться к обретению его? И насколько научно-технический и экономический потенциал страны готов к этому?
- Согласно большинству сегодняшних оценок, Иран сможет создать ядерное оружие, если будет принято такое принципиальное решение, во временном промежутке от полугода до полутора лет. То есть фактически Иран уже пороговое государство, он может быстро обзавестись такими вооружениями и ставить их на носители – баллистические ракеты, которыми он уже обладает. Я думаю, что вероятность того, что Тегеран пойдет по этому пути, на фоне происходящих событий сильно возрастает. И позиция духовного лидера Хаменеи в этом вопросе выступает как фактор сдерживания: он, возможно, уже в силу возраста более осторожен и не отходит от этой своей известной позиции. Но в дальнейшем у сторонников получения ядерного оружия в Иране появится больше аргументов. Оно будет рассматриваться как единственный способ гарантировать выживаемость системы в условиях, когда противник очевидно сильнее. Шансы на то, что в течение пяти, максимум десяти лет Иран войдет в число ядерных держав, сейчас сильно выросли.
- Аятолла Сейед Али Хаменеи, Рахбар – высший руководитель Ирана – второй человек, занимающий этот пост за все прошедшие с исламской революции 45 лет. Сегодня он в очень преклонном возрасте, в этом году ему исполнилось 85. Влияет ли этот факт на внутриполитические процессы в стране?
- В целом, конечно, влияет. И в ситуации, которая была до 7 октября прошлого года, до нападения ХАМАС на израильскую территорию, иранские элиты находились на "низком старте" транзита власти, пытаясь определить, кто может стать новым лидером. Сегодня эта тема несколько ушла на задний план, актуальными становятся вопросы безопасности и сохранения системы. Но в целом, конечно, необходимость в скором времени переходить к транзиту никуда не исчезла, и это очевидно иранским элитам.
- Нынешнее обострение ситуации на Ближнем Востоке – может ли оно иметь какую-либо проекцию на регион Каспийского моря, в частности с точки зрения надежд на развитие международного логистического маршрута через Каспий?
- Конечно, происходящее негативно влияет на логистический проект "Север-Юг". Пока что это не критично, но в целом очевидно, что этот коридор может оказаться подверженным риску военного конфликта. И этот риск будет учитываться в схемах перенаправления товарных потоков на данный коридор. Если ситуация не перерастет в прямой и долгосрочный конфликт Ирана и Израиля, то риски для проекта останутся в этом плане минимальными, но в противном случае на нем, возможно, даже будет поставлен крест.
- А может это самое негативное развитие событий оказать влияние на нефтедобывающую индустрию Казахстана, сосредоточенную в основном в Прикаспийском регионе и тесно связанную с компаниями из США и ЕС?
- Не стану комментировать этот вопрос, в этом я, к сожалению, не эксперт.
Фото: Artur Widak/NurPhoto.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
