Во вторник, 8 ноября, американцы выбирают будущее на ближайшие четыре года
На снимке: Дональд Трамп и Хилари Клинтон. Фото: Newstes.ru.
* Системный сбой
* Голова, сердце или кошелек
* Главное - «шеф», а не идея
* Игра вслепую
Можно долго плясать на костях современной американской политической системы, обвиняя ее в некоторых анахронизмах, в наличии «железного закона олигархии» или неидеального избирательного механизма. Но эта система делает то, на что не способны политические системы многих постсоветских стран, в том числе Казахстана. Эта система все еще дает человеку право политического выбора. И президентские выборы в США в очередной раз это подтверждают.
Системный сбой
Конечно, в США много своих недостатков. Но у них можно поучиться хотя бы тому, что выборы там играют роль той самой лакмусовой бумажки, которая четко реагирует на изменение общественных настроений. Ведь, вне зависимости от результатов нынешней электоральной кампании, она войдет в историю не только как самая ожесточенная, на грани фола, но и как индикатор серьезных политических изменений внутри страны.
Эти изменения когда-то вынесли на волну большой политики Барака ОБАМУ. А теперь подняли на другую политическую волну и Дональда ТРАМПА, который не возник из пустоты. Он - порождение самой американской системы, где, как выяснилось, у значительной части американского общества уже появилась аллергия на традиционную политкорректность и возникла потребность в более радикальных мерах «оздоровления» внутренней и внешней политики.
Можно согласиться с экспертами, которые считают, что Дональд Трамп стал частью мейнстрима последних лет, который был связан с ростом популярности неоконсерваторов среди республиканцев, от Пата БЬЮКЕНЕНА до Сары ПЭЙЛИН из «Движения чаепития». Только Трамп, как и чета АНДЕРВУДОВ из сериала «Карточный домик», в отличие от остальных, готов был перейти черту.
Но именно благодаря Трампу (вне зависимости от итогов выборов) многие поняли, где в системе появились сбои, требующие устранения для повышения ее эффективности. Это поняли республиканцы, которые, как выяснилось, стали слишком скучными для части своих же избирателей, которым нужен был американский вариант Владимира ЖИРИНОВСКОГО. Кстати, сам лидер ЛДПР уже призвал американцев голосовать за кандидата-республиканца.
Но из-за Дональда Трампа у самих республиканцев возникла проблема. Какой из его политических лозунгов взять в свою программу, чтобы вернуть себе убежавший к нему электорат и не оттолкнуть более умеренных? Определенные выводы сделали и демократы, которые вдруг осознали, что политический радикализм в американском обществе пустил глубокие корни. Выступления Трампа напоминают заявления республиканского кандидата в президенты 1960-х годов Барри ГОЛДУОТЕРА о том, что «экстремизм в интересах защиты свободы не является злом».
Своим появлением на политической сцене Дональд Трамп, навязывая свои политические условия, нарушил сразу несколько традиционных правил игры в американскую политику.
Во-первых, не буйствовать в своем политическом лагере, доводя его до грани развала. Во-вторых, держаться в рамках политкорректности. В-третьих, не ставить под сомнение саму избирательную систему США, намекая на возможную подтасовку голосов и даже несогласие с результатами выборов.
Хотя Трамп не первый, кто поднимает такую тему. Вице-президент США демократ Альберт ГОР отказывался принять результаты голосования во Флориде в 2000 году. Но он это сделал уже постфактум, поняв, что проиграл Джорджу БУШУ-младшему, а Трамп бросался такими заявления до выборов, опасаясь, что может не догнать Хилари КЛИНТОН.
Голова, сердце или кошелек
В любом случае нынешние американские выборы хорошо показали, что являются не только порождением успешных или неудачных политтехнологий, но и отражением реальных политических предпочтений рядовых американцев.
Например, в 1988 году Джордж БУШ-старший в ходе избирательной кампании, где его спарринг-партнером выступал кандидат от демократов Майкл ДУКАКИС, сказал: «Мой соперник не будет избран, если дела не пойдут хуже...». Это был прозрачный намек на то, что люди голосуют не только головой или сердцем, но и кошельком. Ровно через двадцать лет эти слова мог повторить его сын и все республиканцы в адрес Барака Обамы. Но это им не помогло. Не только потому, что с 1988 года дела у «слонов» шли все хуже, но и потому, что к приходу первого «черного» президента в Белый дом сами США уже были совсем другими, попав в водоворот динамичных изменений в общественном сознании. То есть тогда многие голосовали за Обаму уже не столько кошельком, а сколько сердцем. И вот теперь, в 2016 году, эти же слова: «Мой соперник не будет избран, если дела не пойдут хуже...» - говорят демократы в адрес «чертика из табакерки» - Дональда Трампа. При этом часть избирателей - противники Трампа, но не фанаты Клинтон - будет голосовать против него не сердцем или кошельком, а головой.
По сути, нынешняя политическая ситуация в США чем-то напоминает президентскую кампанию во Франции в начале 2000-х годов, когда риск прихода к власти лидера ультраправого «Национального фронта» Жана-Мари ЛЕ ПЕНА заставил временно объединиться всех представителей разношерстного левого политического поля. В результате во втором туре Ле Пен проиграл Жаку ШИРАКУ. Хотя выборы в США отличаются от французских накалом страстей и меньшим разрывом голосов между кандидатами.
К тому же одним из претендентов на президентское кресло впервые является женщина. И это также говорит о том, что американская политическая система находится в состоянии нового ценностного апгрейда после того, как в Белом Доме уже появился первый «небелый» президент. По логике вещей, следующим президентом от демократической партии может стать и первый испаноговорящий кандидат, учитывая демографические тренды в США. Но, как и в случае с Жаком Шираком, который с трудом выиграл у Ле Пена, основная проблема Клинтон будет заключаться в том, что даже в случае победы она станет победителем лишь наполовину. Ведь Хиллари получила поддержку не только тех, кто голосовал лично за нее, но и голоса тех, кто просто шел против Трампа.
Главное - «шеф», а не идея
Конечно, нет смысла механически сравнивать разные политические системы, которые взросли в разных общественных условиях, прошли разные исторические вехи, формирующие отличные друг от друга модели политкультуры. Но раз в нашей Конституции упоминается такая дефиниция, как «демократия», то формально свой выбор политического развития мы вроде бы сделали.
Конечно, отношение казахстанской элиты к западной форме демократии неоднозначное. Оно менялось по мере укрепления президентской власти в стране. Сначала был небольшой период прозападного романтизма в начале 90-х годов. Затем главенствовал тезис о том, что США строили демократию больше 200 лет, поэтому не надо требовать от нас сделать это за 20. Хотя почему-то, когда речь идет об экономике, наши верхи спешат войти в 30 развитых стран мира, несмотря на то, что часто телегу ставят впереди лошади. При этом меньше говорится о том, что большинство этих стран являются демократическими.
Но сейчас у нас более популярна теория «третьего пути». Конечно, и авторитаризм бывает разный. Есть у него и модернизационная версия - как некий переходный этап к демократическому обществу. Через такую модель проходили многие страны, которые сейчас имеют более или менее работающий демократический механизм.
Я не идеалист и понимаю, что в Казахстане быстро создать такой механизм не удастся. Но учить людей тому, как он работает, нужно уже сейчас. Поэтому любые разговоры о том, что общество не готово к демократии, неверны. Оно никогда не будет к ней готово, если постепенно не повышать уровень политической культуры и не учить людей осознавать себя гражданами, от которых хоть что-то зависит.
У нас речь изначально не шла о построении американской модели демократии, как бы кому этого ни хотелось. Речь идет о формировании базовых элементов любого демократического общества, вне зависимости от того, какая политическая надстройка на этом фундаменте стоит. В конечном счете, японская, индийская или южно-корейская форма демократии имеют отличия по форме, но все они объединяются вокруг одного из главных демократических принципов – наличие политической конкуренции, которая базируется на политическом плюрализме, чего так не хватает Казахстану. В результате ни внутри нашей элиты, ни на публичном политическом поле, ни среди партий-зомби внутри парламента вы не найдете ни классических либералов, ни социал-демократов, ни даже консерваторов.
Ведь, скажем, консерватизм - это не просто попытка всеми силами сохранить свой социальный статус или собственность от любых изменений. Это, в первую очередь, защита консервативных политических ценностей, которые могут иметь разные вариации. Но если нет ценностей консерватизма, то нет и консерваторов, которые стараются сохранить что-то для всей страны, а не только для себя. Поэтому элитные группировки у нас традиционно сортируются лишь по именам их шефов. Хотя должны сортироваться на основе хоть каких-нибудь идеологических ориентаций, которые могут быть разными, но иметь один корень.
Это свобода мысли и свобода слова. Только в одних системах эти свободы используются, чтобы сделать систему еще более прочной. А в других системах эти свободы ограничиваются, создавая эффект «парового котла». В результате у нас стабильность существующей политической системы обеспечивается, во-первых, лояльностью элиты к действующей власти в обмен на привилегии и ресурсы, которая она получает. Во-вторых, страхом значительной части населения перед будущим, когда, по мнению многих, все может быть гораздо хуже, чем сейчас.
Игра вслепую
В отличие от США, в Казахстане ни одни выборы последних лет функцию «лакмусовой бумажки» не выполнили. Поэтому верхи плохо разбираются в реальных политических настроениях основной массы населения. Это напоминает игру с завязанными глазами, вслепую. Ведь любые выборы являются тестом на популярность и поддержку тех или иных политиков или партий. В нашем случае выборы всех уровней давно уже стали своеобразным политическим ритуалом, где все роли расписаны, а результат известен заранее.
Активно поддерживая искусственные и непопулярные партии, власть попадает в состояние опасной иллюзии полностью контролируемой ситуации. Сегодня глубокие, а не косметические политические реформы, направленные на создание действительно сильных и конкурентоспособных политических институтов, в том числе и партий, маловероятны. Это показали последние парламентские выборы. Пока не видно политической воли сделать шаг к этому - только разговоры о создании президентско-парламентской республики.
Хотя даже опыт Советского Союза дал нам несколько ценных уроков. Разложение системы начинается с того момента, когда элита сама перестает верить в свои же слова о «светлом будущем». В 70-80-х годах советская партноменклатура еще поддерживала видимость идеологического единства.
Но «синдром двоемыслия» уже охватил общество. Более того, этот синдром затронул и саму элиту, которая медленно, но неуклонно трансформировалась в собственника параллельно с ослаблением жесткой вертикали управления. Некогда монолитная и единая, номенклатура становилась рыхлой и разрозненной. Это и обусловило довольно быстрое крушение советской политической системы, чему предшествовала разрушительная деиделогизация не только «низов», но и партийных «верхов».
