Почему половина страны критически настроена к властям, но на площадь никто не выходит
Итоги «очередных внеочередных» парламентских выборов в Казахстане в очередной раз не стали политическим сюрпризом. На арене всё те же, что и 10 лет назад, так называемые «оппозиционные силы». Директор Центральноазиатского фонда развития демократии Толганай УМБЕТАЛИЕВА считает, что в Казахстане исчезла реальная оппозиция. Многие ее высказывания кажутся редакции достаточно интересными, хотя и спорными.
- То, что сегодня существует в Казахстане, - это не оппозиция, а протестные настроения. Политической силы, которая смогла бы их аккумулировать, нет. В политической теории есть два уровня оппозиции - это политическая борьба за власть и гражданское сопротивление. Есть люди, которых не устраивает сегодняшнее состояние страны, в том числе нарушение их прав или невозможность законно достичь каких-то своих целей. Они, как правило, не выступают против существующего режима. И в Казахстане как раз преобладают именно такие люди. Когда мы проводим социологические исследования, сталкиваемся с тем, что в фокус-группах чуть ли не половина страны очень критически настроена по отношению к властям, но, когда нужно голосовать против них или выйти с протестом на площадь, ничего не происходит. У людей совершенно разные интересы и разные претензии к власти, но объединить их некому.
- Считается, что в Казахстане оппозицию «зачистили». Но коль скоро существуют протестные настроения, почему на место выбывших лидеров оппозиции не приходят новые?
- Когда Нурсултан НАЗАРБАЕВ пришел к власти в 1989 году, у него не было 100-процентной поддержки внутри элиты и больших властных полномочий. Я изучала тот период - тогда Нурсултан Абишевич не мог провести многие решения ни через одну организацию, будь то парламент или другой орган власти. Когда он стал набирать политический вес, появилась оппозиция внутри элиты, представители которой потом вышли из власти. В обществе сложилось очень негативное отношение к оппозиции еще и потому, что вчера эти люди были во власти, а потом обрушились на нее с критикой. Привычка пополнения рядов оппозиции людьми из власти сохраняется и сейчас. Но сегодня внутри элиты достаточно мудрые люди, которые понимают, что если они уйдут, то им будет практически невозможно вернуться обратно. Кроме того, все прекрасно помнят опыт Акежана КАЖЕГЕЛЬДИНА (экс-премьер-министр Казахстана – А.К.), Галымжана ЖАКИЯНОВА (экс-аким Павлодарской области – А.К.) и Мухтара АБЛЯЗОВА (экс-министр энергетики индустрии и торговли – А.К.). Такая перспектива никому не нравится, им лучше принять наказание и вновь вернуться в команду, либо уйти на пенсию, но не вступать в противостояние, потому что этот путь не был никогда успешным.
Сейчас внутри элиты нет такой группы, которая бы могла выйти из власти и сформировать оппозиционное движение. Кто-то другой, не из власти, не может сформировать оппозиционное движение, потому что у него нет опыта, знаний и ресурсов.
- Есть много бывших чиновников, которые подверглись уголовному преследованию, получили реальные сроки, но при этом они не уходят в оппозицию, хотя во время судебных процессов едва ли не прямо говорится о некоем политическом заказе на устранение влиятельного игрока под предлогом борьбы с коррупцией?
- Есть две угрозы потери власти - это либо революция, либо заговор элит. И антикоррупционные судебные процессы против высокопоставленных чиновников, на мой взгляд, связаны именно с этим - страхом перед заговором элиты. Кто может прийти к идее заговора? Только те, у кого есть финансовые ресурсы. Это исключительно мое мнение, но я рассматриваю все последние коррупционные скандалы с участием больших людей именно с необходимостью отобрать у них ресурсы, чтобы исключить возможный заговор.
- В одном из интервью вы говорили, что общество находится в депрессии, протестные настроения растут. Но ведь рано или поздно эти настроения должны найти какой-то выход?
- У психологов есть очень хорошее объяснение такого поведения, которое они называют «выученная беспомощность». Нам с рождения внушают, что у нас ничего не получится, и происходит это достаточно давно, уже больше 20 лет. Поэтому у нас и на голосование люди не ходят, оправдывая это тем, что всё равно за нас всё решит власть. То есть нас научили быть беспомощными и тому, что без мудрого руководства мы пропадем. Это очень удобный инструмент в руках власти. Внушение начинается через систему образования, с детских садов, то есть этот тип личности будет и дальше воспроизводиться, потому что это удобно власти. Так было принято управлять людьми в СССР, и мы как дети той системы сохраняем эту преемственность.
- Ну, а если все-таки появится лидер?
- Есть политический проект патриотов. Они стали успешными тогда, когда у них появилось несколько ярких лидеров, которые стали продвигать свои идеи в общество. Мухтар ТАЙЖАН выезжал в различные регионы Казахстана, в которых назревал конфликт, либо просто собирал людей в кафе для обсуждения разных вопросов. Айдос САРЫМ выбрал работу в социальных сетях, по большей части в Facebook, создал свой сайт и продвигал свои патриотические идеи через культуру. Расул ЖУМАЛЫ сосредоточился на критике России... У нас был очень неудачный опыт либерального движения. Сегодня те, кто считает себя либералами, например, партия «Ак жол», не говорят о правах человека, что является основой либерального движения. Сложно даже представить, чтобы Азат ПЕРУАШЕВ высказал свое мнение о процессе над Ермеком НАРЫМБАЕВЫМ или Серикжаном МАМБЕТАЛИНЫМ, о суде над сотрудниками сайта Nakanune.kz и т.д. Почему в «Ак жоле» не высказывают хоть какое-то мнение по этим вопросам, если считают себя либералами? Поэтому нашему обществу нужны разные лидеры с разной стратегией - права человека, социальное равенство, медицина, образование и так далее.
- Какие идеи сегодня могут приглянуться гражданам Казахстана?
- Социальная справедливость и социальное неравенство, профсоюзы, потому что с новым Законом «О труде» государство вообще вышло из этой сферы. Сегодня простому рабочему человеку доказать свои права перед работодателем вообще невозможно, государство не хочет брать на себя ответственность после Жанаозена. А профсоюзы очень слабые, они не в состояние защищать интересы рабочих. Гораздо проще выступить с критикой власти, чем начать защищать работников предприятий. Но самая главная проблема в том, что во всех тех сферах, которые я перечислила, нет специалистов, которые бы смогли ответить ясно на все вопросы, поэтому к ним нет доверия со стороны населения. Если они даже в интервью журналистам не могут ясно изложить свою позицию, что говорить о простых людях? В политологии есть такое понятие, как «авторитарная личность» и «авторитарное общество». Пока мы убеждены, что существует некий лидер, который может нас спасти, власть не изменится.
- У нас был шанс построить неавторитарное государство?
- Мы его упустили в 1995 году, когда перешли к президентской системе управления. Потом у нас уже не было каких-либо шансов. В 2001 году, когда появилось движение ДВК, а затем в 2002-м - партия «Ак жол», вспыхнула искра надежды, что мы пойдем другим путем. Точку поставило убийство Алтынбека САРСЕНБАЕВА. Больше мы о демократии вообще не говорили.
В 90-х президент, чтобы продвинуть какой-то закон или даже свой указ, вынужден был идти в парламент. Например, чтобы утвердить на должность премьер-министра Акежана Кажегельдина, ему пришлось трижды выступать перед депутатами. Когда Кажегельдин продвигал пенсионную реформу, он шел в парламент со всем составом правительства, потому что депутаты не принимали законы, пока не получали ответы на все интересующие вопросы.
- Сегодня протестные настроения не выходят за пределы кухни, оппозиция просто ругает власть. И что делать?
- Наши оппозиционные политики до сих пор считают, что, если завтра они позовут людей на площадь, те пойдут за ними. А это иллюзия. У нас есть оппозиция, которая борется за власть, и гражданское сопротивление, и они никак не могут сойтись. Дело в том, что даже с протестным настроением народ не собирается свергать Назарбаева, он просто хочет, чтобы власть защищала его интересы, а у оппозиции другие цели.
- Так что делать-то?
- Партиям, претендующим на роль оппозиции, надо повернуться к народу, потому что именно он - главный ресурс в борьбе за власть. А пока в той же ОСДП нет понятия, чего хочет сам народ. Сейчас люди не могут защитить себя в судах – значит, надо изучить нашу судебную систему, понять, почему так происходит, и работать. То же самое в избирательной системе: было же много нарушений, даже видеоролики о «театральных» постановках появились в Сети. Значит, надо работать с гражданами, чтобы выборы не проходили без избирателей. Пока все, кто претендует на роль оппозиции, выдвигают идеи, которые совершенно не интересны народу. А когда люди видят, что Жармахан ТУЯКБАЙ (лидер партии ОСДП – А. К.) просто хочет получить власть, а завтра, получив ее, про всех забудет, кто его будет поддерживать?
- Какой срок вы отмеряете нашим оппозиционерам (если они, конечно, последуют вашим советам), чтобы хотя бы попасть в парламент?
- Два избирательных цикла.
- То есть 10 лет?
- Да. С нашим народом очень тяжело работать, я лично сталкивалась с тем, что в регионах на вопрос о том, хорошо ли человеку живется, все отвечают «да». Мы проводим массу опросов, но не можем выявить реальное состояние людей - они отвечают, что у них всё хорошо, но при этом живут очень бедно, у них куча проблем, кредитов и так далее.
- Это страх?
- И страх, и характер у людей такой. У нас ценность - не выносить ссор из избы: не дай бог, кто-то узнает, как ты живешь на самом деле. Поэтому у людей денег нет, но они возьмут кредит на свадьбу, чтобы огромный той организовать. Как говорит Досым САТПАЕВ, ценности перевернуты у людей. Поэтому я и отмеряю такой срок. У нас и национал-патриоты активны уже около пяти лет, но вряд ли завтра за них проголосуют люди.
- Если власть и оппозиция не работают с населением, есть угроза, что на их место придут исламисты, а у них специально подготовленные люди для такой работы. Не получим ли через те же 10 лет большинство исламизированного населения?
- Как вариант развития ситуации я этого не исключаю. Всё возможно, тем более что почва для этого есть.
