В отличие от Великобритании, которая имела как плюсы, так и минусы от своего членства в ЕС, участие Казахстана в ЕАЭС несет в основном проблемы для республики
Выход Великобритании из Евросоюза наделал много шума в мире, заставив задуматься о прочности современных интеграционных объединений. Возможно, выход Казахстана из Евразийского экономического союза - это тоже дело времени, считает политолог, директор Группы оценки рисков Досым САТПАЕВ (на снимке). По его мнению, нет смысла искать для этого внутренних и внешних врагов ЕАЭС. Просто, в отличие от Великобритании, которая имела как плюсы, так и минусы от своего членства в ЕС, участие Казахстана в ЕАЭС несет в основном проблемы для республики. И ситуация не меняется к лучшему.
Когда гребут в разные стороны
Интересно, что обвинения, которые сыплют евроскептики в адрес ЕС - от чрезмерной бюрократизации до ущемления национального суверенитета - напоминают те же «камни», которые кидают евразэскептики в огород ЕАЭС. И это при том, что Евразийский экономический союз еще далек от тесной интеграции в формате ЕС. Но к этим обвинениям также добавляется и свой «суповой набор», характерный для большинства членов ЕАЭС. Высокий уровень коррупции, чрезмерное вмешательство государство в экономику, раздутый бюрократический аппарат, отсутствие полноценной рыночной экономики и т. д. Эти проблемы характерны для всех участников ЕАЭС, и они уже заразили этими «болезнями» само региональное объединение.
Интересно, что даже такой сторонник ЕАЭС, как российский экономист Сергей ГЛАЗЬЕВ, не так давно заявлял: «Замедление интеграционного процесса связано с ростом бюрократизации работы наднационального органа - Евразийской экономической комиссии». Но это неверное суждение. Никакого полноценного интеграционного процесса и не могло быть в рамках ЕАЭС, где конъюнктурной политики гораздо больше, чем экономического прагматизма, а все его участники даже если и сидят в одной лодке, то гребут в разные стороны. Ведь даже у трех государств-основателей ЕАЭС с самого начала была разная повестка дня. Для Казахстана приоритетом являлись экономические результаты, без ущемления политического суверенитета. Для России создание ЕАЭС - это не столько экономический, сколько геополитический проект, который должен закрепить за ней роль региональной державы. В пользу этого говорит тот факт, что с момента формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства, а также в ходе подготовки договора о создании ЕЭАС Россия упорно пыталась ускорить процесс формирования политического союза. Уже сейчас все остальные члены ЕАЭС идут в фарватере ее геополитических игр, которые ставят политические интересы России выше экономических интересов ЕАЭС, будь то конфликт на Украине или торговая война с Турцией.
Что касается Белоруссии, то Александр ЛУКАШЕНКО, с одной стороны, также выступает против политизации ЕАЭС. С другой - у Минска существуют вполне конкретные цели в рамках этого интеграционного объединения. Во-первых, это доступ к финансовой поддержке со стороны Евразийского банка развития, чей капитал в основном формируется за счет вложений России и Казахстана. Во-вторых, наличие рынка сбыта для белорусской продукции, которая не может выйти на европейский рынок в связи с политическими трениями между руководством Белоруссии и западными странами. В-третьих, получение равного доступа к трубопроводам, а также равных тарифов на прокачку энергоресурсов, в том числе из Казахстана. А расширение ЕАЭС за счет экономически неконкурентоспособных участников (Армения и Кыргызстан) стали дополнительными тормозами этого проекта, где количество участников доминирует над качеством их экономического развития.
Возможен ли eKZit?
Кстати, Brexit также указал на существенное отличие между теми странами, которые входят в ЕС, и теми, которые создавали ЕАЭС. Речь идет о том, что воля народа, реализованная через референдум, может стоять выше, чем «хотелки» отдельных политиков. И именно референдум определяет позицию людей по поводу того, входить в ЕС или выходить из него. Но в случае с ЕАЭС - всё наоборот. Внешняя политика его участников сильно персонифицирована. Только желание лидеров этих стран определяет, куда надо двигаться. На первоначальном этапе создания Таможенного союза даже мнение бизнеса никто не спрашивал. Всё решали политики, и в основном - за закрытыми дверями.
Примерно по такой же схеме несколько политиков в 1991 году подписали Беловежские соглашения о прекращении существования СССР как «субъекта международного права и геополитической реальности» и о создании Содружества независимых государств.
Времена меняются, а политический стиль остается прежним. Интересно, что еще в 2012 году казахстанская оппозиция выступила с инициативой провести референдум по нескольким темам, где первый вопрос о неучастии Казахстана в Евразийском союзе был изменен на вопрос о выходе Казахстана из Таможенного союза и Единого экономического пространства. Данные изменения оппозиция объяснила тем, что если Казахстан выйдет из ТС и ЕЭП, то тогда никакой Евразийский союз вообще не появится. Выходит, еще четыре года назад оппозиция уже предлагала свой вариант eKZit. Понятно, что в наших условиях предлагать что-то и располагать реальной политической возможностью для практической реализации – это две разные вещи. Но сама идея eKZit не настолько фантастична, как кажется на первый взгляд. Ведь даже Brexit еще несколько лет назад многим европейцам показался бы страшным сном.
В случае с Казахстаном основу для будущего eKZit могут заложить несколько факторов. Во-первых, рост внутренних противоречий между членами ЕАЭС по причине сохранения разных целей их участия в этом проекте. В принципе разочарование по поводу деятельности ЕАЭС уже наблюдаются не только в Казахстане или Белоруссии, но даже у новичков - Кыргызстана и Армении. Во-вторых, транзит власти в Казахстане, который приведет к корректировке внешнеполитических приоритетов, и ЕАЭС может отодвинуться на задний план. Кстати, еще один потенциальный кандидат на выход - это Белоруссия, чье долгосрочное политическое будущее также неопределенно после ухода Лукашенко с президентского поста. Можно предположить, что и Россия будет продолжать добиваться ускоренной политизации ЕАЭС, особенно после смены власти в этих странах, пытаясь покрепче привязать их к себе. А это, в свою очередь, даст второе дыхание евразэс-скептикам в Казахстане, которые смогут найти поддержку со стороны демографических трендов.
Как отмечал директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития (ЕАБР) Евгений ВИНОКУРОВ, успешность будущей евразийской интеграции находится в прямой зависимости от привлекательности этих процессов для молодежи. Именно точка зрения нынешних 20-25-летних будет главенствовать в общественном мнении при смене поколений и элит. Если исходить из этой точки зрения, то в будущем отношение большинства граждан Казахстана к ЕАЭС, возможно, будет ухудшаться. Так как «поколение независимости» не заражено ностальгией по прошлому. Оно менее зависимо и от информационного влияния российских СМИ, поскольку составляет в большинстве своем казахоязычную аудиторию. И эта аудитория будет увеличиваться, создавая благоприятную социально-политическую базу для роста национал-патриотических настроений, где свои позиции будут укреплять и евразэс-скептики. Но вся проблема в том, ЕАЭС - это отнюдь не ЕС, где Brexit хотя и вызвал раздражение в Берлине или Париже, то в Великобританию никто не стал вводить немецко-французских «зеленых человечков», чтобы всеми силами удержать Туманный Альбион в объятиях Европейского союза, который напоминает дом, где у каждого жильца есть свой ключ, чтобы из него выйти. В случае с ЕАЭС всё гораздо труднее.
Выйти сложнее, чем войти
Конечно, формально Казахстан имеет право выйти из Евразийского экономического союза. И для этого, кстати, необязательно проводить референдум. В договоре о создании ЕАЭС говорится, что любое государство-член вправе выйти из этой региональной организации, направив по дипломатическим каналам письменное уведомление о своем намерении. Действие договора в отношении этого государства прекращается по истечении 12 месяцев с даты получения такого уведомления.
Кстати, это напоминает аналогичную схему выхода из Содружества независимых государств. Страна-участница СНГ, уведомившая о таком своем намерении, обязана урегулировать финансовые обязательства, возникшие в связи с её участием в договоре. Только на основе полученного уведомления Высший Евразийский экономический совет принимает решение о начале процесса урегулирования обязательств. Выход из договора автоматически влечет прекращение членства в ЕАЭС и выход из международных договоров в рамках этого союза. С юридической точки зрения, всё довольно просто. Но с политической - такой демарш Казахстана может быть воспринят Россией как недружественный шаг со всеми вытекающими отсюда последствиями. И это произойдет вне зависимости от того, в какой форме будет принято решение по поводу eKZit: на основе референдума или по желанию руководства республики. Тем более что не так давно новым видом угроз в обновленной российской военной доктрине среди прочих была названа смена власти в соседних государствах и появление враждебных режимов. Но этот тезис имеет довольно широкое толкование, так как «враждебность режима», с точки зрения Кремля, может заключаться лишь в том, что его действия могут не совпадать с российскими интересами.
Дистанционное партнерство
Одним из любимых доводов сторонников сохранения членства Казахстана в ЕАЭС является то, что если республика не захочет интегрироваться с другими членами этой структуры, то ее проглотит и переварит Китай. Но проблема в том, что, даже будучи членом ЕАЭС, Казахстан уже плотно вошел в орбиту экономического влияния Китая, подсев на новый инвестиционный наркотик под названием «Экономический пояс Шелковый путь», с которым объединил свой «Нурлы жол». Более того, сама Россия активно пытается привлечь Китай к сотрудничеству с ЕАЭС, о чем говорит недавний визит Владимира ПУТИНА в Пекин, где было подписано совместное заявление по этому поводу.
При этом в недавнем экспертном докладе Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) «Стратегия для России», такое сотрудничество Москвы и Пекина подается как формирование центра «Большой Евразии», куда также включили Индию и Иран. При этом страны Центральной Азии, входящие в ШОС или ЕАЭС, в том числе и Казахстан, явно рассматриваются как игроки второго плана. Хотя так оно и есть. И было бы наивно полагать, что участие Казахстана в тех или иных региональных объединениях автоматически повышает нашу конкурентоспособность, если внутри страны для этого делается не так много.
В конечном счете, тот же eKZit не стоит рассматривать как панацею. Он лишь поможет нам избавиться от роли заложника чужих геополитических игр. Для нас более сложная задача - укрепить государственность изнутри, создав сильную экономику и стабильную демократическую политическую систему, чтобы не стать игрушкой в руках более сильных игроков. А оптимальной моделью для нашей внешней политики является не экономическая интеграция, а кооперация с разными странами по отдельным направлениям сотрудничества (водно-энергетическое, транзит, логистика, выход к морским путям, сельское хозяйство, нефтегазовый сектор, инновации и т. д.), в первую очередь исходя из наших национальных интересов.
