Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Какие-то 150 лет назад в Европе знания о Тянь-Шане “если не равнялись нулю, то были ничтожны”. Так охарактеризовал положение дел Г. И. ГРУММ-ГРЖИМАЙЛО человек, “имевший отношение”. Сегодня, 150 лет спустя, мы можем с восторгом взглянуть на причудливые трансформации, которые происходили с Великим Белым пятном Глубинной Азии в те не очень отдалённые времена. Я думаю, что это интересно ещё и потому, что мы живём на тех самых границах, за которыми в момент появления на карте нашего города простиралась сплошная “terra incognita– неизвестная земля”.
Учёные головы, как элементы декора
Европейская наука, которой к тому времени в общих чертах были уже неплохо известны Анды и Кордильеры в другом полушарии, могла лишь фантазировать по поводу Небесных Гор и обширных просторов Нагорной Азии, лежавшей к югу. Фантазировать, опираясь на авторитеты древних китайских источников и знаменито-единственный европейский труд Марко ПОЛО. Никакими более свежими сведениями география эпохи своего расцвета не располагала. Когда же одна фантазия накладывалась на другую, то наука обращалась в увлекательную научную фантастику.
Напомню, что в середине XIX века Центральная Азия была закрыта для европейских исследований. Попытки проникнуть сюда чаще всего оборачивалась для дерзновенных исследователей потерей самого ценного и нужного, чем только мог обладать учёный человек в те досетевые времена. Собственной головы. Так, в 1841 году на специальных кольях, в изобилии украшавших улицы “благословенной Бухары”, вместе с другими прочими были выставлены на обозрение правоверных и головы двух британских путешественников (и разведчиков, разумеется), Конолли и Стодарта. А в 1857 году знаменитая гора черепов у ворот Кашгара приросла головой Адольфа ШЛАГИНТВЕЙТА.
При такой нелюбви к учёному миру, миру этому оставалось лишь теоретизировать. Разгадывать шарады, заданные в трудах древних путешественников, побывавших в Центре Азии ещё до закрытия Шёлкового пути, и слушать увлекательные байки современных купцов, сфера интересов которых лежала, правда, в совсем ненаучной плоскости.
Шедевры научной фантастики
Самым маститым адептом теоретической орографии Центральной Азии слыл в те времена великий естествоиспытатель и путешественник, отец современной географии Александр ГУМБОЛЬДТ. Стареющий мэтр, так и не сумевший самолично проникнуть к Небесным Горам, тщательно собирал все источники и пытался из разрозненных и растерянных фрагментов сложить хоть какую-то правдоподобную картинку. Получалось фантастически красиво!
Колоссальный меридиональный хребет Болор тянулся до казахских степей от самых Гималаев, через всю Глубинную Азию, а от него в разные стороны отходят горные гряды поменьше. В том числе и Тянь-Шань - передовая цепь островерхих вершин. Украшенных к тому же огнедышащими вулканами!
Вот что писал позже про увлечённость мэтра пионер изучения геологии Туркестана Иван Васильевич МУШКЕТОВ:
“Относительно вулканизма Тянь-Шаня Гумбольдт не только собрал все сведения, литературные и расспросные, имевшиеся в то время, но и систематизировал их, он сам верил в существование материковых вулканов в Средней Азии также глубоко, по выражению Щуровского, как Колумб в Америку… Очевидно, что и к намёкам существования вулканов в Средней Азии Гумбольдт не мог отнестись хладнокровно. Напротив, он горячо принялся отыскивать, изучать и комбинировать разнообразные, весьма неясные и отрывочные сведения, которые, несмотря на всю неполноту, дали возможность гениальному Гумбольдту построить такую цельную картину вулканизма Средней Азии. Ей и до сих пор ещё поклоняются многие недюжинные учёные, так же как другие не хотят отказаться от меридионального Болора.”
Вопрос о вулканизме в центре Азии считался в те времена практически решённым, даже доказательств особых и не требовалось, ведь за всем стоял авторитет самого Гумбольдта!
Но некоторых, особо въедливых, всё же напрягала присутствовавшая во всём этом малая загвоздочка. Никто из “европейски образованных” учёных ни к Болору, ни к тянь-шаньским вулканам пока не приближался.
Для чего Семёнов 17 раз лазал на Везувий?
Честь эта впервые выпала молодому русскому учёному Петру СЕМЁНОВУ. В 1853 году он занимается переводом знаменитой книги ещё одного всемирного географа и идеолога “плутонизма” Карла РИТТЕРА “Землеведение Азии”. А между делом исследует Европу и встречается с мэтрами. Знакомство с Гумбольдтом и предопределяет дальнейшую судьбу.
Стремление к Тянь-Шаню становится смыслом жизни. (Смыслом который он незадолго перед тем чуть было не утерял вовсе: накануне свадьбы скоропостижно скончалась невеста молодого учёного.) Готовясь к Тянь-Шаню, Семёнов в течение двух лет путешествует по Альпам, и изучает вулканические процессы и явления в Италии.
“На Везувий я восходил 17 раз со всех сторон спускался по временам и в кратер, в то время сильно заполненный дымом.”
Добавлю, что на те годы приходилось одно из извержений этого самого знаменитого вулкана мира. И оно не осталось в стороне от внимания молодого российского географа. Таким образом, отправляясь в Заилийский край, Семёнов считал себя вполне подготовленным к предстоящей встрече с огнедышащим Тянь-Шанем.
Благословляя Семёнова перед дальней дорогой, сам Гумбольдт заметил, что умрёт спокойно, лишь когда получит в руки кусок… тянь-шаньской лавы. Умереть спокойно Гумбольдту было не суждено…
“Проникнуть вглубь Азии, на снежные вершины недосягаемого хребта, который великий Гумбольдт на основании скудных китайских сведений считал вулканическим, и привезти ему несколько обломков скал этого хребта, а домой – богатый сбор флоры и фауны новооткрытой для науки страны. Вот что казалось самым заманчивым для меня подвигом”.
Так воспоминал своё состояние позже в мемуарах первопроходец “Небесных гор” П. П. Семёнов (уже к тому времени ТЯНЬ-ШАНСКИЙ). Его экспедиция 1856-57-х годов была обречена на бессмертие и вошла в анналы европейской географической науки, едва завершившись.
Мировая география закрасила значительный фрагмент Великого Белого Пятна. Наука воздала должное дерзости очередного смельчака.
Потерпевший Гумбольдт
Но был один потерпевший от триумфального успеха экспедиции Петра Семёнова. Её результаты никак не обрадовали патриарха современной географии Александра Гумбольдта. А всё из-за проклятых вулканов, которые “разглядел” из своего далёкого Берлина мэтр, но которые, несмотря на самое искренние и страстное желание порадовать старика, так и не обнаружил посланец науки там, где они “должны были быть”. Слова Семёнова звучали как приговор, справедливый, но не радующий:
“Результатом всех усиленных моих розысков было то, что я решительно не нашел ни вулканов, ни истинных вулканических явлений, ни даже вулканических пород в Небесном хребте… Впечатление, произведенное на меня лично Джунгарией и Тянь-Шанем, возбуждает во мне некоторые сомнения в существовании вулканов в этой части Азии…Это убеждение есть один из важных, хотя, конечно, отрицательных результатов моего путешествия.”
Как не пожалеть Гумбольдта, оставшегося в результате спешки Семёнова без спокойной смерти, с куском тянь-шаньской лавы в руках?
“Хотя выводы Гумбольдта относительно распространения вулканизма в Средней Азии оказались впоследствии ошибочными, тем не менее великий систематик в этом нисколько не повинен, так как оригинальные источники, которыми он пользовался, не точно, а часто и совершенно превратно изображали явления природы”.
Так оправдывал заслуженного мэтра Мушкетов…
Поверить трудно
Но вот что значит сила настоящего авторитета в науке. Слухи о вулканизме Тянь-Шаня затухали ещё очень долгое время, вплоть до 80-х годов ХХ века. Поиски продолжались. Однако чем более съёживалось Великое Белое Пятно, тем дальше приходилось уходить исследователям на розыски того, чего не было.
Неоднократные попытки предпринимал в этом отношении увлечённый патриот Семиречья губернатор Герасим Алексеевич КОЛПАКОВСКИЙ. Который ещё в 1877 году пытался организовать экспедицию к мифическому “вулкану Бей-Шань” в южном Тянь-Шане. Но проникнуть туда, за границы Российской Империи, хотя и сильно выдававшейся в то время в сторону Китая (Илийский край, напомню, 10 лет оставался оккупированным русскими войсками), удалось лишь в 1882-м. Никакого “Бей-Шаня” также не обнаружилось.
Сегодня, подытоживая всю эту научно-фантастическую эпопею, мы можем заявить ответственно и определённо: действующих вулканов в Тянь-Шане нет, и алматинцы могут спать спокойно. Как, впрочем, и жители всей внутренней Азии.
Хорошо это, или плохо?
Как тут не вспомнить нашумевшую историю злополучного мексиканского крестьянина, который пахал себе своё маисовое поле и думать не думал ни о чём, кроме миски чечевичной похлёбки на обед, толстой сигары после и соблазнительных формах соседской девки, корячившейся в своём огороде перед глазами напротив. Так бы и прошла вся его трудовая жизнь, если бы борозды не разверзлись и воздух не наполнился тяжёлым духом ада. “От, блин!” – подумал мексиканский крестьянин думу, единственную, пришедшую в его потную голову.
Дальнейшее известно. Через неделю посередь поля вырос маленький симпатичный вулканчик. Лишивший крестьянина средств к существованию. А через год малыш перерос Великие пирамиды и завалил пеплом не только деревню (лишив нашего крестьянина и дома), но и соседний городишко.
Нам это надо? С нас хватит наших селей, землетрясений и переселений! И нам остаётся только радоваться, что Семёнов не открыл у нас никаких действующих вулканов.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
