Прямо сейчас Казахстан находится на перепутье
Все истории про меркантилизм давно минувших дней были подводкой к оценке текущей политики в Казахстане. Есть предположение, что наша система архаична и содержит в себе многое из того, что было характерно на этапе перехода от феодализма к капитализму.
В XVII–XVIII веках главным содержанием государственной политики было удержание власти правителями и их окружением. Положение правящей элиты в XVII веке ни в одной из стран не было прочным. Поэтому требовались большие суммы для подкупа влиятельных сеньоров, содержания армии и полицейского аппарата. Соответственно, основу экономической политики составляло решение задачи наполнения бюджета. Для этого использовались протекционизм и импортозамещение. В большинстве стран частный капитал не горел большим желанием инвестировать в производство товаров, поэтому государство завлекало его различными льготами или само инвестировало в новые производства. Но за такую политику приходилось платить отставанием в развитии, а в некоторых странах – революционной и, порой, кровавой сменой режима, как, например, во Франции.
Комментарий к диаграмме: В XVII–XVIII веках на месте Бельгии сначала были Испанские, а затем, после войны за Испанское наследство, Австрийские Нидерланды. Габсбурги, что испанские, что австрийские, были заинтересованы только в одном – как можно больше выжать налогов. Никакой экономической политики на территории Бельгии не реализовывалось. И мы видим, что её экономика росла быстрее, чем экономика Франции, в которой существовали привилегированные королевские мануфактуры. При этом ни одна из крупных европейских войн того времени Бельгию стороной не обошла.
Казахстанская политика и экономика
Сравнить современный Казахстан и Европу XVII–XVIII веков очень соблазнительно. Во-первых, если говорить о “Старом Казахстане”, то стержнем его политики было сохранение власти за правящей элитой. В этом легко убедиться, посмотрев на динамику индекса независимости оппозиции (диаграмма 2).
Мы сами, без всяких Гетеборгских университетов (институт V-Dem при этом университете), знаем, что при первом президенте всякая оппозиционная деятельность пресекалась на корню. Диаграмма 2 просто иллюстрирует наше знание.
Во-вторых, государство играло активную роль в инвестициях в основной капитал, используя для этого национальные компании, которые нарекли “квазигоссектором”. На диаграмме 3 мы видим, что доля основных фондов АО “ФНБ “Самрук-Казына” доходила почти до 30% от всех основных фондов страны. Удержаться на таком высоком уровне помешало падение цен на нефть в 2014 году и возникшие на этом фоне трудности с наполнением бюджета.
В-третьих, чтобы заручиться лояльностью населения, активно расходовались бюджетные средства на социальную помощь и социальное обеспечение (диаграмма 4). В принципе, такое поведение, по мнению известного российского политолога Г.Голосова, характерно для всех электоральных автократий.
В XVII–XVIII веках власти регулярной помощи малоимущему населению не оказывали. Но если случался голод или другое бедствие, власть пострадавших поддерживала. Поэтому прямой аналогии здесь нет. Но если говорить об укреплении режима личной власти, то такое поведение вполне архаично. Разумеется, помогать малоимущим необходимо. Но простая покупка лояльности не помогает вырваться из порочного круга бедности, а, наоборот, закрепляет такой социальный статус.
Лояльность элит в “Старом Казахстане” покупалась тем, что на коррупцию смотрели сквозь пальцы (диаграмма 5). Главное было не попасть в немилость – тогда сразу находились коррупционные преступления.
Справедливости ради необходимо отметить, что дела с коррупцией в стране улучшались, при том что уровень коррупции в стране остаётся всё ещё высоким – в 2023 году в Индексе восприятия коррупции наша страна занимала 93-е место из 180.
Любые исторические параллели и аналогии хромают, но всё-таки есть основания говорить об архаичности внутренней и экономической политики “Старого Казахстана”.
Новый Казахстан
Выше речь шла большей частью о “Старом Казахстане”. Если же смотреть на показатели “Нового Казахстана”, то ясной картины нет.
Мы наблюдаем частичное обновление элит, которое в чём-то схоже с преследованием Николя Фуке и работой Палаты правосудия во времена молодого Людовика XIV. Но несмотря на то, что давление на оппозицию уменьшилось, оно всё ещё остаётся запредельно большим.
Вес национальных компаний в экономике также уменьшился. Но реальной приватизации мы пока ещё не увидели. Да и доля “квазигоссектора” в экономике остаётся высокой.
Доля социальной помощи и социальной поддержки в расходах бюджета сократилась. Но, во-первых, сокращение идёт с очень высоких уровней времён пандемии, а во-вторых, пока недостаточно наблюдений, чтобы прийти к каким-либо выводам. Это же относится к предыдущему пункту.
Тренд на снижение уровня коррупции сохраняется. Хочется верить, что её удастся победить, но при существующем уровне влияния общества на власть надежд на это мало.
Прямо сейчас Казахстан находится на перепутье: сохранить архаику со всеми печальными последствиями или пойти по пути реальной общественно-политической модернизации. В пользу какой из альтернатив будет сделан выбор пока неясно, но складывается впечатление, что у архаики больше шансов.
Фото: 365info.kz.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
