Наша страна является не субъектом международной политики, а лишь объектом, чью повестку дня в будущем могут определять другие государства
Имангали Тасмагамбетов: Вторжение России в Казахстан невозможно
На этой неделе министр обороны РК Имангали ТАСМАГАМБЕТОВ заявил, что вторжение российских войск на территорию Казахстана под любым предлогом невозможно. Формально такое заявление вполне понятно, так как отражает особенность казахстанской военной доктрины, в которой есть пункт об отсутствии потенциального противника. Хотя в этой доктрине также черным по белому написано, что военно-политическая обстановка в мире постоянно меняется, она непредсказуема, поэтому никто не знает, кто завтра будет нашим врагом, а кто - союзником.
С другой стороны, это заявление имело две конкретные цели.
Во-первых, дезавуировать активно обсуждаемую в Казахстане модель развития ситуации в стране после транзита власти, которую незадолго до этого представил немецкий Фонд науки и политики, сделав акцент именно на российском военном факторе.
Во-вторых, это заявление было сделано в преддверии уже состоявшегося визита в Казахстан министра обороны Российской Федерации Сергея ШОЙГУ, который, кстати, давно находится в списке потенциальных преемников Владимира ПУТИНА.
Что касается упомянутого фонда, то он считается одним из авторитетных think tank (научный центр. – Ред.) в сфере изучения международной безопасности не только в Германии, но и в рамках ЕС. Интересно, что в 2014 году, презентуя в Берлине нашу книгу «Сумеречная зона, или Ловушки переходного периода», как раз посвященную политическим перспективам Казахстана после смены власти, представители этого фонда также получили ее экземпляр.
Либо консервация системы, либо борьба за власть
Но в своем анализе они пошли еще дальше, сфокусировав основное внимание на России с точки зрения ее участия в геополитической схватке за Казахстан, в том числе с использованием силовых инструментов. Хотя, откровенно говоря, вызывает удивление тот ажиотаж, который некоторые казахстанские СМИ подняли вокруг этого немецкого доклада, так как половина из того, что было представлено немецким Фондом науки и политики, активно обсуждалось в аналитической среде Казахстана сразу же после событий на Украине. Например, возможные риски, связанные с сепаратизмом.
Более того, наша республика является единственной в Центральной Азии (возможно, за исключением Киргизии), где в последние годы не менее интенсивно обсуждались и вопросы, связанные с транзитом власти с точки зрения обеспечения долгосрочной стабильности в стране с учетом всех возможных рисков и угроз как изнутри, так и извне. Будь то раскол в элите или вмешательство третьих стран. Не раз уже говорилось и о том, что самый худший вариант - если глава государства не успеет запустить свою модель смены власти, и тогда элитным группировкам придется самим писать этот сценарий.
А здесь им либо надо будет объединиться, чтобы законсервировать существующую систему со всеми ее проблемами, но это ненадолго. Либо начать борьбу за власть, которая развалит всю страну.
Сценарий для Казахстана: украинская модель с китайской спецификой?
А такой ситуацией обязательно воспользуются внешние игроки. Тем более что внутри казахстанского общества мы уже имеем такого троянского коня, как «идейный сепаратизм»: как и в случае с Украиной, наше общество уже находится под влиянием чужой пропаганды. Не удивительно, что немецкий фонд в своих сценариях перенес на Казахстан в основном именно украинскую модель конфликта с Россией, добавив лишь такие специфические детали, как, например, появление в казахстанской элите прокитайского лобби.
Другой вопрос: почему этот фонд решил обнародовать этот доклад именно сейчас? Явилось ли причиной то, что масла в огонь подлила недавно (после начала конфликта с Украиной) обновленная военная доктрина России, где новым видом угроз также названа смена власти в соседних государствах и появление враждебных режимов? А этот тезис имеет довольно широкое толкование.
В военной доктрине РФ говорится и о таком явлении, как протестные настроения населения и необходимость защиты соотечественников за границей.
Или, может, к докладу подтолкнули события, которые произошли в Казахстане с начала года - от терактов до таинственных попыток «государственного переворота» с участием представителей региональной элиты? Кстати, в некоторых иностранных СМИ они также подавались под соусом внутриэлитной борьбы.
Например, в докладе говорится о возможных действиях России на границе РФ и РК под видом борьбы с казахстанскими террористами, якобы проникающими на российскую территорию. После недавних событий в Актобе во многих российских СМИ тема такого проникновения всерьез обсуждалась как потенциальная угроза безопасности российских приграничных территорий.
При этом немецкий Фонд науки и политики не первый зарубежный think tank, который поднимает вопрос о политическом будущем Казахстана после смены власти. Практически все крупные геополитические игроки, имеющие тесные экономические и военно-политические связи с Казахстаном: будь то Россия, США или Китай, - уже давно разрабатывают (естественно, в закрытом формате) модели возможного развития ситуации в нашей республике. Некоторые из этих разработок целенаправленно вбрасываются в информационную среду. Например, это не раз уже делал американский мозговой трест Strategic Forecasting Inc. (Stratfor). Конечно, на публичном уровне Белый дом активно рекламирует формат «С5+1» (пять стран Центральной Азии + США), запущенный в прошлом году. И на недавней встрече в Вашингтоне с министрами иностранных дел пяти государств нашего региона помощник госсекретаря США по Центральной Азии Дэниел РОЗЕНБЛЮМ подчеркнул: Соединенные Штаты поддерживают суверенитет каждой из центральноазиатских стран. И намекнул на то, что такой же политики должны придерживаться и другие соседи по региону, включая Россию и Китай.
Кстати, еще в 2014 году в послании Федеральному собранию президент России Владимир ПУТИН уже заявлял, что защита Украиной своего суверенитета якобы была «цинизмом» под лицемерные разговоры о защите международного права и прав человека. Выходит, с точки зрения российского руководства, оно само может определять, что является защитой суверенитета чужой страны, а что нет?
В любом случае нужно быть реалистами и понимать, что все разговоры о защите нашего суверенитета со стороны третьих стран - не более чем дипломатические реверансы. И наш собственный суверенитет мы можем обеспечить только своей эффективной внутренней и внешней политикой, а также успешными социально-экономическими реформами, которые должны не раскалывать, а, наоборот, объединять общество и элиту.
Кстати, в соседнем Китае за последние годы также появилось немало аналитических структур, которые целенаправленно занимаются изучением Казахстана, в том числе долгосрочных перспектив участия нашей республики в проекте «Экономический пояс Шелкового пути». Естественно, фактор транзита власти в Казахстане здесь также рассматривается под разными ракурсами, так как у Пекина серьезные экономические интересы в нашей стране, которые придется защищать в случае политического форс-мажора.
Взять хотя бы недавнюю встречу президента РК с главой китайской корпорации CNPC ВАН Илинем, в ходе которой было заявлено, что с 1997 года только эта китайская компания инвестировала в казахстанскую экономику $10 млрд и еще «около $20 млрд вложила в разведку, разработку нефтяных месторождений, строительство нефте- и газопроводов».
И это не считая многочисленных китайских кредитов, которые наше правительство успело понабрать за последние годы.
При этом и американцы, и китайцы, и россияне, и европейцы хорошо понимают, что серьезным вызовом для всего региона является именно неопределенное политическое будущее Казахстана и Узбекистана после смены власти.
Конечно, политики об этом открыто не говорят. Исключением, возможно, был лишь скандальные и провокационные слова Путина в 2014 году на X всероссийском молодежном форуме «Селигер-2014», когда, отвечая на вопрос одной студентки о будущем Казахстана после смены власти, он заявил, что до действующего президента «у казахов не было государственности».
Не допустить «эффекта домино»
Впрочем, чаще всего проговариваются не политики, а аналитические структуры, аффилированные с политическими структурами разных стран. В любом случае появление докладов, подобных немецкому, несет пользу, поскольку четко указывает на то, что для сторонних наблюдателей наша республика является не субъектом международной политики, который фонтанирует внешнеполитическими инициативами, а лишь объектом, чью политическую повестку дня в будущем могут определять другие государства.
И одна из причин этого - в том, что существующую в Казахстане политическую систему они больше рассматривают как «карточный домик».
Именно поэтому главнейшей задачей транзитного периода для всех конструктивных сил в элите и обществе является сохранение стабильности в Казахстане, чтобы использовать ее для реформирования политической и экономической систем. Ведь любой конфликт может спровоцировать «эффект домино», который действительно может обрушить «карточный домик» и привести к потере нашего суверенитета.
