Инициатива «Экономический пояс Шелкового пути» не благотворительный проект. Для Китая это лишь часть задачи «двух столетий»
Читайте предыдущую статью Досыма САТПАЕВА «Зомби-экономика и синдром Харви Вайнштейна».
Транзитная ода
В последнее время, когда речь идет о китайской инициативе «Экономический пояс Шелкового пути» в глаза бросается чрезмерный рост оптимизма по поводу этого проекта, как в самой КНР, так и за ее пределами.
Например, недавно крупная международная аудиторская компания KPMG подготовила доклад «Перспективы развития китайской экономики в 2018 – Новая эра, новая концепция глобализации». В нем говорится о том, что страны-участницы проекта «Один пояс - один путь» превратятся в самый быстрорастущий регион, куда потекут прямые инвестиции Китая.
Руководитель Государственного комитета по развитию и реформе КНР ХЭ Лифэн в прошлом году, объявил, что более $50 млрд направлено на реализацию инфраструктурных проектов в рамках «Экономического пояса Шелкового пути». В первую очередь речь идет о строительстве инфраструктуры и портов, а также прокладке железных дорог.
На днях вице-президент по логистике АО «НК «КТЖ» Санжар ЕЛЮБАЕВ заявил: «Если в 2011 году через Казахстан проходило транзитом в сторону Европы 1000 контейнеров, то по результатам 2017 года мы имеем рост в 201 тысячу раз… Мы прогнозируем, что к 2020 году транзитом через Казахстан пройдет порядка 2 млн контейнеров».
Понты или рентабельность?
Стоит напомнить, что публичная презентация инициативы «Экономический пояс Шелкового пути» для постсоветских стран прошла в Казахстане в сентябре 2013 года, во время официального визита председателя КНР СИ Цзиньпина в Астану. В своей программной речи он отметил, что Китаю и Казахстану нужно создать экономический коридор Шелкового пути. Впрочем, к этому коридору Пекин активно присоединяет и другие страны Центральной Азии. При этом Казахстан как государство со значительными транзитными возможностями интересует Китай с учетом стратегической задачи развития своих северо-западных регионов в качестве мощных логистических и транспортных хабов. Именно поэтому Си Цзиньпин предложил объединить китайскую программу «Экономический пояс Шелкового пути» и казахстанскую «Нурлы жол».
Китай также хорошо понимает, что свою программу сухопутного «Шелкового пути» ему будет тяжело реализовать без Казахстана. Однако такие инфраструктурные инвестиции очень дороги, а срок окупаемости растягивается на десятилетия. Сектор транспортных и транзитных перевозок высококонкурентный, поэтому трудно получить значительную прибыль только на транзите и логистике.
В частности, Султан Ахмед бин СУЛАЙМ, председатель совета директоров дубайского портового оператора DP World, который управляет МЦПС «Хоргос» и морским портом Актау, считает, что железнодорожные и автомобильные перевозки хоть и сокращают время доставки, но обходятся дороже, чем морские.
Задача двух столетий
К тому же «Экономический пояс Шелкового пути» не является благотворительным экономическим проектом. Для Китая это лишь часть его более важной цели, которая на официальном уровне была обозначена как «задача двух столетий».
Первое столетие - это 100-летняя годовщина со дня основания Коммунистической партии Китая в 2021 году, когда должно появиться среднезажиточное общество. А второе столетие связано со 100-летней годовщиной КНР в 2049 году, когда Китай должен стать экономической и военной сверхдержавой. Можно предположить, что как раз к этому времени Пекин уже будет окончательно экономически доминировать в Центральной Азии, вытеснив Россию, которая с транзитной точки зрения даже сейчас выглядит менее привлекательной для Китая, учитывая санкционные и торговые войны Москвы не только с Западом, но даже с членами ЕАЭС.
В конце марта посол США в РФ Джон ХАНСМАН заявил, что американский Конгресс, возможно, еще больше расширит санкции против России. Могут ужесточиться и антироссийские санкции Евросоюза. И они будут вызваны серьезным политическим конфликтом между Лондоном и Москвой в связи с отравлением экс-полковника ГРУ Сергея СКРИПАЛЯ, работавшего на британские спецслужбы, и его дочери, который грозит превратить Россию в страну-изгоя. Это уже привело к массовой высылке российских дипломатов из разных европейских стран и США в знак солидарности с Великобританией.
Удав и кролик
На этом фоне неясны долгосрочные перспективы взаимодействия Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути». ЭПШП, в особенности его сухопутная часть, своей конечной целью имеет получение инфраструктурного доступа именно на западные рынки. В то время как Россия, наоборот, пытается переориентировать многие свои проекты в восточном направлении - по причине всё большего вхождения в фазу «холодной войны» с Западом. И пока непонятно, как совместить российский поворот на Восток и китайский поворот на Запад. Есть основа для противоречий.
На этом фоне Евразийская экономическая комиссия уже заявила, что ЕАЭС и КНР обсуждают упрощение таможенных процедур. В частности, рассматривался проект соглашения об электронном обмене информацией о товарах и транспортных средствах, перемещаемых из стран ЕАЭС в КНР и из Китая на таможенную территорию союза. Хотя основной акцент делается на борьбу с «серыми» схемами поставок из Китая.
Но Пекин хорошо понимает, что долгосрочные перспективы ЕАЭС довольно сомнительны из-за внутренних и внешних проблем. Некоторые эксперты резонно полагают, что из-за отсутствия координации между действиями стран-членов ЕАЭС в отношении ЭПШП всё может свестись лишь к набору двусторонних проектов между Пекином и странами Центральной Азии.
Как было заявлено, члены ЕАЭС и Китай могут сотрудничать в модернизации транспортной инфраструктуры, в сфере строительства, добычи ресурсов, энергетики и высоких технологий. Но уже сейчас по всем этим направлениям из пяти членов Евразийского экономического союза Пекин активно втягивает в сферу своего экономического влияния троих. Кроме Казахстана, это также Кыргызстан и Белоруссия. В будущем Китай может спокойно переварить Евразийский союз, в случае получения торговых преференций при создании зоны свободной торговли между ЕАЭС и ЭПШП.
По мнению Сергея ЛУКОНИНА, завсектором экономики и политики Китая Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова, ЕАЭС с экономической точки зрения неэффективен. А в реализации ЭПШП он видит подготовку к приходу китайского бизнеса на новые рынки. Это может привести к снижению экономической роли национальных компаний других стран.
В чем-то этот тезис совпадает с тем, что озвучил в начале марта на первой сессии Всекитайского собрания народных представителей XIII созыва премьер Госсовета КНР ЛИ Кэцян. Он уверен, что Китай будет развивать сотрудничество в рамках инициативы «Один пояс - один путь», стимулируя выход за рубеж китайского производства и сервиса.
Для сравнения: уставный капитал Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), созданного Пекином, составил $100 млрд. А уставный капитал Евразийского банка развития, главного финансового института ЕАЭС, составляет менее $10 млрд.
Иллюстрация: regnum.ru.
