Традиционно по субботам Ratel.kz публикует новые рассказы кинорежиссера и писателя Ермека Турсунова, которые войдут в его новую книгу
На съемках фильма «Киномеханик» (слева направо): исполнитель главной роли Мурат МУКАЖАНОВ, российская актриса Нина УСАТОВА и режиссер-постановщик Ермек ТУРСУНОВ.
Читайте предыдущий рассказ Ермека ТУРСУНОВА «Страшный орыс».
УСАТОВА мне рассказывала. Нина Николаевна, великая русская актриса. В перерыве между съемками.
Она родилась на Алтае, в деревне с красивым названием Малиновое озеро.
И жил, оказывается, в этой деревне один козел. Обыкновенный деревенский козел. Подлый. Мерзкий. Вонючий. Детей гонял. Ну, потому и козел.
На взрослых не кидался. Знал, что получит. А вот за детьми бегал. Прохода не давал. Ну и боялись его дети до жути. Конечно! Такое чудовище за тобой погонится….
И вот однажды мать затеяла щи. Говорит дочери:
- Сходи, Нинка, нарви лука.
А на улице – дождь.
Нинка сунула ноги в калоши, накинула отцовский плащ и – в огород.
Дождь льет, капли хлещут, Нинка торопится, бегает по грядкам, лук дергает. И тут слышит – вроде как ребенок плачет. Да еще и жалобно так. Нинка остановилась, прислушалась. А вдруг показалось? Мало ли.
Нет. Точно ребенок плачет.
Нинка пошла на плач. Идет, а сама боится. Откуда здесь ребенку взяться? Да еще и в дождь. И чего он плачет? Жутковато, в общем. Сколько ей тогда самой было? Ну, шесть. Может, семь.
И вот идет она меж зарослей смородины, пробирается через малину, раздвигает кусты осторожненько и – глядь.
Картина!
Забор. Хлипкий. С редким покосившимся штакетником. На заборе – проволока. На проволоке этой висит вверх ногами тот самый козел. И ноет. Вернее, не ноет – а блеет. И даже не блеет, а издает какие-то странные звуки. На детский плач похожие. И как он сюда попал, как повис? Одному богу известно.
На снимке: Нина Усатова на съемочной площадке.
Первая мысль – бежать! Нинка рванула было, но что-то ее остановило. Нинка присмотрелась, а у того уже и глаза закатились. Вроде как помирает, козлина несчастный.
И чего он тут, скотина такая, делал? Лазал, наверно, в чужой огород за капустой, а как нажрался, так и полез обратно. Ну и застрял.
Непонятно, сколько он тут так провисел, но по всему видно – давно. Вон уже и пеной исходит. Хрипит, задыхается. Уже и не болтается вовсе. Не дергается. Висит и хнычет. Козлиной смертью помирает.
Нинка подобрала палку, ткнула. Козел один глаз приоткрыл и жалобно так вякнул: спаси, мол.
Нинка задумалась.
Вот она сейчас уйдет, и этот козел подохнет. И потом она будет себя за это корить: могла помочь, да не стала.
С другой стороны – нехай бы и помер тут. Вражина. Сколько он страху-то навел на ребятишек! Оттого, что он тут крякнет, всем только лучше станет. Кому он такой нужен – черт рогатый!
Хотела было уйти, да не смогла. Жалко ей стало, козлину эдакую. И попыталась она его приподнять, чтобы ногу высвободить. Какой там - тяжеленный!
Тогда она присела к нему, заглянула в самые его глаза бессовестные и стала, как заклинание, повторять:
- Я – Нина! А ты – козел. Я – Нина! А ты – козел!
И вроде как стал вслушиваться в эти гипнотические слова этот, с рогами, и вроде как проникся. Ушами зашевелил, ноздрями как-то запыхтел, задергался.
Тогда Нинка собралась силами, поднатужилась и перевернула козла, столкнула на ту сторону. Козел шмякнулся об землю и затих.
На снимке: Ермек Турсунов и Нина Усатова.
Помер, наверно, подумала Нина и пошла глянуть.
Нет, не помер. Лежит. Отдувается. Вроде как в себя приходит.
Нинка еще раз нагнулась к нему и по слогам, как гвозди в бошку, строго так проговорила:
- Я – Нина, а ты – козел! Я – Нина, а ты – козел!
И убежала.
Примчалась домой и давай матери рассказывать, что с ней там, в огороде, приключилось. Как она стала рвать лук и тут ребенок плачет. Она пошла на звук, а там – козел висит. Она с ним поговорила по душам и спасла от глупой смерти. И теперь он там лежит и думает.
Мать вполуха послушала дочь, да и махнула рукой: мало ли чего ребенок напридумает. Сказала лишь, чтоб зря не болтала и садилась к столу.
И вот однажды утром отправилась Нинка за водой. К колодцу. Взяла ведра, перекинула через плечо коромысло и пошла. Только за ворота – козел стоит. Тот самый. Смотрит. Страшный, собака. Рога в два круга.
Нина сделала вид, что не испугалась, подошла вплотную и, глядя в глаза ему, тем же загробным голосом произнесла:
- Я – Нина, а ты – козел.
И пошла дальше. Даже не обернулась. Идет, а у самой холодок по спине. Руки трясутся. Ноги от страха подгибаются. Чует спиной: козел сзади.
И точно. Козел шел за ней, след в след, фыркал и головой мотал.
Ну, решила, Нина, конец мне. Забодает, гад такой. Сейчас ка-а-ак шарахнет сзади со всего маху - и всё. Ну ладно, думает, меня тоже так просто не возьмешь. В случае чего я его коромыслом промеж рогов шарахну.
И – идут. Вдвоем. Как будто всегда так ходили. Маленькая девочка с ведрами и этот. Рогатый.
Подходят к колодцу. Нина опустила цепь, зачерпнула воды и потащила наверх. Козел улегся рядом на траву и смотрит. Прям зенки свои бессовестные вылупил и глядит. Нинке аж жутко вообще сделалось. Думает, чего уставился, козел такой-растакой? Чего разглядывает? Сама храбрится, стойку держит: смотри-смотри, мол, не испугаешь. Набрала воды - и обратно домой.
А козел опять пристроился сзади. И даже слышно, как он переступает. Как камешки под копытами его ширкают. Так и проводил до самого дома.
Нинка как калитку прикрыла за собой, так пулей в прихожую. Залетела домой:
- Ма-ма-а! – орет. - Мама, за мной козел шел.
- Какой козел?
- Ну, этот! Который на заборе висел!
- Когда висел?
- Ну, когда дождь шел, а я лук рвала!
- Не поняла, - отвечает мать. - Ну и чего он тебе сделал?
- Ничего! Просто шел!
- Ну и бог с ним.
Нинка подумала: а действительно. Чего разоряться-то зазря? Подумаешь, козел. Ну и бог с ним. Он же ничего не сделал. И ничего уже не сделает. Просто проводил до колодца и обратно. Ну и что? Это он, наверно, после того сеанса психотерапии поумнел.
Так Нинка с козлом помирилась и больше от него не бегала.
Фото: Николай ПОСТНИКОВ.
