Обществу необходимо, чтобы суды выносили объективные и справедливые решения
Считается, что давить на суд нельзя. На самом деле – можно и даже нужно! Но из общего правила есть исключения.
Под давлением на судью обычно понимается какое-то воздействие с целью добиться определенного решения.
Давайте посмотрим на участников любого судебного процесса. Чем они по большому счету занимаются? Давлением на суд!
Прокурор убеждает судью в виновности подсудимого и хочет обвинительного приговора. Разве это не давление с целью получения определенного результата?
Адвокат подсудимого – наоборот.
Истец требует от судьи удовлетворить иск, а ответчик – чтобы в иске было отказано.
И все давят на бедного судью своими аргументами, доказательствами, своим красноречием в состязательном процессе.
Даже публика в открытом судебном заседании давит на судью. Своими взглядами и эмоциями. Ведь судья чувствует, как реагирует аудитория на каждое высказывание участников процесса и на действия председательствующего в судебном заседании в том числе.
Но закон прямо разрешает лицам, участвующим в деле, давать пояснения по любым вопросам, представлять доказательства, задавать вопросы участникам процесса и т.д. Закон прямо предусматривает открытость всех судебных заседаний (за некоторыми исключениями), чтобы на процессе могли присутствовать зрители.
Для чего это сделано? А чтобы судьям было очень неудобно, некомфортно и стыдно выносить незаконные, несправедливые решения. Чтобы даже непрофессиональная публика, послушав аргументы обеих сторон, сама могла сделать вывод: кто прав, а кто – нет. И если решение судьи противоречит их ощущениям, то публика должна иметь возможность освистать такого судью. Так происходит и в спорте, и на конкурсах красоты – да практически везде, где работают судьи. Потому что обществу необходимо, чтобы решения выносились объективные и справедливые.
На Ratel.kz журналист Виктор МИРОШНИЧЕНКО в статье «Странности приговора» рассказал о частном постановлении Петропавловского городского суда, в котором судья Алмас ЖУМАГАЗИН указывает на неправомерные действия одного из адвокатов, который «пытался оказать давление на суд, неоднократно сообщая, что свои доводы о невиновности подсудимой им будут приведены в жалобах в вышестоящие инстанции». Также адвокат «допускал комментирование хода судебного разбирательства… в средствах массовой информации, пытаясь тем самым оказать давление на суд».
Вот пример, как судья заблудился в трёх соснах. Разве адвокату или любому лицу, участвующему в деле, не разрешается сказать судье, что в случае проигрыша он обжалует его решение в вышестоящую инстанцию? Это ведь право стороны. Почему сообщение суду о своем праве было расценено как какое-то пресловутое «давление»?
Или комментарий в СМИ. Вот представьте: в судебном заседании объявляется перерыв, публика выходит в коридор или на улицу, где участники процесса и зрители продолжают обсуждение, высказываются различные комментарии. Разве это запрещено? Нет. Но ведь в открытом судебном заседании может присутствовать любой человек. Просто не у всех есть время, да и залы в судах не резиновые. Однако интерес у людей к конкретному делу имеется. Поэтому СМИ дают возможность гораздо большему количеству граждан узнать о процессе из первых уст. Если бы эти читатели, зрители, слушатели лично там присутствовали, они бы получили эту информацию в суде или в перерыве судебного заседания. А так они узнают о том же самом через СМИ, а не в суде. В чем проблема?
Или участникам процесса, в том числе адвокатам и представителям, запрещается высказывать оценочные суждения по любому поводу? По-моему, как раз наоборот. Чтобы выиграть в состязательном процессе, необходимо не только сообщить суду о фактах и доказательствах, но и провести анализ, дать свои оценки, в том числе ходу судебного процесса и участникам судебного разбирательства. Именно это практически всегда происходит в судебных прениях. Так почему в суде оценки давать можно, а за его пределами (в коридоре, в СМИ) – нельзя? Абсурд!
Как-то на одном из круглых столов с участием судей мне пришлось услышать от одного выступающего судьи: мол, пока решение суда не вступит в законную силу, никто не вправе давать комментарии в СМИ об этом процессе, потому что подобная информация якобы оказывает давление на суд. Через некоторое время другой судья в своем выступлении говорит, что после вступления решения суда в законную силу любые комментарии, критика должны быть запрещены, поскольку решение в данном случае имеет силу закона, а его надо уважать и исполнять, а не обсуждать и возмущаться. Вот и приехали! Дай волю судьям – они всё запретят. И это понятно: критика не нравится никому.
Но для общества в целом контроль и критика любого государственного органа, в том числе судов, полезна. Поэтому еще в 2003 году председатель Конституционного совета Игорь РОГОВ на страницах «Юридической газеты» сказал следующее: «Нашим законом запрещается публиковать материалы, которые могут предрешить исход дела, оказать давление на судью. Мне представляется, что это, по сути, одна из попыток ограждения судьи от общественного контроля. Сегодня оказать давление на судью через газету довольно сложно. Если бы государственные органы на публикации прессы реагировали сейчас так, как в советское время, то пресса была бы не четвертой, а первой властью в стране. Но этого нет. Под прикрытием запрета нередко нарушения со стороны судей остаются неведомыми для общественности. Думаю, надо разрешить публиковать любые судебные журналистские материалы. Во-первых, при принятии решений судьи должны руководствоваться законом, а не мнением газеты, даже самой уважаемой. Во-вторых, если судьи опасаются давления через прессу, тогда им, наверное, проще не читать газеты и не смотреть телевизор, когда рассматриваются скандальные дела или дела, вызывающие большой общественный резонанс. Это уже проблема самого судьи, а не граждан».
Итак, никакого давления на суд в том виде, в котором его представляют наши судьи, не существует в природе. Любые комментарии по делу, в том числе в СМИ, критика любого судьи не запрещены законом и не являются давлением на суд в каком-то отрицательном смысле.
Так почему же существует заблуждение относительно какого-то запрещенного «давления» на суд?
А всё просто. Речь идет о так называемом «телефонном праве» и подобным ему явлениях, когда на судью с целью вынесения определенного решения давят лица, от которых судья прямо или косвенно зависит. Например, судья вышестоящего суда. Может ли этот судья дать комментарий на страницах СМИ относительно действий и решений судьи нижестоящей инстанции, если дело ещё не рассматривалось в вышестоящем суде? Конечно, не может. Для него это табу, потому что нельзя судье вышестоящего суда давить на судей нижестоящих судов, предрешая определенное решение, в том числе посредством комментария в СМИ.
Аналогично не должны давать подобные комментарии и другие начальники, хотя бы прямо судьи им и не подчинялись. Например, аким области публично высказывается относительно позиции той или иной стороны, спор между которыми рассматривается в суде. Судья районного суда сразу думает: по закону аким – представитель президента, значит, его позиция может быть согласована с администрацией президента. При этом судья назначается на должность и освобождается с нее указом президента, который готовится как раз администрацией. Следовательно, судье очень тяжело вынести решение, противоречащее позиции акима области.
Вот подобным деятелям как раз запрещено давить на суд. И через СМИ, и посредством телефонных звонков, и любым другим способом. Чтобы оградить судью от принятия решения, выгодного конкретному человеку, от которого зависит судья. Но такое давление нельзя путать с возможностью граждан (участвующих в деле лиц, адвокатов, экспертов, журналистов и т.д.) высказывать своё мнение относительно того или иного судебного процесса, в том числе через СМИ, даже если это мнение очень не нравится судьям или каким-то участникам процесса. Потому что подобное «давление» на суд полезно обществу и судебной системе в целом.
Кстати, нынешний Кодекс об административных правонарушениях не содержит статьи об ответственности за воздействие на суд средствами массовой информации. А до 2015 года такая норма была (ст.346). Что также говорит о понимании законодателем настоящей проблемы и прогрессивном развитии законодательства.
