Самореформирование системы изнутри - как в рамках монопартийности, так и в контексте политического многообразия - одинаково для нее опасно
* Вот что кризис животворящий с лохами делает!
* Чем бабло отличается от денег
* Пора покупать губозакаточную машинку
Специальное заявление главы государства о третьей модернизации от 30 января и публикация на следующий день послания президента к народу несколько оттеснили на периферию увлекающегося коллективного сознания специальное обращение Елбасы по поводу перераспределения полномочий между ветвями власти и предстоящей конституционной реформы от 25 января.
Хотя оба этих выступления связаны, как иголочка с ниточкой.
В обращении президент сказал: «Учитывая важность предлагаемых мер, я решил вынести на всенародное обсуждение проект конституционных реформ, который будет опубликован».
Ждать публикации проекта нет никаких сил, поэтому я начал всенародно обсуждать перераспределение сразу же после объявления о нем (см. «Кто эти люди? Что здесь происходит?»).
В том материале я предположил, что изменение расклада властных полномочий потребует, прежде всего, принципиально иного качества человеческого капитала в политической элите.
В этой статье поразмышляю на тему, как далеко могут зайти конституционные реформы.
Вот что кризис животворящий с лохами делает!
Несколько лет никак не мог проникнуться пафосом сильного выражения «нефтяное проклятие». «Почему проклятие? – думал я. – Наоборот, везение. Дар божий. Богатейшие недра – это же такой бонус, подспорье для большой страны с маленьким населением». Постепенно начало доходить, в чем дело. Поделюсь своими соображениями.
В 1990-е годы, которые, как теперь выясняется, были периодом первой модернизации, Казахстан жил бедновато, но динамично. В экономике царила разруха, и страна оказалась самозанятой. Казахстанцы становились предприимчивыми.
Половина населения торговала, вторая челноком моталась в Турцию и Китай за товарами народного потребления. В нелегкие в материальном смысле времена экономическая мотивация (желание роста доходов или даже просто физическое выживание) пробуждает в людях качества, о которых они прежде не подозревали.
Да по себе знаю, как это происходит. Долгое время не понимал суть денег. В иерархии приоритетов они не входили даже в пятерку. Хотя зарабатывал всегда нормально. Но в редакциях никогда не занимал материально ответственных должностей. И от меркантильных вопросов вроде рекламы меня заботливо оберегали: не отвлекайся, дескать, от творчества.
Я не роптал: не моё это – и ладно. И как-то возглавил одно СМИ. Инфляция и девальвации съедали зарплату, которую никто не думал поднимать.
Я добился от владельцев, чтобы определенный процент от превышения плана по доходам от рекламы получали журналисты. И стал заниматься рекламой сам. Лично разыскивал и «окучивал» потенциальных клиентов, в том числе иностранных. Долго обсуждал с ними, как лучше пиариться у нас, оставляя разговор о сумме контракта на конец разговора, на сладкое.
В строку шло всяко лыко: и полузабытый экономический английский вспомнился, и обаяние инфернальное, оказалось, не только на женщин действует. Называл свой метод «интеллектуальное принуждение к деньгам». Издание скоро стало прибыльным (остается таковым и сейчас, хотя давно там не работаю), акционеры были довольны, как слоны, а редакция получала изрядную прибавку к з/п.
Вот что кризис животворящий с лохами делает! Но вернемся в 90-е.
Первый профессиональный парламент, избранный в марте 1994-го, утонул в дискуссиях и не поспевал с законодательным обеспечением новых рыночных реалий, приняв всего семь законов. Спустя год он был распущен, и президент за семь месяцев издал более сотни указов, имеющих силу закона.
Правовая база для экономических реформ была создана, и они стали наполняться экономическим содержанием. В короткое время Казахстан снискал славу лидера-реформатора на постсоветском пространстве. Наша банковская система стала лучшей в б. СССР. Мы первыми в 1998 году ввели пенсионную накопительную систему. Едва ли не каждый министр в правительстве был звездой.
Между тем среднегодовая цена за баррель нефти марки Brent в то десятилетие лишь однажды превысила 20-долларовую отметку – в 1996-м ($20,5).
В «лихую» декаду деньги стали царем, богом и воинским начальником. Причем на всех уровнях. Кабмин наизнанку выворачивался, чтобы привлечь зарубежных инвесторов. А на семейных советах решали: продолжать торговать с асфальта или рискнуть взять в аренду контейнер на барахолке?
В принципе, это нормальное целеполагание и для страны, и для граждан, которые хотят выжить, поэтому стремятся зарабатывать.
Высокая духовность больше органична в эпохе застоя, когда нет применения мозгам и рукам.
Чем бабло отличается от денег
С начала века у нас пошел такой клёв, что мы забыли про всё на свете. Цена на нефть рванула из всех сухожилий: с $28,3 за баррель в 2000 году до $121,4 в 2012-м. При средней себестоимости ее добычи, в зависимости от года и месторождения, от $15 до $28. Такую маржу можно иметь, пожалуй, лишь на торговле наркотиками.
Наркотиком нефть для нас и стала. Точнее, не сама она, а сумасшедшая прибыль от ее продажи. Правда, часть денег успели использовать с умом: построили Астану и завели Национальный фонд для будущих поколений (сейчас думаем: хватило бы его для нынешнего). При этом бурный рост ВВП вследствие благоприятной мировой конъюнктуры цен на углеводороды любимые руководители не забыли выдать за собственную заслугу. Что удачно вписывается в местный менталитет, не возбраняющий гордиться тем, что сам не создал: скажем, местом рождения или предками.
Тем временем в стране шли необратимые ценностные метаморфозы. Самоцелью стали не трудовые деньги, а легкое, незаработанное, по сути, бабло, достающееся без особых усилий. Слоган десятилетия - «Как вы расслабляетесь? А я не напрягаюсь».
Бабло превратилось в мерило всего и вся. Доступ к нему окуклился в национальную идею, которую мы продолжаем искать днем с огнем. Не замечая, что счастье давно привалило. Так сам я порой часами шукаю очки по квартире, хотя они на носу.
Коррупция, которая и в 90-е не была игрушечной, инфицировала общество сверху донизу и проникла во все щели. Эта фраза – трюизм и острых эмоций уже не вызывает. Но некоторые свежие примеры впечатляют даже видавших виды.
Главврач алматинской горбольницы на рабочем совещании призывает персонал медучреждения «крутить больных». На деньги, разумеется. Гиппократ икает в сторонке.
В Шымкенте на прошлой неделе завершился процесс над ОПГ из двух десятков человек. Они проходили тестирование для поступления в госорганы вместо реальных претендентов, получая с каждого две-три тысячи долларов. Так было трудоустроено около полутораста чиновников. Утверждают, что те уже уволены, но имен не разглашают. Но мы в своем праве на сомнение: а умели они, работая на государевой службе, читать и писать?
Всё это «внизу» было бы невозможно, не будь так принято «наверху». И типун на язык тому, кто говорит, будто в Казахстане антинародный режим. Власти наши – соль земли и плоть от плоти народной.
С начала 2000-х государство постепенно становилось главным игроком в экономике. Востребованность таких качеств, как интеллект и деловая инициатива, неуклонно снижалась. Их заменяли крепкие мозолистые локти и нужные связи, позволявшие пробиться к финансовому роднику, где булькал госзаказ. Растущие как на дрожжах нефтяные цены тянули вверх коррупционную ренту, и распилы с откатами достигли фантастических размеров.
Деятельность правительства в пору второй модернизации запомнилась главным образом непрерывным производством госпрограмм. Причем по «цыганскому» принципу: этих детей отмоем или новых нарожаем? Эту программу доведем до ума или свеженькую напишем? Итоги двух широко распиаренных инновационно-индустриальных пятилеток, выражусь обтекаемо, не оправдали ожиданий. Не стану говорить об их провале, но, окажись они успешными, об этом бы так трубили, что мы б оглохли.
В результате наша республика не приближается к заветной тридцатке развитых стран, а всё дальше удаляется от нее. Уже из полусотни выпала. Третью модернизацию нефтяной зависимости Казахстан встречает на 53 месте в «Индексе глобальной конкурентоспособности 2016-2017», представленном на Всемирном экономическом форуме в октябре прошлого года. По сравнению с предыдущим годом мы потеряли целых 11 позиций и пропустили вперед даже Руанду, где еще 20 лет назад бушевала резня между хуту и тутси, погубившая больше миллиона душ.
Легкое нефтяное бабло не просто морально развращает. Оно, как ни парадоксально, еще и создает угрозу национальной безопасности. Имитация бурной деятельности вместо упорной созидательной работы, жизнь «на расслабоне» разбалтывает дисциплину, разжижает мозги, притупляет реакцию. Как следствие - полная неготовность адекватно и во всеоружии встретить облом. То есть реальный вызов. Вроде обрушения цен на нефть в 2015-м или терактов в Актобе и Алматы в прошлом году. Чтобы один человек с «калашом» уложил девятерых и несколько часов держал в страхе целый мегаполис – это характеризует не столько даже его, сколько государство с растерянной правоохранительной системой.
Еще один побочный эффект гонки за баблом – она деформирует сознание и дезориентирует в окружающем мире. Люди оказываются не способны к простым вещам. Например, различить среди своих редкую красоту или выдающийся талант, если они еще не вписаны в систему монетарных координат. Так японцы «открыли» для казахстанцев волейболистку Сабину АЛТЫНБЕКОВУ, а китайцы – певца Димаша КУДАЙБЕРГЕНОВА.
Вот так в общих чертах я понимаю смысл фразы «нефтяное проклятие». Отношение к предстоящей конституционной реформе оно имеет следующее.
Пора покупать губозакаточную машинку
Фактически проблема перераспределения полномочий сводится к ответу на вопрос: сможет ли власть сама сделать хирургическую операцию на самой себе и не обернется ли она харакири?
Не спешите криво ухмыляться. Мы видели немало подобных примеров в кино. Рембо выдавил пулю из живота, прижег головешкой из костра и не забыл продезинфицировать рану. Герой Амаяка АКОПЯНА из «Воров в законе», прикованный к батарее, отпилил руку ножовкой. Мэтт ДЭЙМОН в «Марсианине», напоровшись на какую-то арматурину, вытащил ее из тела, а потом себя заштопал. Аналогичные сцены есть в фильмах «127 часов» Дэнни БОЙЛА и «Старикам тут не место» братьев КОЭНОВ.
А если без шуток, попытка монопартийной системы реформировать себя изнутри уже предпринималась. 30 лет назад. Называлась она перестройка. Чем закончилась – известно. В том числе известно, уверен, и членам рабочей группы, готовившей конституционную реформу.
В статье «Драка лысых из-за расчески» политолог Досым САТПАЕВ справедливо замечает: «Необходимо переносить перераспределение полномочий на низовой уровень. На уровень местного самоуправления».
То, что реформу надо начинать снизу, - логично. Ведь из земли и жизнь идет, и хлеб растет. А сверху спускаются лианы, которые душат всё живое. Но, судя по всему, перераспределять полномочия будут как привыкли: оттуда, откуда, как им кажется, виднее.
Почти все эксперты сходятся во мнении, что реформа конституционная бессмысленна без партийной и избирательной реформы. Но ни в обращении о перераспределении, ни в послании о третьей модернизации и речи не идет о модернизации политической. Действительно, с какой радости разрешать реальную, а не мнимую, как у нас, многопартийность? Зря, что ли, последние двадцать лет любое политическое инакомыслие закатывали в асфальт?
В казахстанской элите сидят сплошь люди, меченные «нефтяным проклятьем». Впрочем, это для страны проклятье, а в их случае уместнее сказать «нефтяное бата». И не нашлось пока колдуна, который снял бы с них эту карму-благословенье. К тому же они не слишком ею тяготятся. Даже падение цен на нефть не сказать чтоб очень потревожило их дзен.
Так зачем же элите запускать механизм реформы всерьез и надолго? Чтобы рисковать положением и состоянием, когда придут молодые и злые конкуренты с демократическим расстройством личности - теснить ее с насиженного-намоленного места? Да, на Левом берегу в Астане сегодня напряженно. Прошли аресты. Люди в высоких кабинетах боятся собственной тени. Однако массовых суицидально-благотворительных настроений среди них пока не замечено.
Короче говоря, системе самореформироваться в рамках фактической однопартийности – опасно: явится призрак Михаила ГОРБАЧЕВА. А в контексте политического многообразия – те же фаберже, только в профиль. Куда ни кинь – везде, блин, клин.
Вывод мне видится таким. Кто размечтался о радикальном обновлении страны в связи с новым раскладом властных полномочий, тот может купить себе губозакаточную машинку.
Скорее всего, «конституционная реформа» будет напоминать посыпание белым снегом снега грязного, как намедни проделали в Алматы, чтобы не омрачать взор гостей Универсиады.
Правда, снег имеет обыкновение весной таять. В настенном календаре до нее ровно месяц. А когда она наступит в календаре политическом – поди знай.
Вышла в свет новая книга Вадима Борейко «Високосный.kz. Дневник социопата». Продажи в Алматы начнутся в понедельник, 6 февраля. Презентация состоится в магазине «Меломан» GRAND (г. Алматы, ул. Гоголя 58, уг.ул. Панфилова) в пятницу, 10 февраля, в 19.00.
