Проекция “Узкого коридора” на бывшие советские республики
Бывшие советские республики по-разному прошли период трансформационных реформ на рубеже прошлого и этого веков (смотрите диаграмму 1).
Успешность реформ в стране определяется, в первую очередь, пониманием правящим классом того, какие реформы необходимо провести в жизнь, и, во вторую очередь, уровнем мобилизации общества на проведение реформ. Д. АДЖЕМОГЛУ и Дж. РОБИНСОН в “Узком коридоре” определяют мобилизацию общества как привлечение широких слоев населения (особенно не относящихся к элите) к участию в политике.
Однако у мобилизации общества есть и оборотная сторона: если общество, или хотя бы его значительная часть, мобилизуется против реформ, то они начнут буксовать, остановятся совсем или обернутся движением против реформ.
В странах, проваливших реформы на первом этапе в 1992-2003 гг., правящий класс пытался сохранить значительные элементы советской экономики – государство как главный экономический актор, допуская минимальное наличие рыночных отношений. При этом правящая верхушка, используя своё доминирование в экономике, тратила ресурсы на укрепление собственного положения и извлечение личных выгод. Общество же в этих странах было в значительной степени деморализовано падением уровня жизни и оказалось неспособным мобилизоваться в поддержку реформ. Сочетание этих факторов привело к тому, что реальные реформы в этих странах проведены не были. Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон относят такие страны к “бумажным Левиафанам”.
К странам, провалившим реформы, относятся Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан, Украина, Беларусь и Молдова.
Правящий класс цепляется за советское прошлое
Институт изучения демократии при Гётеборгском университете (V-Dem) спрашивает у местных экспертов, насколько государство контролирует экономику. Ответы преобразуются с помощью байесовской модели измерения отклика системы. На диаграмме 2 отображён уровень контроля государства над экономикой в странах, проваливших реформы на первом этапе. Данные по Казахстану и Эстонии приведены для сравнения.
На диаграмме видно, что в середине 1990-х страны, провалившие реформы, пытались сохранить контроль государства над экономикой. Правда, в начале нулевых Украина, Молдова и Кыргызстан попытались снизить уровень контроля, но больших дивидендов им это не принесло. В Молдове ВВП на душу населения в 2023 г. уменьшился по отношению к ВВП на душу населения в 1990 г. на 70 долларов в ценах 2015 г. Однако следует учитывать влияние фактического отделения Приднестровья, в котором размещались основные промышленные мощности страны. Это должно было стимулировать более решительные реформы.
Но президент страны Мирча СНЕГУР, выходец из советской партийной номенклатуры, считал, что государство должно сохранять контроль над экономикой. Это привело к одному из самых глубоких экономических кризисов на постсоветском пространстве.
В Украине президенты Л. КРАВЧУК и Л. КУЧМА пытались смягчить тяжесть реформ, сохраняя государственный контроль над экономикой. В конечном итоге при Л. Кучме пришлось пойти на масштабную приватизацию, но время было упущено.
То же самое можно сказать о Кыргызстане, где А. АКАЕВ медлил с проведением решительных реформ.
В Узбекистане, Туркменистане и Беларуси на проведение кардинальных реформ так и не решились.
Ресурсы за политическую поддержку
V-Dem изучает, в какой мере распределяются ресурсы в обмен на политическую поддержку правящих кругов. Речь идёт как о подкупе кланов, которые могут претендовать на власть, так и о некоторых категориях избирателей. Результаты отображены на диаграмме 3. Индекс лежит между 0 и 1. Обратите внимание: чем ниже индекс, тем ниже уровень такого рода подкупа. Эстония на диаграмме приведена для сравнения.
Можно предположить, что в странах, проваливших реформы, правящий класс использовал государственный контроль над экономикой не только и даже не столько для смягчения последствий реформ для населения, сколько для сохранения и укрепления собственной власти.
Этому предположению противоречат показатели Беларуси. Однако дело в том, что А. ЛУКАШЕНКО, паразитируя на экономической и политической поддержке России, обеспечил себе поддержку со стороны всех избирателей. Так было до 2020 г., когда ситуация полностью изменилась. Кланов, обладавших значимым политическим ресурсом, в отличие от других стран этой группы, в Беларуси не было.
Правящий класс в странах, проваливших реформы, не проявил ни решительности, ни последовательности в их осуществлении. Основной его заботой было сохранение собственного статуса.
Неготовность общества к мобилизации
V-Dem оценивает уровень участия организаций гражданского общества (ОГО) в политической и экономической жизни государства. Результаты отображены на диаграмме 4. Индекс варьируется от 0 до 1. Чем выше значение индекса, тем большее влияние имеют ОГО на государство. Этот индекс можно считать косвенным индикатором способности общества к мобилизации. Эстония на диаграмме приведена для сравнения.
Мы видим, что во всех странах с неудачными реформами способность общества к мобилизации была незначительной. Да, после первого этапа реформ общественная мобилизация случалась в Украине и Кыргызстане. Но её целью не были глубокие политические и экономические реформы. В обеих странах в определённый момент кланы, стремившиеся к власти, сумели провести общественную мобилизацию, но исключительно в своих целях. По сути, кроме первых лиц государства, в этих странах ничего не поменялось.
Ту же картину, но не такую брутальную, мы видим в Молдове. Там конкурирующие элиты проводили мобилизацию своих сторонников в период президентских и парламентских выборов. И снова менялись руководители государства, но глубоких экономических реформ так и не случилось.
В итоге, когда правящий класс проводит реформы с большим нежеланием, а общество не может мобилизоваться или мобилизуется не ради реформ, получаются “бумажные Левиафаны”, о которых писали Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон в “Узком коридоре”.
Фото: gelio.livejournal.com.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
