Мы – подведомственное население, которому сверху спускают директивы и установки, и оно должно с той или иной степенью усердия их выполнять
На снимке: Евгений Жовтис.
Читайте предыдущую статью Евгения ЖОВТИСА «Демократия ещё простудится на наших похоронах».
Они не видели налогового инспектора 27 лет
Несколько лет назад я ездил в Германию. В Берлине посетил офис одной неправительственной организации, занимающейся правами журналистов. В ходе разговора всплыла тема финансирования и уплаты налогов. Я выяснил, что средства эта организация в основном получает от частных пожертвований, иногда – от коммерческих компаний. Налоги платит как некоммерческая организация, то есть почти вообще ничего не платит.
Но что меня больше всего поразило - со времени своего основания 27 лет назад они никогда не видели налогового инспектора.
- То есть, вас никогда никто не проверял? – изумился я.
- Нет! А зачем? – последовал ответ. - Мы аккуратно сдаём необходимые налоговые формы, и вопросов не возникает. Вот если вопросы возникнут из-за того, что вызовут подозрения какие-то наши банковские операции, тогда, конечно, придёт налоговый инспектор и всё, что возможно и невозможно, прошерстит. И это будет очень серьёзно, потому что, раз опытный налоговый агент засомневался в каких-то наших бумагах и пришёл с проверкой, значит, что-то не так.
Налоговые агенты - люди опытные, они вообще просто так не приходят. Да и мы сами, если у нас вопросы возникают, вызываем налогового консультанта, и он за небольшую плату всё разъяснит, в том числе про изменившееся законодательство и расскажет, как всё делать правильно. Наконец, мы можем заказать аудиторскую проверку. Так что зачем мы налоговикам?
Да и вообще, зачем мы государству? И зачем государство нам? Мы получили статус некоммерческой организации, следуем ему, не занимаемся коммерческой деятельностью и делаем то, что считаем нужным, для журналистов и для общества. Причём здесь государство? – закончил неожиданным вопросом гражданский активист.
State или domain?
И вот я задумался о роли государства в моей, в нашей жизни.
Знаете, чем мы сильно отличаемся от них? У них обычно не говорят о государстве, кроме случаев, когда от него что-нибудь нужно, или когда выборы, или какие-то серьёзные внутри- или внешнеполитические проблемы. И то о последнем говорит политически продвинутая часть населения. А у нас о государстве говорят все и везде: о президенте, о премьер-министре, о министрах и акимах, о судьях и полицейских, о каких-нибудь чиновниках из разных департаментов и т. д.
У нас государство - в офисе, на улице, дома и далее везде.
Оно у нас папа, мама, бабушка, дедушка, воспитатель, учитель и кормилец. И поскольку само по себе государство суть вещь неодушевлённая и нематериальная, то оно материализуется в лице государственных людей. Чуть не сказал «государевых людей».
Кстати, слово государство и является производным от слова государь, которое обозначало либо феодала, владельца холопов, либо верховного правителя и, по существу, является русским эквивалентом латинского слова dominus.
В отличие от другого латинского слова statum. Statum определяется как государство в смысле административно-территориальной единицы. Оно позднее превратилось в английское слово state. Известный американский учёный Ричард ПАЙПС вообще считает, что слово государство более адекватно может быть переведено на английский не как state, а как domain, в смысле господское владение.
То есть у меня оговорка чуть не случилась как раз по ФРЕЙДУ, потому что - привет древним латинянам! - у нас как-то больше признаки dominus, чем statum.
Они для нас или мы для них?
У нас народ говорит: нам повысили зарплату или увеличили пенсии. Задаёшь вопрос: кто повысил или увеличил? Государство. А государство - это кто? Ну там, президент, парламент, правительство. А они откуда взяли деньги вам что-то повысить или увеличить? Молчание.
Да у нас и взяли. Из налогов и ещё из управления нашим общим имуществом, недрами, землёй. Мы все собираем деньги, чтобы у них были средства на самих себя, для исполнения своих функций, но главное – на нас. На образование наших детей, на здравоохранение, безопасность, разрешение споров и т. д. Это не их деньги, это наши деньги.
Мы их платим, чтобы нам помогали и защищали. И не знаю, как вы, но я точно не хочу платить их для того, чтобы мне мешали жить.
Как-то пришёл я в суд на один политический процесс. В холле ходит человек в штатском с видеокамерой и всех на неё записывает. Не журналист, на вопросы не отвечает, делает важный вид, и остаётся только угадать: он из органов национальной безопасности или из полиции?
Я к нему подхожу и спрашиваю: «Вы существуете на мои налоги. Похож я на ненормального, который платит за то, чтобы за ним следили?». Ответа я, конечно, не получил, но этот товарищ стал осторожничать.
Оглянитесь вокруг: такое ощущение, что не они существуют для нас, а мы – для них. Мы – подведомственное население, которому сверху спускают директивы и установки, которые мы должны с той или иной степенью усердия выполнять.
В Казахстане власть не функция, а статус
У нас власть - это не функция, это статус. Посмотрите, как выходит из машины и подходит к гражданину рядовой полицейский. Он представитель власти, он – начальство. И суетящийся вокруг него гражданин, который вообще-то платит зарплату этому полицейскому, чтобы он выполнял свои функции, сразу же чувствует себя подчинённым.
Потом появляется начальник полицейского - и сразу полицейский становится подчиненным, а гражданин спускается ещё на одну ступеньку этой социальной лестницы. А потом - начальник начальника, и гражданин всё удаляется от возможности спросить за результаты уплаченных им денег на содержание этой властной вертикали, где он за свои деньги существует почему-то внизу, а не вверху.
А уж когда по городу едет или что-то посещает аким, или министр, или другие высшие должностные лица, так вообще – население в сторону. Они почему-то для народа начальство, хотя в действительности они начальство только для своих подчинённых, а для нас – нанятые менеджеры для обеспечения эффективного управления.
Бонус вместо взятки
Кстати, об эффективности. Мне вспоминается футурологический рассказ, написанный в конце 90-х годов известным казахстанским журналистом Сергеем ДУВАНОВЫМ. В этом рассказе к нему во сне явился его друг из будущего и рассказывает, как там через несколько десятков лет живут люди. И Дуванов его спрашивает: как там с коррупцией, дают взятки или нет? А друг и говорит: нет, взяток нет.
- Неужели победили коррупцию? - удивился Сергей.
- Нет, - ответил друг, - только теперь взятка называется бонусом.
- В смысле - как это? - удивился Дуванов.
- А вот ты приходишь в полицию, потому что на тебя напали и ограбили, ты что хочешь: чтобы искали преступников или их нашли? – объяснил друг. - Чтобы искали - это за государственные деньги, а чтобы нашли – нужно заплатить бонус. Или приходишь в государственную больницу. Ты хочешь, чтобы тебя лечили или чтобы вылечили? Чтобы лечили - это за государственный счёт, а чтобы вылечили – бонус.
Не мешайте мне жить!
Я, как и подавляющее большинство моих сограждан, - нормальный законопослушный человек. Правда, хотелось бы, чтобы и законы при этом были разумными.
Я ничего не замышляю и просто хочу нормально жить, решать вопросы, которые мне кажутся важными, продвигать идеи и взгляды, которые я разделяю. Я плачу налоги и рассчитываю на то, что они идут на обеспечение функционирования государства, помогающего мне решать проблемы, когда я к нему обращаюсь.
И ещё рассчитываю на то, что, когда я к нему не обращаюсь, оно не будет мне за мои деньги мешать мне жить, вторгаться в мою частную жизнь, обкладывать меня какими-то глупыми правилами и процедурами.
И что власть, которая олицетворяет это государство, то есть люди, которые временно оказались на госслужбе, потому что рано или поздно они с неё уйдут, всегда помнят, что они от меня ничем не отличаются, что это я вместе с другими гражданами плачу им за услуги.
И что я жду этой государственной системы эффективного функционирования, а иначе зачем, согласно Конституции, мы вместе с другими гражданами вообще его учреждали?
А пока этого самого государства так много в моей жизни, что хочется сказать: «Государство, отвяжись от меня!»
