После выхода в свет сборника Ермека Турсунова «Мелочи жизни» Ratel.kz продолжает публикацию его новых рассказов, которые войдут в следующую книгу
На снимке: Ермек Турсунов.
Читайте предыдущий рассказ Ермека ТУРСУНОВА «Казахский национальный зверь».
Феноменология духа дорожного постового
Остановил гаишник. Представился младшим лейтенантом СУРТУБАЕВЫМ, сказал, что у него трое детей, и предложил для дискуссии тему: «Становление понятия спекулятивной предметности в «Феноменологии духа» Гегеля и способы ее отражения в реальной действительности».
Тема, сами понимаете, захватывающая, но в некоторой степени конфликтная. Особенно в части ее реализации в мире предметных категорий. Но постовой выбрал именно ее и мельком поинтересовался, почему у меня номеров не видно из-за грязи.
Я возразил. Вернее, я предложил для дискуссии другую тему. Не менее интересную, а в какой-то мере, может быть, даже более соответствующую ситуации. А именно: я заговорил о реализации понятия спекулятивной предметности в «Науке логики», поскольку мне решительно непонятны мотивационные причины остановки и обсуждения проблемы, которая, на мой взгляд, имеет ко мне весьма косвенное отношение.
Что касается предметных ее решений, так это вообще, с точки зрения справедливости, не имеет какой-либо перспективы для реализации, поскольку я только вчера был на мойке. Следовательно, грязные улицы - не моя вина. В подтверждение своей позиции я напомнил, что ШОПЕНГАУЭР прямо называл ГЕГЕЛЯ шарлатаном, а все его учение бессмыслицей.
На что младший лейтенант Суртубаев сказал, что он очень уважает гражданина Шопенгауэра, знаком с его точкой зрения, но ему есть, что возразить на этот счет. Он в курсе, что критика гегелевской философии в разные времена исходила не только от Шопенгауэра, но и от таких уважаемых граждан, как Макс ШТИРНЕР, Серен КЬЕРКЕГОР, Бертран РАССЕЛ, Жорж БАТАЙ и депутат по фамилии ЗЕНГИРБАЕВ, представляющий в нашем парламенте партию «Нур Отан».
Высказывания всех этих мыслителей, по мнению младшего лейтенанта Суртубаева, заслуживают, конечно, внимания, но в корне не верны, поскольку, на его взгляд, произошло смещение акцентов в интерпретациях ряда положений философии Гегеля от его изучения в рамках истории философии к вовлечению его идей в рассмотрение «вечных» и одновременно актуальных философских вопросов. Поэтому негоже, мол, впутывать в настоящий спор чужие суждения, а лучше опираться на свой собственный опыт.
Мать Гегеля как аргумент в споре
В ответ я вынужден был признать, что собственный опыт никогда не был врагом отдельной личности. Но все же нельзя не учитывать тот факт, что причиной популярности философии Гегеля среди коллег младшего лейтенанта Суртубаева является банальная взаимовыгодная корпоративная поддержка. Чему служит лишним подтверждением позиция Карла ПОППЕРА.
Давно известно, что Поппер в своей книге «Открытое общество и его враги» так прямо и пишет, что каждая мелкая претензия, к каковым я отношу необоснованную остановку машины, передает суть гегелевского метода, который Поппер оценивает как «дерзкий способ надувательства», причисляя его к примерам философии оракулов. Для большей убедительности своего утверждения я не преминул упомянуть мать Гегеля - как наиболее доходчивый и популярный аргумент в подобном споре.
Но гаишник попался въедливый. И подготовленный. Он настаивал на своем.
По его мнению, общая характеристика соотношения «Феноменологии духа» и «Науки логики» мало между собой соотносятся. К тому же, добавил младший лейтенант Суртубаев, мать Гегеля в данном контексте не может служить серьезным аргументом. Да и сам Гегель якобы утверждал, что его философия традиционно рассматривается как систематическая. И что в предисловии к «Феноменологии духа» Гегель сам заявил, что истинная философия должна существовать в форме научной системы. Поэтому, получается, что грязь на номерах - вина, прежде всего, владельца автомашины, и не надо тут ссылаться на Поппера. Он тут ни при чем. А вот кого стоило бы тут вспомнить в соответствующем контексте, так это отца Поппера, его деда, прадеда и всех ближайших родственников, до седьмого колена включительно.
Внимательно выслушав доводы своего неожиданного собеседника относительно родственников Поппера, я отдал должное его настырности, но, тем не менее, продолжил держаться своих взглядов.
Да, согласился я, Гегель, возможно, и утверждал, что его философия традиционно систематическая. Однако вопрос о том, каковы элементы созданной Гегелем системы философии и как ими оперировать, до сих пор остаётся открытым.
На мой взгляд, весь опыт дискуссий о философии Гегеля показывает, что решение этой проблемы, если оно всё же будет сформулировано, может быть только очень нетривиальным, а значит, оно должно основываться на новом осмыслении самых фундаментальных принципов гегелевского мировоззрения. Следовательно, если мы продолжим разговор в прежнем ключе, сказал я, то мы можем додискутироваться до того, что каждый второй владелец автомобиля должен будет нести наказание за неубранные улицы. А это уже, сами понимаете, обычный произвол.
Может ли эвакуатор решить философскую проблему?
Тут к нам подошел еще один постовой. Представился капитаном МАЙЛЫБАЕВЫМ. Он сразу же включился в беседу и с ходу заявил, что имеет много претензий щекотливого характера к господам Шопенгауэру, Кьеркегору, Штирнеру, Расселу, Платону, Аристотелю, Спинозе и лично к депутату Зенгирбаеву. Также он сказал, что исторические и содержательные основания такого понимания эволюции системной мысли Гегеля хорошо ему известны и кажутся весьма убедительными.
Однако центральная проблема энциклопедической системы - проблема соотношения предметов логики и реальной философии, логической идеи и хрупкого мира, если хотите. Поэтому, предложил он, лучше всего дискуссию эту завершить прямо здесь и сейчас. Иначе придется оформлять бумаги и ехать в участок с вызовом эвакуатора.
Мне оставалось в такой ситуации лишь выразить сожаление, и я сказал, что конструктивное обсуждение проблемы структуры системы философии Гегеля окажется возможным только в том случае, если будут найдены принципиально новые основания анализа гегелевской философии.
Естественно, следует признать, что сегодня они ещё не выработаны ни в отечественной, ни в зарубежной историко-философской науке, ни в парламенте, ни даже на уровне районного управления внутренних дел. А значит, в том образе системы философии Гегеля, который представлен в литературе последних десятилетий, продолжает воспроизводиться положение о тождестве «системы философии» и «энциклопедической системы», которое на самом деле просто закрывает путь к обсуждению. А следовательно, к единому мнению мы в этих вопросах не придем, и эвакуатор проблему не решит в корне. Он ее лишь усугубит.
Мои собеседники развели руками, признавая определенную справедливость в моих возражениях, но высказали единую мысль, что с некоторых пор почему-то быстрые решения, в которых предлагается нетрадиционное понимание строения системы философии Гегеля, оказались на периферии современного рассмотрения реальной философии. Указать на этот подход важно потому, что, по-видимому, он является необходимым этапом в движении от традиционных представлений о системе философии Гегеля к концепции, развиваемой в настоящем исследовании. То есть в таком случае, сказали они, придется выписывать штраф. А это, сами понимаете, никому не нужно.
Понимая тупиковость положения, я попытался привести напоследок неопровержимую мысль Иммануила КАНТА о том, что кажущаяся нерешаемость проблемы критической философии – это мистическая необъяснимость, почему категории именно такие и почему их именно столько.
Также необъяснимо, в чем таинственная сила калькуляции в объединении чувственных впечатлений. Категория, говоря простым языком, - это правило объединения двух и более восприятий. Но это правило нужно уметь применять. Почему два следующих друг за другом восприятия не всегда связываются отношением «причина – следствие».
Например, никому не придет в голову утверждать, что когда утром всходит солнце, то звезды гаснут. Легко было бы считать, что сам порядок вещей предусматривает связь причины и следствия, просто мы не всегда знаем, в чем причина, например, тепла. В итоге остается, мол, затеять разговор про аптечку и огнетушитель, и тогда позиция охранителей ПДД будет практически неуязвимой. Но это уже будет, извините, ниже всяких представлений о нравственности и морали даже в кругах дорожных постовых.
Фома Аквинский и Микола Питерский
Выслушав очередной мой довод, коллеги задумались. В их глазах я прочел то, что в высокой литературе называется озарением. Так оно и оказалось. Они практически одновременно высказали одну и ту же мысль.
Иммануил Кант, сказали они, запрещает применять категории к вещам самим по себе. Категории – это только и исключительно правило нашего интеллектуального синтеза, объединения двух восприятий, или феноменов. Причинность как категория вообще неприменима к вещам самим по себе, и в этом смысле она хоть и обязательна для каждого человека, но по отношению к вещам самим по себе полностью произвольна.
Вещи в себе не причины и не следствия, они даже и не вещи в собственном смысле слова, так как само понятие вещи, или субстанции, - это тоже категория рассудка, связывающая постоянно соседствующие восприятия. А объективные законы мира остаются неизвестными, это не может устроить никакого представителя власти на дорогах, хотя водители, наверное, вполне были бы довольны – опыт подтверждает теорию, что с того, что опыт - это только наш человеческий опыт.
Кстати, добавил капитан Майлыбаев, об этом же говорили Зенон КИТИЙСКИЙ, Фома АКВИНСКИЙ, Ансельм КЕНТЕРБЕРИЙСКИЙ, Гафур ТАШКЕНТСКИЙ и Микола ПИТЕРСКИЙ. К их высказываниям, в свою очередь, присоединялись и другие, не менее известные авторитеты классической философской мысли.
Тут я не стал спорить, ибо круг вопросов, который был вынесен на обсуждение, был разобран подробно, с разных позиций и не нуждался в дальнейшем рассмотрении. Я лишь счел нужным добавить, что каждый из этих вопросов является, по существу, самостоятельной исследовательской проблемой и мог бы стать темой специального изучения специалистов и всех заинтересованных лиц на отдельных симпозиумах, конференциях, семинарах, а также в департаментах внутренних расследований весьма уважаемых организаций.
В итоге коллеги-гаишники, в знак примирения, по очереди крепко пожали мне руку, и мы сошлись на пятерке.
Фото: Дмитрий ГЭРТ.
