Как художник и писатель Туркестан изображал
В преддверии Нового года мессенджеры работают с утроенной силой, отправляя туда-сюда всякие открыточки, картиночки, гифки и прочее праздничное…
И можно, конечно, посетовать – мол, до чего ж мы все дошли, до электронных открыток! Но это черта нашего времени такая – жить онлайн. К тому ж бывает, что прилетает забавное и интересное...
Вот, к примеру, прислали мне на днях новогоднюю открытку в стиле 19 века.
Я пригляделась – ан нет, не в стиле. Это ж реальная открытка 19 века. Оцифрованная, конечно…
А я ж любопытная, я стала искать автора понравившейся открытки. Нашла – и удивилась еще больше. Им оказался Николай Николаевич КАРАЗИН, удивительнейший рисовальщик, художник, писатель. И путешественник. Собственно, именно через его описания Туркестана 19 века я и узнала, что жил когда-то такой талантливый человек. Потому что по Семиречью, да и во всем Туркестане, он ездил много и оставил нам всем, любопытствующим, свои путевые дневники, рассказы, очерки и много, много живописных работ, на которых изображены как раз наши места – Семиречье, Жетысу…
Поначалу Николай Николаевич выбрал карьеру военного и даже поступил на учёбу в Московский кадетский корпус, из которого в 1862 году был выпущен в офицеры. Но рисовать он любил больше, чем воевать и в 1865 году вышел в отставку и поступил в Академию художеств. Учился там живописи два года, а потом отправился в Туркестан. Под Самаркандом и Бухарой ему пришлось даже участвовать в военных действиях. Проявил себя храбрецом, и сам генерал КАУФМАН, тогдашний военный губернатор края, наградил его золотым оружием… Там же познакомился с другим известным художником – Василием Верещагиным.
Но видимо, военное дело Каразину было не по душе. Он вернулся в Санкт-Петербург и посвятил свою жизнь литературе и живописи. Начал с того, что запало в его сердце – с описаний и картин о Туркестане. В 1871 году в журналах "Нива" и "Всемирная иллюстрация" появились его рисунки, в журнале "Дело" напечатали его первый роман "На далёких окраинах".
Он был корреспондентом – иллюстратором, участвовал в научных экспедициях в качестве рисовальщика. Потом он объездил много стран, видел много разных дорог, мест, людей, запечатлевал свои впечатления в дневниках и акварелях.
Его иллюстрации имели международный успех, печатались в отечественных зарубежных журналах, его стиль стал узнаваемым, а он сам – популярным и востребованным.
В 1879 году Русское географическое общество организовало экспедицию для исследования бассейна Амударьи, а Николаю Каразину как опытному рисовальщику и путешественнику, предложили принять в ней участие. Конечно, он сразу же согласился.
Результатом экспедиции стали топографические, географические и геологические карты, охватывающие огромную площадь – более трех тысяч квадратных километров! Были установлены две метеорологические станции, что позволило ученым собрать научную информацию о климате в этом регионе. Еще были задокументированы и описаны множество фактов о природных и исторических достопримечательностях, быте, экономике и населении этих мест. Каразин принимал во всех этих научных исследованиях живейшее участие. И сразу же после этой экспедиции оставил множество зарисовок – и художественных, и литературных.
В 1885 году Николай Каразин получил императорский заказ: написать серию картин для Военной галереи Зимнего дворца. А вместе с ним и документы для беспрепятственного передвижения по Туркестанскому краю.
Заказ – восемь полотен два на три метра - он выполнял целых шесть лет. Полотна были писаны маслом, а эту технику он не очень жаловал, судя по художественному наследию, предпочитал зарисовки карандашом и акварель. Потому что человеком он был стремительным, быстрым, и именно эти техники позволяли делать дорожные зарисовки.
Так что из этого путешествия (как и из прочих) Каразин привез множество рисунков и этюды – он писал природу, местных жителей, этнографические и бытовые детали… И материалы для новой книги тоже привез. "От Оренбурга до Ташкента" - это не просто путевой очерк, это настоящий путеводитель, где Николай Николаевич описал самым подробным образом свою дорогу, но и дал дельные советы будущим путешественникам по Туркестану – как выбирать транспорт, в каких останавливаться гостиницах, на каких базарах закупать продукты и всякое прочее.
Но вы ж читали, да? Я ее прочитала еще в школьные годы – книга была в списке рекомендованной литературы для внеклассного чтения.
«По всему протяжению степи, вплоть до Казалинска, уже на Сырьдарье, существует только два этапных оседлых пункта: это форт Карабуток и форт Иргиз; последний теперь считается уездным городом. Прежняя роль этих пунктов была довольно серьезная - здесь жизнь шла преимущественно военная, и оба форта населены были довольно многочисленным гарнизоном. Наши власть и влияние на кочевников поддерживались главным образом оружием, и, правду сказать, влияния Хивы с юга и Бухары с юго-востока были гораздо сильнее нашего. Сообщение велось посредством оказий, т. е. периодически, раз в месяц; транспорты и пассажиры перебирались походным порядком и под сильным конвоем. Случаи грабежа и захватов были явлением обыденным. Теперь не то, теперь вы можете спокойно доварить свое имущество и даже семейство степному тракту".
Небольшое отступление.
Казалинск – это небольшой городок недалеко (часа полтора на машине) от Кызылорды. И я там была буквально полчаса, которых мне катастрофически не хватило, чтобы увидеть все исторические красоты города.
Особенность Казалинска – он не особо разросся с 19 века, там сейчас проживает 6 тысяч жителей, в 19 веке жило примерно столько же. Но в 19 веке это был достаточно крупный населенный пункт. В начале 20-го века по наиболее крупным населенным пунктам прошла железная дорога Оренбург-Ташкент: Илецк, Актюбинск, Шалкар, Казалинск, Перовск (сейчас Кызылорда), Шиели, Туркестан, Арысь…
Дорога протяженностью в 1 765 верст – это была грандиозная стройка, было построено 72 станции, 159 разъездов и 17 крупных мостов! Руководили проектом знаменитые инженеры УРСАТИ и ВЯЗЕМСКИЙ. Стоил проект сто тридцать миллионов рублей…
Так вот, здания вокзалов в Казалинске и Перовске были возведены невероятно роскошные (в архитектурном смысле) даже по нынешним временам.
Эти два вокзала по моему скромному мнению – самые красивые вокзалы в Казахстане. Очень рада, что они сохранились. Сейчас это памятники истории и архитектуры.
Простите, что отхожу постоянно от основной темы. Но вот такие исторические отступления у меня всегда случаются, когда я читаю книги Каразина. Особенно те, где описаны родные и знакомые места. Я сразу же пытаюсь что-то уточнить – даты, фаты, моменты биографии… А как иначе?
"Карабуток теперь опустел; в нем только квартирует маленькая этапная команда с комендантом и помещаются почтовое и телеграфное приемные отделения - так же, как и в Иргизе. Только недавно электрическая проволока соединила Казалинск с Орском; до сих пор сообщение телеграфное с Ташкентом велось на Омск, Семипалатинск и Верный, где телеграф открыл свои действия ранее".
В Казахстане первый телеграф появился в Семипалатинске (сейчас Семей) в 1872 году. А исследования для его устройства начались еще раньше - в 1866 году. Тянуть телеграфную линию планировалось от Барнаула через Семипалатинск, Капал, Верное до Ташкента. В ноябре 1870 года в Семипалатинск прибыл строитель Ташкентского телеграфа коллежский секретарь КУПИНСКИЙ для устройства телеграфа в городе – станцию смонтировали в частном доме.
Всего на линии Барнаул – Семипалатинск установили 14 аппаратов Сименса и Гальске. Сами аппараты для этой линии - системы Морзе с пишущими приборами, коммутаторы особой конструкции, гальваноскопы и все прочее - были доставлены из Санкт-Петербурга.
В январе 1871 года "Семипалатинские областные ведомости" читателям сообщила, что "на окончание Туркестанского телеграфа, устраиваемого по направлению от Барнаула через Семипалатинск, Капал и Верный до Ташкента, в 1871 году предназначено отпустить 250 000 руб. Работы по сооружению этого телеграфа, начисленные в 500 000 руб., будут окончены, как слышано, во второй половине 1871 года... На протяжении сего телеграфа будет учреждено 20 станций, для заведывания коими потребуется 132 человека".
Но потом что-то пошло не так, проект линии Барнаул – Семиплатинск отложили, стали тянуть новую линию: Омск – Семипалатинск и так далее до Ташкента. И в феврале 1873 года был подписан акт о приемке телеграфной линии Омск – Сергиополь (сейчас Аягоз) через Семипалатинск.
В 1915 году для телеграфа в Семипалатинске было построено отдельное здание. С 1989 года здание было памятником промышленной архитектуры и находилось под охраной государства, в нем был музей. В 2020 году здание лишили этого статуса. И оно стало стремительно разрушаться. Что сейчас с ним, не знаю. Не удивлюсь, если на его месте уже красуются алюкобондные чудовища современной застройки…
В Казалинске, согласно записям Каразина, экспедиция погрузилась на один из лучших пароходов аральской флотилии – "Самарканд". Его паровая машина обладала огромной по тем временам мощностью - в 75 лошадиных сил. Местные жители называли пароходы "Шайтан-каик" - "чертова лодка". Еще бы: пароход дымил нещадно, свистел и вообще производил впечатление невероятно зловещее. Но именно эта посудина и должны была доставить путешественников Аральским морем в дельту Амударьи – "предмет исследования и изучения экспедиции".
В качестве творческого отчета об участии в Амударьинской экспедиции Каразин сделал выставку рисунков. Она была тепло и с большим интересом принята публикой: у европейских обывателей не было даже шансов увидеть такие далекие места, экзотический восточно-азиатский быт, невероятные этнографические детали… Ну разве что на фото и рисунках, сделанных с натуры. Но фотография была в те времена малодоступной роскошью, а путешественников, обладающих талантами художника и писателя одновременно, было не так уж много. Выставка путешествовала по Европе, а в Париже и Лондоне в 1880 году работы художника были награждены золотыми медалями и почетными дипломами парижского и лондонского географических обществ.
Меня ж, как алматинку, еще завораживают у Каразина поэтические описания мест и удивительные в своей точности характеристики семиреченских жителей и их быта. Такое ни в одной книге по истории не прочитаешь.
"Самому Аблаю было девяносто восемь лет, но если б он немного подчернил свою снежную бороду, то никто бы, глядя на его молодецкую фигуру, не дал бы и половины этого. Он в настоящее время имел только двух жен: одну — старушку лет восьмидесяти, которая была настоящей хозяйкой дома, и другую — красивую краснощекую женщину лет 20, на которой старый бий женился только год тому назад. Впрочем, в своей жизни он имел более шестнадцати жен, которые частью умерли, частью получили полную свободу и вышли за других: здесь это самое обыкновенное явление, а одна была казнена самим Аблаем за неверность. Детей у Аблая было множество, все больше сыновья; старик говорил, что Аллах, видимо, милостив к нему и не наказывает его дочерьми. В настоящее время с нами обедало одиннадцать сыновей бия, из которых младшему было двадцать восемь лет, кроме того, в небольшом узорчатом ящике-колыбельке орал на всю кибитку еще один из наследников, уже от последней красавицы. Впрочем, последней ли?."»
А его "Очерки Сибири. Семиречье" - это вообще моя настольная книга. Читаю и перечитываю ее, выуживая каждый раз новые подробности и детали.
"Лет десять тому назад, когда край этот был совсем дикий, когда не знали еще многого, что в нем находится, новые поселенцы безотчетно пользовались этим лесным богатством: самые незначительные постройки созидались из превосходных строевых бревен. Я сам видел в Верном и Любовном (Кескелене) простые заборы, сбитые из аршинных бревен. Теперь стали заботиться о прекращении такого вовсе не экономического порядка и значительно ограничили истребление этой чудной горной растительности. Между прочим строго запрещена топка печей строевыми бревнами, что прежде было самым обыкновенным явлением, благо удобнее перевозить их, чем корявые, извилистые, но тем не менее очень толстые сучья".
Вот этот отрывок про общение с шестью жителями станицы Надеждинской, ныне это город Есик, которые занимались подготовкой бревен к сплаву. Представляете, какой полноводной была тогда река, если такой сплав был вообще возможен?
"Сучья тщательно обчищаются, и оголенные пихтовые бревна складываются по берегам, в ожидании весеннего таяния снегов на далеких вершинах. С половины мая начинается это таяние, и тогда каждый до сих пор едва заметный ручей становится шумящим, неудержимо стремящимся вниз потоком. В это время заготовленные заранее бревна сталкиваются в воду и сплавляются вниз, где и перехватываются на пунктах, с которых удобна уже дальнейшая перевозка на лошадях или волах. Все бревна переклеймены заранее, во избежание каких-нибудь недоразумений при разборке"…
А его рисунок "Станица Любовная. Каскелен" как нельзя лучше демонстрирует изменения, случившиеся в крае. Каскелен - одно из древнейших поселений Жетысу. Археологические находки доказывают – жизнь тут бурлила еще в раннем средневековье. Поселение много раз погибало под натиском врагов, потом опять возрождалось… В 13 веке Каскелен был разрушен монголами. В 14 веке на эти земли совершил набег Тимур, и его армия разрушила жизнь, возродившуюся после монгольского нашествия. 17-18 века - время борьбы с усиливающимся Джунгарским ханством, в 18-19 веках здесь шла ожесточенная борьба с войсками кокандского хана. Вечные войны, постоянные разрушения…
В 1857 году город опять возродился – сначала в виде почтового пикета, а позже пикет разросся в станицу Любавинскую. На рисунке – как раз пикет.
В этот городок мы часто приезжаем с экскурсиями, об одной из них я вот тут писала.
Николай Николаевич описывал свои дороги и встречи с на них с таким потрясающим мастерством, что, читая его дневники, я сама будто путешествую рядом. И все вижу своими глазами. И мерзну. И запахи ощущаю. И вкус чувствую.
"После обеда женщины принесли нам кумыс в больших глиняных кувшинах, оплетенных камышом для прочности, так как напиток этот во время брожения рвет посуду не хуже любого шампанского. Ничего не может быть приятнее, как после тяжелого, жирного стола освежиться этим напитком. Надо привыкнуть к кумысу, чтобы понять его достоинства — киргизы пьют его в ужасающем количестве: ни один московский купец в целые сутки не выпьет столько чаю, сколько усталый номад вытянет кумысу за один раз, не отнимая от краев сосуда своих жадных засаленных губ".
Ну а самым популярным у алматинцев каразинским рисунком уже много лет остается изображение катастрофы 1887 года. Эти рисунки печатали в газетах, сообщая читателям о трагедии, случившейся в маленьком городке где-то на окраине страны.
Тогда наш город был разрушен практически весь: "Каменных зданий числилось 1 799, в станицах — 139. Все разрушены. Деревянных зданий в станицах — 839, почти все годны для жилищ". Это из отчетов. Был объявлен сбор денежных средств. И они стали поступать. Кто-то (царь-государь, к примеру, и члены царской семьи) жертвовал 25000 рублей, а кто -то (вдова мещанина Рубанова из города Твери) – 2 рубля.
Вот эти два рубля меня поразили сильно. Где Тверь, а где Семиречье – это какие расстояния. Но неизвестную вдову, явно небогатую, потрясло чужое горе настолько, что она пошла на почту и перевела деньги по подписному листу. А узнала о трагедии она скорей всего из газеты вот с таким талантливым рисунком…
Талантов у Каразина было много. Помимо писательского и художественного, это был и талант видеть главное, собирать интересное. Он записал много сказок, преданий, легенд, сказаний, песен народностей, населяющих регион в те времена.
"Каразин почти каждую находку сопровождает необходимыми для фольклориста данными: кто исполняет, как и где, как слушают ипрочее. Так, эта сказка была исполнена "старухой лет восьмидесяти". "Я увидел там женщину, одну посреди муж-чин, и с лицом открытым, против обыкновения. Впрочем,вглядевшись пристальней, я заметил, что ей нет никакой надобности прятать свое лицо…". Скорей всего, чачван и паранджа отсутствовали, потому что каракалпачки не носили их", - это писала Татьяна Александровна ЖДАНКО, этнограф, историк, она написала ряд научных трудов, посвящённых истории и этнографии казахов и каракалпаков, отмечая в своих трудах бесценный вклад Каразина в фольклористику региона.
Ну а труды самого Каразина – литературные и художественные, находятся сейчас в более чем пятидесяти музеях и галереях, библиотеках и архивах мира, в том числе в библиотеке Конгресса США. Многое из наследия просто не разобрано – дневники, книги, письма, этюды еще ждут своего часа… Хотя нет, этюды не ждут – их охотно скупают коллекционеры и ценители изобразительного искусства. До нас дошло около четырех тысяч виньеток, этюдов, рисунков, картин. Сейчас это большая редкость.
Открытки 19 века, созданные когда-то Каразиным, тоже являются предметом коллекционирования и собирательства. Это были яркие, сочные акварели, в том числе с достопримечательностями Туркестанского края. Первые каразинские открытки были выпущены петербургским товариществом "Цзинь-Лун". (Торговый дом "Цзинь-Лун" принадлежал Соединенному товариществу кяхтинских чаеторговцев (читайте об истории чая в Семиречье) и был крупнейшим поставщиком чая. А сами открытки - картонки стандарта 9х14 см, установленные Всемирным почтовым союзом.
И кстати, в нашем городе всегда хорошие идеи подхватывали быстро. И как только появилась мода на новогодние открытки, тут же появилось доморощенное, так сказать, их исполнение. Местные специалисты из фотоателье "Лейбин и сыновья" наладили производство открыток с местными фотографическими видами.
На этих открытках были изображены красивые окрестности города – ущелья, ледники, леса, овраги… А надписи и поздравительные тексты накладывали позже, вручную.
Интересно, кто ж вытащил их на свет, оцифровал и придумал использовать как онлайн-поздравления? Не знаю, но идея была хорошая…
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
