Счастливый человек из АЛЖИРа

15853 просмотров
0
Адольф Арцишевский
Суббота, 26 Сен 2020, 11:30

Михаил Зельцер отметил свой 90-летний юбилей

Михаил Ефимович ЗЕЛЬЦЕР - доктор медицинских наук, профессор, преподаватель Республиканского института усовершенствования врачей, крупнейший эндокринолог Казахстана. В течение двадцати лет, в семидесятые-восьмидесятые, был главным эндокринологом республики. 23 сентября ему исполнилось 90 - из них уже лет 70 он живёт и работает в Казахстане. Первые шаги на медицинском поприще он делал в сельской больнице Приуралья, что в 150 километрах от ближайшей железнодорожной станции. Он по натуре трудоголик и никогда не чурался никакой работы. Но сверх того он ещё и романтик, поэт в душе (в его активе книга стихов "Непрофессиональные раздумья", сборник эссе "Всплески памяти на дневниковых страницах" - это кроме монографий и брошюр по вопросам эндокринологии). Он всегда и везде, куда бы его не забросила судьба, истово и вдохновенно служил медицине нашего с вами Отечества, страны величавых гор и бескрайних степных просторов. Этой стране, её людям он щедро отдавал и отдаёт свой талант врача, стараясь всеми доступными ему средствами отодвинуть от человека боль и болезнь, стараясь сделать всё, чтобы здоровье не покидало нас с вами.

Читайте также
Свидетель обвинения

А родился Михаил Ефимович в Ленинграде, в 1930 году. Его отец Ефим Маркович ЗЕЛЬЦЕР - крупный партийный работник, юрист по образованию. Мать - Бройна Соломоновна ЛУРЬЕе, историк. Оба были репрессированы в 1937-м. Да и сам Михаил Ефимович, несмотря на младые лета, два года провёл в лагере ссыльных. И вообще он - живая история минувшего столетия, воплотившаяся в судьбе одного человека. Хотелось сказать: "в судьбе одного отдельно взятого человека" - да нет, не отдельно взятого, а вместе со всеми, кому выпала доля в том веке жить.

Когда он услышал название очерка, ироничное и горестное, - "Счастливый человек из АЛЖИРа" - он опешил от неожиданности. "Сердце сжалось, когда прочёл это", - сказал он. Потом понял: всё правильно, всё так и есть. Не зря же Осип МАНДЕЛЬШТАМ, трагический провидец ХХ века, автор не только крамольных стихов про кремлёвского горца, но и до боли сердечной пронзительной лирики, сказал убийственно точные слова о том времени: "Мне на плечи кидается век-волкодав".

Чудовищное везение

- Я долгое время думал, что невезучий, - говорит Михаил Ефимович. - Теперь я так не думаю. Я бы мог погибнуть в блокадном Ленинграде. От голода - о нём лучше не вспоминать. Под бомбёжкой - бомба упала во двор прямо перед нашими окнами. И не взорвалась. Я мог бы уйти под лёд на Ладожском озере в феврале 1942-го, когда нас эвакуировали. Повезло - уцелел. А дальше - два эвакогоспиталя, это целая эпоха, где смерть косила всех подряд. Я выжил, хотя под Свердловском похоронил свою бабушку.

А в 1944-м мне чудовищно повезло. Мама была уже вольнонаёмная, но из лагеря выехать не имела права. А поскольку лагерь был женский (АЛЖИР - Акмолинский лагерь жён изменников родины), разрешили приехать детям. Я был во второй партии детей, которых дозволено было туда привезти. Я не видел маму целых семь лет, я боялся, что мы не узнаем друг друга. Мы узнали в первое же мгновение, но я был потрясён тем, что мама, моя защита и опора, мой самый сильный, самый надёжный, самый большой в мире человек, - моя мама стала вдруг совсем маленькой, почти с меня, мальчишку, ростом. А я был счастлив, как никогда в жизни.

Читайте также
Капля океана посреди степи

Учительница первая моя

Об АЛЖИРЕ у меня двойственные воспоминания. С одной стороны - это концентрационный лагерь. С вышками, контрольной полосой, огромными волкодавами, от них все шарахаются, когда выходят на ночную вахту. А с другой стороны - это женщины, которые не видели своих детей по пять-семь лет. Причём, привезли в лагерь лишь малую часть детей, и бедные женщины делали для нас всё, что могли в этих бесчеловечных условиях. Я никогда в жизни не ощущал такого пронзительного, такого беспредельного человеческого тепла и участия.

Там, в лагере, у нас была удивительная школа, и преподавали в ней уникальные люди. Помню, уроки литературы и немецкого языка вела Зинаида Наумовна ГИНЗБУРГ. Она долгое время была в секретариате Луначарского, потом - директором опытной школы при Наркомпросе в Москве. О чём шла речь на уроках, не помню. Но в памяти осталась атмосфера духовной чистоты и поразительной доверительности. Школа для нас была как семья. Там, в АЛЖИРе, я проучился почти два года, закончил восьмой класс. И когда в 1946-м маму освободили и мы вернулись в Ленинград, я долго не мог привыкнуть к той дистанции, что непременно разделяла ученика и учителя, к той субординации, которая считалась обязательной. Там, в зоне, школа была островком свободы, где ребёнок всем существом своим ощущал доброту. Здесь, на воле, школа напоминала казарму. И всё-таки - ничего с собой поделать не могу – школу и учителей помню светло, по-доброму. И каждый раз, попадая в Ленинград (теперь уж Петербург!), непременно заглядываю во двор "Колизея", где незыблемо стоит наша школа.

Девушка моей мечты

Школа находилась сразу же за кинотеатром "Колизей". Это было очень удобно. Можно удрать с последнего урока как раз к началу очередного сеанса кинофильма "Девушка моей мечты" и, затаив дыхание, забыв обо всем на свете, снова и снова следить за тем, как Марикка РОКК купается обнаженной в бочке с водой, пробуждая в душе десятиклассника безудержно смелые и нескромные фантазии… Главное, фильм притуплял чувство голода. А оно неистребимо. Особенно, если тебе 17 лет, пять лет назад ты пережил блокаду, и мысли о еде тебя будут преследовать десятилетиями.

Читайте также
Горький вкус целебной хвои

Но вдруг в какой-нибудь рисковый момент, когда зал не смеет шелохнуться, впившись глазами в экран, Михаил замечал, что плачет. Он плакал, таясь от всего белого света, таясь от самого себя, но в темноте по крайней мере это незаметно. Сильнее голода и горше тех кошмаров, что одолевают по ночам, был страх: вдруг мама снова исчезнет? Вдруг её заберут, и опять будут долгие годы разлуки, когда маму можно увидеть только во сне. И так проходит год, два, три. А потом ты в ужасе вскакиваешь среди ночи, тебе должна была присниться мама, но не приснилась, потому что ты забыл её лицо.

Нет, пусть фильм в этот раз идет без меня, решает он. И с урока я сбегать не буду. Тем более что это математика, а с Михал Николаичем шутки плохи. Он, как обычно, пулей влетит в класс. Сверкнув очками, сердито бросит: "С-садитесь!" И начнет разнос:

- Я п-поражаюсь! - он делает упор на "о". - Я по-рражаюсь! Вам уже 17 лет!.. П-по-думать только…

Не в силах преодолеть возмущение, резко раскроет журнал и выберет главную жертву:

- Зельцер, к доске. Под-думать только!.. - и как бы определяя меру наказания: - Проекция прямой на плоскость.

Тут важно, чтобы мел не крошился и рука была твердой. А главное, даже стоя у доски во время этой экзекуции, помнить, что Михал Николаич по сути добрый человек, он просто очень переживает за каждого из нас и промах ученика воспринимает как личную неудачу. На этот раз рука испытуемого бестрепетно выводит на доске чертеж, и объяснения, кажется, безошибочны.

- Я п-поражаюсь, - говорит Михал Николаич, но уже не возмущаясь, а скорее в недоумении. Смотри-ка, а из парня выйдет толк. Вопреки блокаде, голоду, бомбежкам и смертям. Вопреки долгому сиротству при живой матери, которую законопатили в АЛЖИР, а потом и мальчонка туда же попал…  Он идет к своей парте. Тщедушная фигурка юноши, его впалые щеки и притерпевшиеся скорбные глаза пробуждают неизбывную горечь, и учитель, как бы собеседуя с вечностью и бесчеловечным веком, чуть слышно шепчет:

- Я поражаюсь…

Читайте также
На изломе времён

Вторая волна и начало большого плавания

А в 1949-м была вторая волна арестов, и маму снова забрали. Я только-только стал студентом, поступил в 1-й Ленинградский медицинский институт имени академика Павлова. Мои студенческие годы прошли под знаком беды. Три года мама сидела в ленинградском так называемом "большом доме". Потом снова - Карлаг. И когда закончил институт, я, к удивлению распределительной комиссии, попросился - куда бы вы думали? Естественно, в Казахстан, поближе к маме.

И вот приехал я в село Кулагино Гурьевской области, это в 150 километрах от железной дороги. Здесь находилась районная больница. Это были два сарая на 25 коек. Кстати, в тот же день сюда, окончив Чимкентское фельдшерское училище, приехала и моя будущая жена. Приехала и сразу же слегла с воспалением лёгких. Она была моей первой пациенткой. Я, конечно, её вылечил - на свою голову. Хотя ни разу в жизни об этом не пожалел. И вот уже давно позади у нас с ней золотая свадьба.

А в Кулагино за три года работы мы с ней занимались всем: хирургией, гинекологией, массой инфекций всякого рода. В общем, это была хорошая школа жизни и бесценная профессиональная школа.

Муки и радости

Из автобиографической книги "Всплески памяти"

Понемногу привыкаю к работе. Больных много. Очень распространены хронические инфекции: бруцеллез, туберкулез, сифилис. Радиус обслуживания нашей больницы - 150 км. Добираемся после вызова по рации до отдаленных участков на чём придется: и на нашем стареньком грузовике, и на лошадях, и на верблюдах. Километров 5 в сторону от дороги Гурьев-Уральск, проходящей через Кулагино, тянется степь, а потом - пески, барханы. Во время дождя по пескам ехать легко, а степь раскисает, грязь. Машина буксует, толкаем, подкладываем доски. Мучения, а не езда.

Однажды, возвращаясь с "отгона" с тяжелобольным мальчиком лет 7, застряли километрах в 3-4 от Кулагино. Едва не выбились с шофером из сил, пытаясь вытолкнуть наш «газик». Делать было нечего, пришлось взвалить мальчика на спину. Принес его в больницу без сознания.

Читайте также
В ожидании праздника

Отхаживали его всей больницей. Какая была радость, когда через 2 дня малыш начал реагировать на уколы, а потом и отвечать на вопросы. Потом и лечили и учили русскому языку. Кто-то принес букварь, показывали картинки и по слогам нараспев повторяли: "бо-тин-ки!". "Патинки", - отвечал малыш, и все хохотали. Мальчик, к счастью поправился, и мы стали большими друзьями.

Бывали, конечно, и неудачи, привыкать к которым тяжело. Долго не мог прийти в себя, после того как неожиданно умер мой пациент с инфарктом миокарда. Мне казалось, что ему стало заметно лучше, а ночью он скончался...

Постепенно накапливался опыт. И когда через год я остался на несколько месяцев единственным врачом в больнице, "гром не грянул", все шло своим чередом.

Один я остался потому, что из отпуска не вернулись на работу главврач с женой. До 3 лет - минимального срока отработки в месте назначения после института им оставался еще год. По тем временам такое грозило "сроком" в лагерях. Но моим сослуживцам повезло: незадолго до этого Советский Союз вступил в какую-то международную организацию, запрещавшую подневольный труд, и преследовать их не стали.

Месяца два работал и за главврача, и за терапевта, и за хирурга, и за гинеколога. Очень помогала моя первая пациентка, благодаря ей объем оказываемой женщинам помощи, несмотря на отсутствие врача-гинеколога, практически не уменьшился. Несколько раз объявил ей благодарность, не покривив при этом душой.

Оперировали часто, несмотря на своеобразные кулагинские условия. Помню, как однажды уже вечером, когда света не было, доставили в больницу после тяжелой травмы кисти и предплечья молодого парня, оперировали его при свете четырёх больших керосиновых ламп.

Кровь, необходимую для переливания, получали из областного центра. По рации связывались с "санитарной авиацией" и ждали: прилетит или не прилетит. Зависело от этого очень многое...

Читайте также
Скрижали наших дней

Ещё из книги "Всплески памяти"

Мама моя после очередной "отсидки" поселилась в Южном Казахстане, на ст. Тюлькубас. Я приехал к ней и больше года проработал в Ванновской районной больнице. Это была крупная больница, как говорили, построенная еще во времена земской медицины. В ней были большие отделения: терапевтическое, хирургическое, инфекционное, гинекологическое, родильное. Работал рентгеновский кабинет, лаборатория. Даже сопоставить с тем, что было в Кулагино, трудно. Во время ночных дежурств по больнице можно было вызвать при необходимости хирурга или акушера-гинеколога. Но я к этому прибегал редко, Кулагино приучило к самостоятельности.

Да, здесь было гораздо интереснее, но меня очень тянуло к научно-медицинской работе.

В 1958 году я женился. Жена моя училась в Алма-Атинском медицинском институте, и я перебрался в Алма-Ату. Очень надеялся попасть здесь в терапевтическую клинику, но ничего не получалось. На работу в больницы меня не брали, в приеме в ординатуру отказывали. Почти два года проработал дежурным врачом городской станции "скорой помощи".

После дежурств пытался ходить на профессорские обходы в терапевтические клиники, не пропускал ни одного заседания городского общества терапевтов. На одном из заседаний впервые увидел профессора Николая Дмитриевича БЕКЛЕМИШЕВА. Он произвел большое впечатление: блестящая речь, глубокая эрудиция. Прочитал его незадолго до этого вышедшую книгу о бруцеллезе, и впечатление еще больше усилилось.

Рутинная работа на "скорой помощи" стала тяготить, я не прекращал попыток попасть в ординатуру.

Зов судьбы

- Казахстан - трагическая страница вашего детства. Здесь мама дважды была в ссылке, вы сами попали в АЛЖИР. И всё-таки потом вся ваша жизнь была связана именно с Казахстаном?

Читайте также
Боль другого

- Это судьба. У моего старшего брата хранится хрустальный графин. Сверху - бронзовый ободок, и на нём выгравировано: "Ефиму Марковичу Зельцеру от делегации Казахстана". И год, по-моему, 1922-й. Как я потом выяснил, отец бывал в Казахстане. Тогда планировалось строительство новой Алма-Аты, а Ленинград славился своей градостроительной и архитектурной школой, и, понятное дело, взял шефство над Алма-Атой. Вообще, Казахстан и город на Неве всегда поддерживали друг друга. Хорошо помню (мне было тогда 11 лет): на улицах блокадного Ленинграда висела листовка, подписанная Ворошиловым "Враг у ворот", а рядом - стихи Джамбула "Ленинградцы, дети мои!" Вы даже не представляете, какая это была мощная поддержка для всех для нас, блокадников.

Ну, а потом - в Казахстане я встретил свою первую пациентку, мою будущую жену. Здесь, в Институте краевой патологии, окончил аспирантуру, защитил кандидатскую, потом докторскую, стал профессором, организовал кафедру эндокринологии.

- Можно ли говорить о казахстанской школе эндокринолога Зельцера?

- Думаю, можно. Я подготовил четырёх докторов наук, более 20 кандидатов. Почти все врачи-эндокринологи учились у меня - по крайней мере, большая их часть.

Нет, что ни говори, я человек везучий. Хотя, конечно, жизнь била меня нещадно. Но, смотрите, ведь уцелел! И даже вот отметил свое 90-летие.

Из книги "Всплески памяти"

"Вернулся из Греции, ездил на Европейский конгресс по ожирению. Оно стало одной из центральных проблем медицины: распространяется повсеместно эпидемически, резко сокращает длительность жизни, провоцирует развитие других болезней.

На конгрессе оживленно обсуждали наследственные и приобретенные механизмы возникновения и развития ожирения, способы борьбы с этим современным бедствием человечества, много внимания было уделено разработке различных диет, способствующих уменьшению отложений жира.

Другие времена, другие проблемы"...

Жизнь продолжается. Михаил Ефимович в 75 встал на горные лыжи и лет десять был на Чимбулаке, что говорится, свой человек. На днях, 23 сентября, ему жахнуло 90. Он держит форму. Он каждое утро подтягивается на турнике раз десять и отжимается от пола. Не сто раз, конечно, как это было до недавнего времени, а всё же. А главное, он до сих пор работает как практикующий врач.

И мы, пользуясь случаем, от всей души поздравляем его с 90-летием.

Фото: Ⓒ Ratel.kz / Адольф Арцишевский.

Регистрация для комментариев:



Вам отправлен СМС код для подтверждения регистрации.




блогерка, орденоноска
Я за свою жизнь 20 миллионов статей написала, сто миллионов страниц текста. Если не больше.
Как Бэтмен Досаев "спасает" Алматы
Почему в Казахстане так любят чрезвычайные ситуации
Как школьники стали объектами травли
Почему власти не реагируют на сетевые призывы к расправе с учителями и школьниками Международной школы Алматы
Заменит ли "Баку-Тбилиси-Джейхан" нефтепровод КТК
Нефтяной экспорт Казахстана и Россия: связанные одной цепью
США в первой половине XIX века – всё, как у нас
Кризис может ускорить процесс либерализации экономики. А может и не ускорить
93-летний миллиардер Руперт Мёрдок женится на бывшей тёще Абрамовича
Какие удивительные жизненные истории пишутся в Америке
До "синего козла": как уйгурские шаманы гоняли злых духов
Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Алма-Ата и Алматы. О творчестве и не только
"Ковры-груди", тюльпаны размером с телевизор и оцифрованные архивы художника - вот чем встречает нас весна
Тайна гибели ребёнка в Кантар: что показал полиграф
Военнослужащий, которого обвиняют в даче приказа обстрелять машину с четырёхлетней девочкой на площади Республики, успешно прошел проверку на детекторе лжи
В чьих карманах осядут 1,4 млрд тенге от китайской компании China Xinxing Corporation
Сумма поступила на счета ТОО "Freelanser-Partners" за представительские расходы по искам против "Банка ЦентрКредит" и "Нурбанка"
Как в одной из больниц Шемонаихинского района Масленицу отмечали
Итогом посиделок стало служебное расследование и создание спецкомиссии
Обиженную клиентку обязали извиниться перед турфирмой
Туристическая компания “Ковёр-Самолёт” и её работницы требовали ещё и возмещения морального вреда, но их так и не получили
Когда правительство возьмётся за яйца
Прагматично-патриотическое молодёжное движение издало "Ежедневник строителя Второй Республики" с цитатами президента
"Самрук-Казына" окутал финансовой тайной проект "Комфортная школа"
Компании, которые участвовали в конкурсах, подписали соглашение о конфиденциальности
Казахская сказка о мальчике Бату стала хитом Amazon
Книга как отложенное оружие мира
Ратель. Лучшее за 2022 год. Эрик Байжунусов
Ratel.kz публикует самые читаемые материалы авторов сайта за прошедший год
Ратель. Лучшее за 2022 год. Аналитическая служба Ratel.kz
Ratel.kz публикует самые читаемые материалы авторов сайта за прошедший год
О запрете на экспорт, ручном управлении экономикой и индонезийском пальмовом масле
Все разумные решения принимаются по-разному, но глупые - одинаково
Макаш и Курмангазы
Как казахский правитель спас легендарного музыканта от тюрьмы
Однофамилец
Всевышний умеет шутить, посмеиваясь над нашими планами и так называемыми экспертами
На рынке арендного жилья Алматы происходит настоящая катастрофа
Казахстанцы без своего жилья будут копить на него ещё очень и очень долго
Исповедь молодого сантехника и молодого акима. Часть 1
- ВЛАДИМИР, огромное Вам человеческое спасибо от всей души и чистого сердца, самое главное здоровья и ещё раз здоровья. На таких людях как Вы, города и держатся. Профессионалов как Вы, необходимо ставить руководителями, которые знают проблему из внутри. Ещё раз ОГРОМНОЕ СПАСИБО!!!!!!!
Когда правительство возьмётся за яйца
- Просто шедевральная статья. Особенно в точности описывает функции партий, которые описаны в данной статье. Изречения которые должны быть прочитаны и приняты во внимание. Самое главное чтобы данный ежедневник был прочитан и принят во внимание. (Про выражение где фигурирует Троцкий просто ШЕДЕВРАЛЬНО и в точку)...
Отчего после публикаций Ratel.kz нервничают в ТОО "AB Energo"
- Сергей, ОГРОМНОЕ Вам спасибо за новое расследование. Всегда держите в напряжение. Ожидаем продолжение... (Интересно, что скажет ещё на это и ГУ "Аппарат акима Абайского района Карагандинской области)
Премьер Смаилов как аманат Назарбаева
- Спасибо большое , здоровье и удачи Вам и Вашим близким, то что Вы творите лучше всех государственных программ по воспитанию . Готовая программа к действию для улучшения жизни населения. Огромное удовольствие что у нас имеется такие журналисты и такой коллектив.
Депутатский запрос фракции "Ак жол": чем комитет гражданской авиации занимался пять лет
- Если случится ещё трагедия , то кого будут винить опять? Всех собак спустили на авиакомпанию Bek Air, хотя надо было просто решать проблему с незаконными постройками намного раньше этой катастрофы. Нельзя это так оставлять. Всех пересажать за коррупцию , кто являлся корнем проблемы!
Все дороги ведут в Каражал: горькая начинка "сладкого пирожочка"
- Огромное спасибо автору за проделанную работу! Только в нашей группе более 100 человек постравших от этой компании в лице гендиректора Максата Токмагамбетова, бессовестного, наглого мошенника, который почему-то до сих пор остаётся безнаказанным, хотя прокуратура и следственные органы завалены сотнями, сотнями заявлений пострадавших. Но мы не остановимся и будем добиваться, чтобы этот "человек", наконец-то, понёс наказание!
Как аким Досаев уничтожает Алматы и рейтинги президента Токаева
- Каменское плато- в р-не обсерватории идет застройка, хотя весной сошел оползень на ул Алмалыкской. Акимат частично помог организовав сброс воды с вышележащего участка на нижнюю часть улицы и домовладельцу в расчистке. Но других мер по предотвращению развития оползневой зоны не принято. Вырублен сад, на месте его строится элитный комплекс Вилла Белгравиа. Летом, здесь нехватка воды, отключения электроэнергии, что будет при вводе в эксплуатацию этого, т.к.доп коммуникаций застройщик не делает.