Кинорежиссер и писатель Ермек Турсунов рассказывает об Алтынбеке Сарсенбаеве
На снимке: Алтынбек Сарсенбаев и Заманбек Нуркадилов.
Продолжение. См. начало: часть 1, часть 2.
* И я пошел «держать стойку»
* Запястья мои сжимали казенные браслеты
* И тут у соседа по камере началась ломка
* Я боролся с искушением воткнуть ему в глаз карандаш
Я придумал Алтынбеку забавное погоняло – Пиночет. За излишне напускной грозный вид. Он в ответку стал называть меня Чон Ду Хваном.
Всё вроде более или менее налаживалось.
И тут в 1998 году начали происходить непонятные вещи.
И я пошел «держать стойку»
Телеканал «Хабар» стал переманивать к себе людей. Потом потихоньку начал подгребать под себя площади. Однажды хабаровские начальники выставили свою охрану и перестали пропускать сотрудников с телеканала «Казахстан» в АСК-2. Так называется примечательное здание с бетонными сосульками на Мира-Тимирязева. Исторически здание принадлежало телеканалу «Казахстан».
Я пошел к Алтынбеку. Спрашиваю:
- Конфликт назревает. Что делать будем? Ты объясни, а то я человек новый, могу чего-то не знать.
- Будем держать стойку, - сказал Алтынбек.
- А сил хватит? - спросил я.
- Хватит, - уверенно ответил он.
И я пошел «держать стойку».
Запахло жареным. Я это чувствовал. В «Хабар» вкачивались деньги. Они закупали новую аппаратуру и по-прежнему переманивали лучших людей. На фоне нашего унылого болота «Хабар», конечно, выглядел намного предпочтительнее.
К тому же нам безбожно урезали бюджет. Начались сокращения. Росло недовольство. Я людей понимал, но помочь ничем особо не мог. А одними запретительными мерами ситуацию не спасешь.
Оставалось рассчитывать на рекламные доходы, и я стал самостоятельно вести переговоры с крупными игроками. Многие готовы были к сотрудничеству: все-таки республиканский канал, метровый диапазон. Намечались серьезные сдвиги. Мы могли стать главными конкурентами «Хабара» и оторвать себе кусок рекламного пирога.
Ерлан САТЫБАЛДИЕВ – на тот момент президент телерадиокорпорации – фигурой был вялой и несамостоятельной. Он такие вопросы не решал и кивал в сторону Алтынбека.
- Есть министр, к нему и иди.
И я пошел – убеждать Алтынбека заключить новые контракты.
Алтынбек как-то невнятно отреагировал, сказал, что надо всё взвесить, всё обдумать и лишь потом, может быть, как-нибудь...
Но сроки горели, конец года, и ждать было нельзя. Надо было спасать канал. Тем более что частоту «Алатау» тоже собирались забрать, а сотрудников распустить.
И тут вдруг появляются какие-то бравые хлопцы в дорогих костюмах с московским говорком и визитками компании «Видео Интернешнл-Азия». Они суют мне под нос контракт, согласно которому всё рекламное время на канале «Казахстан» давно уже продано, причем на кабальных условиях и за смешные деньги. И прозрачно так намекают, что поезд уже ушел, что я не совсем владею информацией и лучше всего подумать о плодотворном творческом сотрудничестве на будущий год.
Я в «непонятках» начинаю искать правду, а это дело, как вы сами понимаете, бесперспективное и в каком-то смысле опасное. Но теперь-то уж можно об этом говорить. Всё ведь осталось в прошлом.
Г-н Сатыбалдиев на мои вопросы лишь развел руками и по обыкновению своему показал наверх. Я стал искать встречи с Алтынбеком, чтобы поговорить с ним «на понял-понял». А если прямо, то я просто хотел предложить ему разорвать имеющийся контракт и заключить новые. Более выгодные для канала.
Запястья мои сжимали казенные браслеты
И тут уже нарисовались серые люди из «конторы». Они показали мне корочки в чине подполковника и капитана и предложили выпить по чашечке кофе. За разговором они, как бы между прочим, обронили фразу, что «хорошо бы этого жирдяя Сатыбалдиева» сдвинуть с нагретого места. Типа давай ты сунешь ему взятку, и мы его накроем на рабочем месте. Взятку мы, мол, обеспечим.
Сейчас, по прошествии лет, я думаю, что кукловоды, стоявшие за этим делом, рассчитали всё правильно. Сатыбалдиев – ставленник Алтынбека. Удар по Сатыбалдиеву - это удар по Сарсенбаеву. И удар практически стопроцентный. А я всего лишь – «торпеда». Исполнитель. Мелкая фигура. В случае чего мной можно пожертвовать. Никто особо и не заметит, напрягаться и за меня впрягаться не станет.
Так оно и получится в итоге. Но в тот момент догадываться об этом я не мог и прямиком отправился в кабинет к Ерлану – предупредить, что против него готовится нехитрая операция из серии «Борьба с коррупцией и мздоимством». И чтоб он это имел в виду, поскольку не только я захожу к нему в кабинет и любой товарищ может «забыть» здесь конвертик с купюрами или какой невзрачный пакетик в углу с дорогим и меченым подарком.
У Ерлана Абеновича от этого разговора глаза сделались круглыми, он схватился за сердце и срочно слег.
А через пару дней к нам в офис уже без всякого приглашения заявилась толпа сотрудников. Они быстренько опечатали бухгалтерию и меня под белы ручки повели по длинным коридорам на выход.
Помнится, Галина Леонидовна КУЗЕМБАЕВА (руководитель продакшн-студии Gala TV, скончалась в 2006 году. – Ред.), с которой у меня намечалась рабочая встреча, наткнулась на меня в дверях и, заполошная, по своему обыкновению, не особо замечая плотного сопровождения, стала спрашивать: куда это я направился и скоро ли вернусь?
- Мы ж должны показать тебе отснятую передачу и обсудить эфирное время.
Я честно ответил, что догадываюсь, куда сейчас поеду, но не могу сказать точно, когда именно вернусь. И вернусь ли вообще, поскольку запястья мои сжимали казенные браслеты, а товарищи в штатском предусмотрительно прикрыли их моим же пиджаком.
Наутро я проснулся знаменитым. Не было, пожалуй, ни одной газеты, не осталось ни одного телеканала, по которому бы не показали, как бравые ребята сажают меня в «бобон». Естественно, все фотографии и все видео сопровождались бесчисленным количеством комментариев. Выдвигались самые разные версии. Порой совершенно фантастические.
Один депутат, помнится, даже предположил, что я заслан коварной Америкой и прибыл сюда с некой тайной миссией, как некогда в Старгород - бывший предводитель дворянства. И вот теперь я – «гигант мысли и предводитель команчей», будущий отец казакпайской демократии - пробрался на идеологически важную позицию руководителя телеканала и вещаю на всю страну, сея, так сказать, разврат и смуту.
Одним словом, арест гендиректора казахстанского телеканала превратился в сенсацию дня. С него начинались все новостные ленты. И во всем этом театре абсурда неизвестные режиссеры отвели мне ведущую роль. Я внутренне чувствовал, что она мне не подходит. Ну не тяну я никак на злодея международного масштаба. Кто я такой, если без дураков? «Веселый нищий. Безвредный насекомый». Разменная монета. Причем самая мелкая.
Тут цель была другая. Или – цели. Покрупнее, надо полагать. Хотя формально я ведь был «человеком Алтынбека». Правда, не посвященным во все тайны мадридского двора. Ну, а кто там будет разбирать, во что я посвящен, а во что нет. Ходит в баню, играет в футбол, допущен к телу, значит – доверенный. Логика прокурорская, по сути, верная. Но нуждалась, конечно, в уточнениях.
И тут у соседа по камере началась ломка
Вот за этими уточнениями, надо думать, меня и повезли в неприметное здание на Абая-Байзакова.
Конечно, читателям хочется страстей. Живописных подробностей.
Вынужден разочаровать. Не было ничего такого. Меня не били, не пытали и иголки под ногти не загоняли. Всё было чинно-благородно, но давление оказывалось основательное. Мне, во всяком случае, хватило. И надолго. Так что не стану я тут геройствовать.
Как ни странно, про Алтынбека меня не спрашивали, хоть я и ожидал. О нем вообще тут разговоров не заводили.
С Байзакова меня уже ночью перевезли в ИВС, что возле кинотеатра «Целинный». Там, в ДВД, спустили в подвал, велели раздеться донага, провели внешний медосмотр (не прячу ли чего в интимных местах), сняли шнурки с ботинок и запихали в камеру.
Так в одночасье меня, что называется, спустили не то чтобы с небес на землю, а даже глубже – в подземелье.
В «хате» было откровенно тесновато. Душновато. И народ в нем собрался самый разношерстный.
Перезнакомились. Милая компания: воры, бродяги, аферисты, мошенники. Сюда пресса не поступала, и это, наверное, на тот момент было единственное место, где меня еще не узнавали в лицо.
Ближе к ночи стали устраиваться спать. Легли рядком на длинные нары.
И тут у какого-то наркомана началась ломка. Его в буквальном смысле выворачивало наружу. Как назло, он оказался без одной ноги и не мог самостоятельно сидеть на параше.
И тут мне явилась еще одна истина: оказывается, не только в бане все люди одинаковые. В изоляторе временного содержания тоже не считается, кем ты был до этого. Поэтому я оказался четвертым в очереди. Имеется в виду очередь из тех, кто должен был помогать «наркоту-полоскуну» добираться до параши, как только его потянет «до ветру», и держать его там за плечи, чтоб он не свалился в дырку к своим экскрементам, извините…
Рассвет я встретил, таким образом, в не очень добром расположении духа.
А потом принесли завтрак – кашу с воткнутыми в нее ложками без черенков. Внешне она была похожа на овсянку, но не овсянка – это точно.
Я боролся с искушением воткнуть ему в глаз карандаш
Потом меня вдруг выпустили «под подписку о невыезде». Не сразу, конечно, а через какое-то время. Вроде как ХИТРИН (Юрий Хитрин, генпрокурор РК в 1997-2000 гг., умер в 2004 году. – Ред.) вмешался. Тогда до него достучались сочувствующие.
Началось следствие. Оно тянулось год. Или полтора. Мне показалось – вечность.
Вначале моим делом занимались комитетчики. Затем дело передали в ДВД. В конце концов оно оказалось в налоговой полиции, руководителем которой на тот момент был Рахат АЛИЕВ, и я ходил давать показания куда-то в самый конец улицы Барибаева. Это обходительное заведение располагалось по соседству с парком Горького.
В это же самое время Ерлан Абенович решил откреститься от греха подальше, в спешном порядке подготовил приказ и с должности меня отстранил, хотя следствие еще ничего не доказало. Кабинет мой опечатали, а дощечку с именем и фамилией убрали с глаз долой.
Когда же я через год с лишним, выбритый, выглаженный, с помытой головой, появился в побеленных стенах родного «Казахстана», держа в папочке постановление о прекращении уголовного дела, не могу сказать, что тут мне сильно обрадовались. В особенности г-н Сатыбалдиев.
Состоялась теплая беседа. В ходе которой стороны, как говорится, пришли к компромиссу.
Ерлан Абенович вытащил козырь и начал с того, что в результате внутренних расследований удалось установить, что я вел частные беседы по казенному сотовому телефону и должен внести в кассу корпорации сумму, потраченную на эти разговоры. Только в этом случае мне выплатят компенсацию, восстановят в должности, хотя нам «лучше расстаться, поскольку работать в тандеме мы уже не сможем». Борясь с неимоверным искушением воткнуть ему в глаз остро заточенный карандаш, я согласился, что – «да, действительно, работать так дальше не имеет никакого смысла», и пошел к себе, в свой запечатанный кабинетик. Там мне хотелось провести напоследок несколько встреч с людьми, которых сотрудники силовых структур вынудили дать против меня «разоблачительные показания». Не то, чтобы я хотел устроить им там «железное болеро» или «краковяк в присядку». Нет. Эмоций не осталось. Мне было просто любопытно. Мне хотелось посмотреть им в глаза и попытаться разглядеть в них раскаяние. Или хотя бы стыд.
Помню один из них, заслуженный человек с проседью в волосах, даже пустил скупую слезу:
- Они сказали, что дочку мою из института попрут с позором и жизнь ей испортят, если не подпишу…
Я постарался всех понять. Войти в положение каждого. По правде говоря, они-то тут, по большому счету, ни при чем. Тем более их было много – «подписантов». Сработал стадный рефлекс. Ну, или страх. Называйте, как хотите. Всё это не ново.
Что радовало и вдохновляло: были и те, кто с самого начала за меня, что называется, «впряглись». «Тянули мазу». Поддерживали, как могли, не верили, что я украл, стащил, затарил…
Всех помню. Всем благодарен. Такое не забывается.
В итоге мне выплатили компенсацию и восстановили в должности. Я внес в кассу штраф за свои «частные разговоры» и в тот же день, написав заявление «по собственному», тихо прикрыл за собою дверь.
Фото: архив фонда Алтынбека Сарсенбайулы.
Продолжение следует.
Мнение редакции не обязательно совпадает с точкой зрения авторов.
