Без сильной геологической науки Казахстан рискует утратить свой суверенитет
На прошлой неделе, 13 апреля, депутат мажилиса от Коммунистической народной партии Казахстана (КНПК) Галина БАЙМАХАНОВА на пленарном заседании предложила создать Министерство геологии или Национальное агентство «Казнедра». Министр по инвестициям и развитию (МИР) Республики Казахстан Асет ИСЕКЕШЕВ не заставил ждать себя с ответом, прокомментировав это заявление тем, что и так разработан пакет реформ, который позволит сделать эту отрасль открытой, а на отдельное министерство у страны нет потребности: «Тогда надо будет создать министерство черной металлургии, химической промышленности, нефтехимической и деревообрабатывающей продукции. Дело не в форме и не в органах, а в работе. Я предпочитаю содержание, некоторые люди предпочитают обсуждать форму».
Мы обратились к Галине Александровне с просьбой прокомментировать слова министра. «Это его личное мнение, мне не совсем удобно комментировать министра», - сказала депутат. Но согласилась поговорить о состоянии геологической науки:
- Сейчас мы пожинаем плоды многолетнего неэффективного управления отраслью. Геологов передавали из одного министерства в другое несколько раз. В марте 2010 года было создано Министерство индустрии и новых технологий и в 2014 г. его преобразовали в Министерство по инвестициям и развитию (МИР). Оба этих министерства возглавлял Асет Исекешев. Комитет геологии и недровользования все время находился в составе этих структур.
Так что, геология под чутким руководством Асета Орентаевича существует уже седьмой год. Говорю - существует, потому что другое слово просто подобрать сложно.
Геология как медицина: в медицине изучается тело человека, а в геологии – тело Земли. И оно, тело, должно изучаться целостно, а не отдельно рука, нога, сердце, печень, которые бы находились ещё и в разных ведомствах, как сейчас в геологии: нефть и газ в Министерстве энергетики, твёрдые полезные ископаемые - в МИРе, вода и общераспространённые полезные ископаемые - в ведении местных исполнительных органов. Надо учесть, что многие полезные ископаемые могут входить в состав одного и того же блока недр, имеющего свою историю формирования и развития, особенности строения и динамику, которые и изучает геология. Короче, геология очень специфическая отрасль, заниматься которой надо комплексно, целостно и профессионально.
Геологическое сообщество при каждой реструктуризации правительства пытается донести своё понимание развития отрасли до очередного куратора. И сначала вроде бы все всё понимают и поддерживают. Но потом оказывается, что не всё так просто и начинают отмахиваться от проблем.
Я же предлагаю создать либо Министерство геологии, либо республиканское агентство «Казнедра», где геологическая отрасль обрела бы целостность и статус, соответствующий стратегической отрасли. Подчиняться этот орган должен только правительству.
У нас никто не понимает и не хочет понимать, что такое геология, всем нужны только полезные ископаемые.
Однако, прежде чем начать добычу полезных ископаемых, нужно развивать геологию. Я уже даже не говорю о неудовлетворительном состоянии геологической науки, а кричу, что её скоро может совсем не быть.
Я согласна с Асетом Орентаевичем, когда он говорит: «В отрасли не создано ни одной технологической компании, используемые технологии устарели. Система повышения квалификации работников отрасли развалена. Процедуры предоставление прав на разведку были закрытыми, непрозрачными». Однако и сегодня мало что изменилось, ситуация только ухудшается. Ведь нельзя же серьёзно считать большим достижением лишь прозрачность закупа товаров и услуг по государственному геологическому изучению недр (ГГИН), по выставлению перспективных объектов на аукционы. Это далеко не геология, а реализация по остаточному принципу объектов, задел по которым был создан ранее, и они скоро закончатся. А где мы видим выполненные работы по этим тендерам? Результатов-то нет! Инвесторы в голое поле не пойдут!
- Но они ведь проводят какие-то работы?
- Да, проводят. Но можно ли провести качественно работы, если нарушена вся технологическая цепочка геологического изучения недр: проекты на работы составляют одни, часто не знающие специфики их производства в конкретных условиях, а выполняют другие; стоимость работ не соответствует рыночной, проекты делаются часто в кабинетах, единицы выезжают на места.
Например, проектные чертежи строительства международной автомагистрали Западная Европа – Западный Китай с нанесёнными на них карьерами строительных материалов, явно создавались в кабинетах по старым картам.
А ведь на проектирование был выделен солидный бюджет, который предполагал выезд в поле и проведение изысканий. Ничего этого сделано не было, и при ознакомлении с ситуацией на месте «летели» и проект, и бюджет. Строителям приходилось в экстремальных условиях заниматься геологическими изысканиями вместо прокладки дороги. Они вынуждены были обращаться уже по факту к геологам, чтобы найти строительные материалы, изучить их качество и определить количество, т.е. провести поисково-оценочные и разведочные работы. На их проведение требовались финансы и время, которых уже не было. И надо понимать, как затем строилась дорога в условиях, когда горят бюджет и сроки! Задавать вопросы по качеству таких дорог некому и бесполезно. Это только один эпизод, а в жизни страны их великое множество. А если будет отрасль, отвечающая за подготовку современной информационной базы недропользования и размещения инфраструктурных объектов, создания комплекта специальных геологических карт, отвечающих требованиям и запросам государства, то проблем с планированием и реализацией многих проектов, в том числе индустриальных и инновационных, в стране не будет.
Меняется всё - направления русел рек, очертания ледников, в целом ландшафты, изменяются подходы и требования к картам. Геологические карты должны обновляться хотя бы один раз в 15 лет. Нужны обновлённые стратиграфические колонки (определение геологического возраста осадочных горных пород - А.К), схемы магматизма, модели отдельных блоков земной коры и месторождений. Вся информация должна анализироваться и обновляться на новом витке изучения недр. Однако ничего этого нет. В нефтегазовой отрасли сейчас бурно обсуждается проект «Евразия», который будет осуществляться в Прикаспии международными силами в составе консорциума. Необходимо будет проводить научные исследования, осуществлять глубокое бурение, анализировать геофизику. Для этого сейчас привлекают инвесторов. Инвесторы - это хорошо, никто не спорит, но ведь они должны привлекаться на конкретные объекты, а не исследовать самостоятельно огромные территории Казахстана.
- Инвесторы не хотят самостоятельно проводить исследования?
- Они удовольствием возьмутся за это, но тогда Казахстан останется без своей геологической науки, информации о своём стратегическом ресурсе, недрах, а так недалеко и до утраты суверенитета. Кто владеет информацией, тот владеет миром.
Нам нужна своя наука, мы должны исходить из интересов Казахстана, и в своих интересах привлекать инвесторов уже на готовые объекты, а не отдавать им тысячи квадратных километров для изучения, которые они удерживают долгие годы, не давая полноценно работать нашим геологическим компаниям.
Откуда тогда появятся наши сильные юниорские компании? Мы не сможем ничего контролировать, не будем знать, какие там проводятся исследования и их конкретные результаты.
- А чего не хватает на развитие геологии, деньги вроде бы выделяются, инвестиции идут?
- Этот вопрос надо адресовать Асету Орентаевичу, он много лет занимает свою должность и лично отвечает за развитие этой отрасли. Пусть отчитается, что сделано за это время. Подписанием меморандумов, участием в имиджевых мероприятиях и работой АО «Казгеология» всю отрасль не заменить. Геология нужна, но в другом качестве - устойчиво работающая, с хорошим менеджментом, стабильным финансированием и грамотным долгосрочным планированием. То, что не финансируется наука, институт геологических наук, а институт минерального сырья исчез вовсе, нет кадров - всё это ни в коей степени не вина министра, а скорее, его беда. Ведь модернизировать и воссоздать отрасль за короткое время просто невозможно, а без этого пополнения банка инвестиционных объектов и месторождений не будет. Нужно понимание того, что если дать геологической отрасли развиваться как целостной структуре с наукой, производством и квалифицированными кадрами, то прибыль государства будет гораздо больше, чем вложения.
- Сколько государство вкладывает в геологическую отрасль сегодня?
- В прошлом году было выделено 11 млрд тенге на государственные геологические исследования недр. В этом году после сокращения бюджета осталось 3,2 млрд. И только после неоднократных обращений геологической общественности и депутатского корпуса удалось увеличить объём финансирования на 2.7 млрд тенге.
Недавно в новостях сказали, что на озеленение Астаны на 2016 год выделено 6 млрд тенге, при этом на всю геологическую отрасль выделено 5,9 млрд. тенге.
Как выживать компаниям, когда бесконечно меняются правила финансирования и отчётности? Ни наука, ни производство так развиваться не могут. Геология всегда была самодостаточной и финансировалась из отчислений горно-добычного производства – 8% от прибыли направлялось на восполнение запасов. Всегда было правило – тонну руды добыл, две прирастил (на каждую тонну добытого сырья, в запасе должны были оставаться две тонны – А.К.). То есть прирост запасов должен быть в два раза больше добытого сырья, чтобы у страны всегда был резерв, а сейчас мы его проедаем.
- Но какие-то ведь разработки новых месторождений идут?
- Я это называю «точечный метод» - по кусочку приращиваем к тому или иному месторождению. В Казахстане работают металлургические гиганты, их будущее зависит от запасов минерального сырья и его качества. В прошлом году стартовала целевая программа по расширению минерально-сырьевой базы территорий моногородов. Идут поисково-оценочные и разведочные работы. Есть определённые перспективные участки и объекты, но о конкретных результатах говорить ещё рано. В отсутствии прироста запасов или отсутствии новых технологий переработки минерального сырья ситуация будет аховой.
- Какие последствия могут быть?
- Встанут перерабатывающие комбинаты. В Жезказгане такая проблема была озвучена, пришлось срочно разрабатывать программу и внедрять новые технологии. Нетрудно представить, что будет в Казахстане, если встанет добывающая и перерабатывающая отрасли – самые крупные наши комбинаты. А сейчас они буквально выживают в связи с кризисом и падением цен на сырье.
- Почему вы считаете, что реформы не оживят геологию?
- Реформы не рассчитаны на модернизацию отрасли. Они ориентированы на рекламу и продажу через компетентных лиц отдельных месторождений на международных биржах. И это не имеет никакого отношения к развитию геологии.
- Сколько потребуется времени, чтобы реанимировать геологию?
- Надо минимум пять лет стабильного финансирования. Сам министр говорит, что, учитывая международный опыт, для восполнения запасов полезных ископаемых в Казахстане надо ежегодно 54 млрд тенге. И мы говорим о том же, но мы не просим денег из бюджета,
в контрактах на добычу газа, нефти, руды и других ископаемых есть пункт - каждый недропользователь обязан отчислять один процент прибыли на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР).
Но мы даже не просим этот один процент, нам для развития геологии достаточно полпроцента, нам этого хватит на развитие науки. Если мы не хотим совсем потерять страну со всеми ее ресурсами, то пора уже понять, что геологам нужно сильное профессиональное сообщество и правильная реакция государства на предложения профессионалов. У нас огромное количество различных советов, которые определяют, чем должна заниматься геология, но в этих советах нет ни одного геолога.
- А кому сейчас идет этот процент, и о какой сумме идет речь?
- Речь идет о 50-100 млрд тенге в год. А кому сейчас идет этот процент – очень интересный вопрос, никто не знает этого. Думаю, на промышленные индустриально-инновационные проекты.
Галина Баймаханова не стала расшифровывать, как тратятся деньги, отчисляемые недропользователями. Один процент от всех контрактов на недропользование – это огромные деньги, за двадцать пять лет Независимости – миллиарды долларов. Кто распоряжался этими средствами все эти годы и на что были потрачены эти деньги? Мы адресуем этот вопрос Министерству финансов, министру по инвестициям и развитию, Счетному комитету и другим уполномоченным органам, контролирующим средства, поступающие от контрактов на недропользование.
