23 августа исполняется 40 дней, как ушел из жизни известный и любимый многими артист. О своем друге рассказывает режиссер Игорь Пискунов
На снимке: Татьяна Бендзь, Владимир Толоконников и Игорь Пискунов.
Пробы на «Собачье сердце» стали формальностью
- Роль ШАРИКОВА в фильме Владимира БОРТКО «Собачье сердце» была для Владимира ТОЛОКОННИКОВА главной в жизни, но, конечно, не единственной. Помню, впервые увидел его на большом экране в алма-атинском Доме кино в 1985 году, в самом начале перестройки. Это была антиалкогольная документально-художественная лента «Исцеление» Игоря ГОНОПОЛЬСКОГО, а Владимир Алексеевич сыграл алкаша, которого в ЛТП мучают невыносимые похмельные ломки. Причем он изобразил это состояние до того натурально и убедительно, что я был совершенно уверен: белая горячка настоящего «синяка» снята скрытой камерой. И сильно удивился, когда узнал, что «белочку» исполнил профессиональный актер.
- Не ты один тот фильм видел: и я, и многие другие. А самое главное – его посмотрел Бортко. Тогда наши документальные картины, снятые на Казахском телевидении, отправляли в Москву. В том числе и ту самую, где он так сыграл! И режиссер «Собачьего сердца», который уже выбирал исполнителя главной роли между Сергеем ШАКУРОВЫМ и Николаем КАРАЧЕНЦОВЫМ, посмотрел «Исцеление» и был поражен Толоконниковым: это кто?
Начали искать, убедились, что это актер, живет в Алма-Ате. Алексеич мне рассказывал: «Когда я впервые встретился с Бортко, тот на третьей минуте знакомства шепнул мне на ухо: «Пробы для вас – пустая формальность». Хотя в Госкино СССР режиссера хором убеждали взять раскрученную звезду, он отрезал: без Толоконникова я снимать не буду.
Народный артист – во всех смыслах слова
- А когда ты сам Владимира Алексеевича в первый раз увидел?
- В конце 1970-х, мне было лет четырнадцать. Я попал в Лермонтовку (Русский академический театр драмы им. Лермонтова в Алма-Ате. – Ред.) на спектакль про пэтэушников «Третий срок». Он исполнял роль конченого двоешника и запомнился выразительным лицом и игрой.
А те годы для него были ужасными: его никто не принимал, не любили женщины, у него было очень мало друзей. У Алексеича был недостаток всего: любви, понимания, денег, нормального жилья.
И ролей!
До фильма «Собачье сердце» в театре он играл только эпизоды.
Уже после грандиозного успеха ленты на телеэкране пьесу БУЛГАКОВА поставили у нас, и Толоконников снова сыграл Шарикова, а профессора ПРЕОБРАЖЕНСКОГО – Юрий Борисович ПОМЕРАНЦЕВ.
Это была великолепная пара! Хотя, конечно, смотрелась по-другому, чем в кино.
И то, что Алексеич получил от жизни потом, я считаю, - это бог вознаградил его за то, чего лишил вначале. Толоконников – пример того, как человек практически из ничего вырос в звезду высшей категории, об уходе которой переживал и весь «постсовок», и русскоязычная диаспора в дальней загранице.
Про кого еще у нас в Казахстане говорили «Евроньюс» и Би-би-си, снявшие сюжеты памяти Толоконникова? Хотя при жизни награждали его нечасто. Он был всего лишь заслуженным артистом Казахской ССР, получил это звание почти тридцать лет назад. Но оказался народным – во всех смыслах слова.
В России после «Собачьего сердца» стал лауреатом киношной премии братьев ВАСИЛЬЕВЫХ. Поддержка оттуда была очень для него важна, очень.
На кухне со звёздами
- И за этим фильмом у Алексеича, наконец, пошли главные роли в театре – в «Семейном портрете с посторонним», «Королевских играх», «На дне». Причем, слава богу, в то время очередным режиссером в Лермонтовском был Юрий Иванович ХАНИНГА-БЕКНАЗАР (КОНЁНКИН), который постоянно занимал его в своих постановках.
Но в ранних 1990-х начала рушиться жизнь. А с ней и театр. И творческий взлет Толоконникова попал на безвременье для культуры, когда никому ничего было не надо. И Казахстан не нужен был России, которая разбиралась со своими гайдарами, чубайсами и ельциными. Поэтому настоящие слава и признание пришли к Алексеичу только в нулевых, когда он активно снимался в российском кино.
А я в 1993 или в 1994 году как раз «завязал» с телеканалом КТК. Подумал, что я такой великий и никто мне не нужен. И через неделю обнаружил, что никому не нужен сам. А у меня на руках маленький ребенок, жена. Пробовал армрестлингом заниматься за деньги. Мебель продавать. Пока не понял – это всё, край. Оставалось только мое ремесло. Стал думать: надо делать какую-то передачу. А с кем, что, как?
И первое, что пришло в голову: есть же Толоконников, нужно с ним программу снимать. А у меня ни денег, ни оператора, ни камеры. Пошел к Арманжану БАЙТАСОВУ (в то время руководитель «31 канала». – Ред.), и он мне сказал: вот у тебя эфирное время - три передачи в неделю по 15 минут, сколько хочешь туда рекламы ставь, деньги за нее все – твои. Взамен ты мне даешь телевизионный продукт. И я за это Арманжану благодарен.
- А технику, студию он тебе предоставил?
- Нет. Всё нужно было доставать самому. Алексеич дал согласие. Договорились с ним об одном – сухой закон. Был у него грех – любил выпить. А кто не любит, Вадик? Но работа есть работа. А здесь серьезно – три передачи в неделю: две – его рассказы, которые писал Женька ГРЮНБЕРГ, и одна – встреча со звездами.
Я уже договорился с Казахконцертом, что каждая заезжая знаменитость идет на «Кухню с Толоконниковым».
Мы начали снимать программу в театре, где художник-постановщик Володя КУЖЕЛЬ, мой однокурсник, в своей мастерской соорудил для нас выгородки, подобие студии. Это было удобно. Большинство российских актеров, приезжавших с антрепризой, выступали в Лермонтовском. А после спектакля они, не выходя из театра, спускались к нам на передачу.
ШИРВИНДТ, ДЕРЖАВИН с Роксаной БАБАЯН, ФИЛОЗОВ, КАЛЯГИН, Любовь ПОЛИЩУК, всех не упомнишь. Они смотрели на Алексеича, как на что-то небывалое. Не могли представить, что Шариков есть на свете вообще! Потому что он в 1988 году появился – и исчез. Полищук оборачивалась на Толоконникова: «Живой Шариков!» - и смеялась.
А он их стеснялся. Зажимался дико. Первые полгода мне приходилось чуть ли не самому вести передачу. И только в последние два месяца он стал «открываться».
Однажды приехал Михаил ЕВДОКИМОВ. Известный артист, пародист, потом стал губернатором Алтайского края. Алексеич говорит: «Я его знаю». Мы помчались в гостиницу «Казахстан», где он остановился.
А администраторша на этаже нас к нему в номер не пускает: «Идите отсюда! Только после концерта: артист отдыхает». Толоконников просит: «Можно хотя бы записку передать?» Разрешила. Он пишет: «Миша, хочу с тобой встретиться в 17.00. Володя Толоконников». Отдает ей. И вдруг: «Стойте! Дайте!» Забирает бумажку и дописывает рядом с фамилией в скобках: «Шариков». (Хохочет.)
Как поссорились Владимир Алексеевич с Игорем Юрьевичем
- Владимир Алексеевич сдержал обещание?
- Расскажу историю нашего конфликта. Первые шесть месяцев мы работали отлично. А потом… Шел 1995 год. Надо точно понимать это бедное время. Почти все актеры Лермонтовского театра продавали на барахолке свои дубленки. А Толоконников с женой и двумя детьми жил в полуразвалившейся избушке на «Плодике» (район плодоконсервного комбината. – Ред.).
Однажды мы с Геннадием Николаевичем БАЛАЕВЫМ (ведущий актер Русского театра драмы. – Ред.) и Юрием Ивановичем Коненкиным поехали к нему домой. Была осень, мы сидели в саду и кушали вкуснейшие яблоки, хозяин нам их вытирал. И вдруг Коненкин смотрит: рядом с туалетом - три ступеньки, как крохотный зрительный зал. «Алексеич, это же баня была?» «Ну, была, - отвечает. – Ты думаешь, чем я зимой избу топил?» (Уже потом, в другой жизни, он построил там же новый дом.) Поэтому нужно делать большие скидки на тот период.
…Вдруг Алексеича нет на съемке. День нет, два, три, четыре. А у меня эфир на месяц расписан.
- Ты про запас не снимал?
- Какие запасы?! Мы тогда, Вадик, сегодняшним днем жили. Звоню его жене. Чувствую: она что-то скрывает. А я, лишь бы хоть чем-то заполнить эфирное время, уже сочиняю «Кухню на нашей кухне» из обрезков старых программ, которые не попали в эфир. А что еще оставалось делать? И так я неделю или полторы проковылял.
Внезапно звонит Алексеич, более или менее трезвым голосом ссылается на семейные обстоятельства и спрашивает, когда съемки. Завтра! Сразу звоню в Казахконцерт: срочно нужна звезда! А мы, пока Толоконникова не было, пропустили всех, кто приезжал. Ну кого пригласить? Конечно, Розу РЫМБАЕВУ.
Утром приходит Роза Куанышевна. Оператор ставит свет. И вдруг появляется Володя: «О, Роза!» А от него запах. Рымбаева - великая актриса. Она не подала виду, сделала мне знак, что всё нормально. Мы кое-как записали. Естественно, передача не пошла. На следующий день я позвонил Алексеичу и сказал, что закрываю передачу. Потому что так работать не могу.
Проходит месяца три. Утром звонят знакомые ребята из «Комсомольской правды»: «Игорёха, на хрена же ты так нашего любимого артиста опустил?» Ничего не понимаю, бегу в киоск, покупаю газету. А там - интервью с Толоконниковым. А у него после «Кухни» пошла вторая волна славы. И из Москвы послали шелкопёра, чтобы он Алексеича нашел и всё у него выудил. Вообще он не любил давать интервью: скажешь одно, всё переврут и напишут совершенно другое. А этот москвич наверняка дал денег, напоил, обходительно поговорил.
И выходит статья такого характера. Что в Казахстане всё плохо. Что русских здесь зажимают. Что он, заслуженный артист и лауреат российской госпремии, живет в нищете. А на вопрос, как дела на телевидении, отвечает, что есть такой-сякой-разэтакий Пискунов, который лишил его популярной передачи. Вот примерно так было написано.
И мы перестали общаться. Не разговаривали друг с другом всю вторую половину девяностых. Проходя по узким коридорам театра, даже не здоровались. Я еще поссорился и с Коненкиным, которого в театре называли Конём. Так с ним при встрече я хотя бы выжимал из себя – как бы невзначай - лошадиное ржание. А с Алексеичем – вообще ни слова.
«Мы не могли наговориться»
- Наступили нулевые. И так совпало, что мой спектакль «Танго» прогремел, получил приз на театральном фестивале «Балтийский дом», отечественные премии «Тарлан» и «Алтын жулдыз», а про Толоконникова вспомнила Россия, и он непрерывно снимался в кино и сериалах (в его фильмографии 60 ролей. – Ред.). И вот в 2003 году в театре мы встречаемся с ним глазами.
Я подхожу первым: «Алексеич, как дела, туды-сюды». Он: «Ты был не прав тогда». - «Почему?» - «Знаешь почему? Потому что я старше». Честно тебе скажу: это было определяющим словом. И я извинился.
И у нас с тех пор – как будто вообще никакого конфликта не бывало. Мы сразу опять влюбились друг в друга. И не могли наговориться. Но я увидел Алексеича совсем другим. Зрелой личностью. Настоящим мастером. Он приобрел лоск. Никогда не был плохо одет. А ты не представляешь, как я во время «Кухни» просил его нормально одеваться. Мы даже купили тогда ему приличную одежду для съемок.
На снимке: постер фильма «Хоттабыч» с автографом Толоконникова.
Потом он в очередной раз прославился главной ролью в фильме «Хоттабыч» (вышел в 2006 году. – Ред.). А мы в то время снимали с Таней БЕНДЗЬ один проект. Он состоял из шести маленьких фильмиков, в каждом из которых была занята звезда. Я даже Юрия Борисовича Померанцева уговорил. И Толоконникова, конечно. Он должен был сыграть второстепенную роль. Когда Алексеич узнал об этом и появился на площадке, то сказал мне: «Я снимаюсь в этом г… только потому, что ты дебил. Ты что, не знаешь, какая я звезда?» (Смеется.)
А как-то Балаев подарил мне календарик, где он был изображен с Толоконниковым в передаче «Толобайки», которую начинал я, а продолжил Андрюха КИЗИЛОВ. Я попросил Алексеича оставить на нем автограф. Он написал: «Талантливому режиссеру от гениальных артистов. Смотрите нас по воскресеньям в 15.00». (Ржёт.)
Скупой рыцарь Квазимодо
- А как Толоконников относился к своей главной роли в 2000-х? Всё так же, как к уникальному шансу, который подарила ему судьба? Или уже как к проклятью? Ведь мало кто воспринимал его иначе, чем как Шарикова.
- Конечно, как большую личность, его начало тяготить панибратство: «О, Шариков! Пойдем выпьем». А он ведь снимался не только у нас и в России - еще и в Белоруссии, и на Украине. И везде до него докапывались. Он уставал от этого. Поэтому старался меньше появляться на публике, не ходил в рестораны.
Алексеич любил эту роль, но был разносторонним – и доказал это! Я смотрел пять постановок «Собора Парижской Богоматери» в разных театрах, но лучшего Квазимодо, чем Толоконников, не видел.
А когда я начал подготовку к «25-му километру» (премьера состоялась на казахстанском телевидении в 2012 году. – Ред.), то четко понимал, что без Толоконникова это будет не сериал. И сочинил специально для него роль потомственного казака Василия Алексеевича.
Повез ему первые наброски сценария, а он лежал на обследовании. Думаю: ну, двух часов хватит. Зашел в палату в шесть вечера, а вышел в двенадцать: настолько дотошно и глубоко Толоконников во всё вникал. Больница была уже закрыта, мне пришлось перелезать через забор, и меня поймали полицейские.
На снимках: Владимир Толоконников на съемках сериала «25-й километр».
С начала нулевых Алексеич подходил к работе колоссально. И, несмотря на свое теперешнее материальное благоденствие, он был серьезен во всём – в отношении к людям, к своим сыновьям, к заработку. Мне говорили некоторые: Толокоша скуп. Почему? Он требует деньги. А Алексеич всегда знал, что у него двое детей и их нужно вывести в люди. Родион учился в Москве во ВГИКе, Иннокентий получал высшее образование здесь. А в 2013 году у него умерла жена Надежда, и он так тяжело это переживал.
Толоконников всегда был бережливым. В больнице, когда он, наконец, разобрался с ролью, мы стали говорить про деньги.
- Игорь, в Москве один мой съемочный день стоит от тысячи долларов до двух с половиной.
- Алексеич, у меня нет таких денег! Я могу тебе платить пятьсот – больше, чем любому другому артисту. И я тебя прошу.
Он держит паузу.
- Ну хорошо. Но только давай так: я к тебе на съемки пришел, переоделся, наклеил усы, вышел на площадку – и мне по хер, будешь ты снимать, не будешь ты снимать. Каждый вечер ты мне даешь 500 баксов. Не завтра. Не в обед через неделю. Вечером!
- Алексеич, спасибо тебе за твою щедрость!
Он знал цену деньгам.
Как Тасмагамбетов Толоконникову квартиру давал
- А однажды он пошел к ТАСМАГАМБЕТОВУ (Имангали Тасмагамбетов, аким Алматы в 2004-2008 гг., ныне посол РК в РФ. – Ред.) просить квартиру – и ему дали. Сам Алексеич рассказывал мне эту историю так. Сначала он наведался к Рубену Суреновичу (АНДРИАСЯН, с 1983 года худрук Лермонтовского театра. – Ред.), сказал, что у него завтра встреча с мэром. И поинтересовался, нельзя ли заранее похлопотать о квартире.
Андриасян ответил, что квартир театру не дают. Толоконников всё равно попал на прием. Тасмагамбетов будто бы извинился: «К сожалению, сегодня не смогу. Послезавтра у вас будут ключи». А Алексеич: «И еще очень прошу – заасфальтируйте дорожку к моему дому на плодоконсервном».
В общем, и дорожку заасфальтировали, и большую квартиру в ЖК «Керемет» ему дали бесплатно.
В июле Имангали Нургалиевич и с похоронами Толоконникова в Москве очень помог: разместил тех, кто приехал на прощание из Алма-Аты, транспортом обеспечил, прислал венок от нашего посольства, сыновьям выразил письменное соболезнование.
…Алексеич был интеллигентом. Никогда – вот никогда! – я не слышал от него ничего хамского. Особенно начиная с нулевых не слышал.
Толоконников сыграл Шарикова в 45 лет. Но это была вспышка. А настоящая слава, широкое признание, в том числе со стороны коллег, и спокойная уверенность в себе пришли к нему поздно – после шестидесяти. Когда он был нарасхват. Ведь самооценка у актера растет только с ролями. И то, что Алексеич получил от судьбы в последние годы, он заслужил всей своей жизнью, как никто другой.
Фото Эдуарда ГАЛЕЕВА и из архива Игоря ПИСКУНОВА.
