Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
День рождения Александра Сергеевича мы отмечаем 6 июня. Но сам ПУШКИН, конечно же, не ведал о грядущих революционных переменах календаря и всю жизнь считал, что родился 26 мая.
Событие это было отмечено, как и все подобные в России, записью в метрической книге церкви Богоявления в Елохове от 27 мая 1799 года.
"Во дворе коллежского регистратора Ивана Васильевича Скворцова у жильца его Сергия Львовича Пушкина родился сын Александр крещен июня 8 дня восприемник граф Артемий Иванович Воронцов кума мать означенного Сергия Пушкина вдова Ольга Васильевна Пушкина".
…Как в любом культурном городе в Алматы есть место, куда к Пушкину может прийти всяк сущий. Это изящный бронзовый бюст (автор – российский скульптор Анатолий БИЧУКОВ) возле здания Академии наук. Наш "ближайший памятник", куда принято приносить букетики цветов к Дню рождения А.С.
Появился он в 1999 году, и был открыт при участии самого наивысшего руководства РК и большого стечения не только официальных лиц, но и простых почитателей. Весь мир в тот год отмечал 200-летие великого поэта. Симптоматично, что рукотворный памятник поставили на улице, носящей имя русского гения и не тронутой воинствующими ономастами, несмотря на её нарочито центральное положение. Есть всё же имена, которые способны постоять за себя сами!
Но нетленна память – тленны памятники. У города был уже некогда свой монумент Пушкина, фланкирующий вход в старый ТЮЗ (открытый в довоенном ещё здании кинотеатра в 1945 году и так удачно сгоревший в мутные 90-е), в паре с таким же гипсовым Джамбулом. Хотя это были скорее элементы декора, нежели полноценные памятники.
А самый первый памятник Поэту в России появился в 1880 году также не без участия жителей города.
Как вспоминал А. Ф. КОНИ, открытие в июне 1880 года памятника Пушкину в Москве, по своей значимости было "одним из незабываемых событий русской общественной жизни последней четверти столетия".
Имя А. М. ОПЕКУШИНА, скульптора-самородка из крепостных Ярославской губернии, выигравшего три конкурса и сотворившего бронзового Пушкина, стало тут же известным всей России. Удивительное свойство Александра Сергеевича – бессмертить всех, с кем так или иначе сталкивала его судьба, проявлялось даже спустя десятилетия после трагического заката "солнца русской поэзии".
Бронзовый Пушкин стал с тех пор не только иконописным лекалом для будущих памятников, но и одним из самых узнаваемых символов Москвы и всей России. О нём писали стихи, с ним разговаривали, ему молились, к его постаменту даже в самые тяжёлые времена несли живые цветы и зажигали свечи. Но мало кто из поклонников задумывался и задумывается о том, что рукотворный памятник на Пушкинской площади – заслуга не одной Москвы, но и далёкой Семиреченской окраины.
Деньги на памятник собирала вся Россия. И в этом всероссийском сборе средств жители Верного не были последними. Среди жертвователей мы найдём не только известные фамилии купца КУЗНЕЦОВА, городского головы Зенкова, исследователя АРИСТОВА. Как писал позже краевед Николай ИВЛЕВ, деньги изыскивали и простые горожане:
"Среди подписчиков много рабочего люда Верного – русских, казахов, татар. Они вносили по 3, 5, 6, 8, 10 и даже 20 копеек и ставили свои подписи каракулями по-русски и по-арабски".
Собирать деньги на памятник верненцы начали ещё в 1871 году, о чём свидетельствует находящаяся в госархиве запись "О приглашении к пожертвованиям на сооружение памятника поэту А. С. Пушкина".
Примечательно, что при открытии опекушинского памятника в Москве 6 июня 1880 года присутствовали и жители Верного. Николай Ивлев пишет:
"Открытие памятника превратилось в праздник. Пушкинские торжества продолжались три дня. Среди зрителей торжеств находились и верненцы, задержавшиеся по этому случаю в Москве при проезде в Петербург. Это были Г. А. Колпаковский и сопровождавшие его лица".
Герасим Алексеевич КОЛПАКОВСКИЙ, легендарный губернатор Семиречья, хотя и читал наизусть "Медного всадника", с Пушкиным лично не пересекался. Но были среди тех, чьи имена вписаны в нашу городскую историю, и такие персонажи, которые могли похвастаться более тесной сопричастностью с Поэтом.
Вот, например, что пишет ещё один наш вдохновенный краевед, Владимир ПРОСКУРИН, относительно Михаила ПЕРЕМЫШЛЬСКОГО, внебрачного сына князя Д. П. ГОРЧАКОВА, однокашника М. Ю. ЛЕРМОНТОВА по Московскому университету, основателя Верненского укрепления и "пристава Большой Орды":
"На 20-летие кончины поэта М. Д. Перемышльский вспоминал в военном собрании о неожиданной встрече с Пушкиным, о том, как во время лекции 27 сентября 1832 года к студентам Московского университета зашёл вдруг Александр Сергеевич".
Речь о знаменитом в пушкинистике посещении Пушкиным университетской лекции профессора ДАВЫДОВА, посвящённой "Слову о полку Игореве". Сам А. С. накануне визита в университет писал жене: "Моё появление произведёт шум и соблазн, а это приятно щекотит моё самолюбие".
Ещё одним верненским знакомцем Пушкина был ещё один выпускник Московского университета Александр Гаврилович РОТЧЕВ, который присутствовал (в том же 1832 году, только 19 февраля) на известном "обеде у Смирдина". Один из участников новоселья книжной лавки, М. Е. ЛОБАНОВ, вспоминал:
"В… зале для чтения накрыт был стол для 80 гостей. Это первый не только в Петербурге, но и в России по полному (почти) числу писателей пир; тут соединились и обиженные и обидчики, тут были даже ложные доносчики и лазутчики".
На снимке: новоселье у Смирдина.
Сохранился набросок "с натуры" А. П. БРЮЛОВА, но Ротчев на него не попал. Как и на гравюру к альманаху "Новоселье". Он не входил в число самых известных и великих литераторов своего времени. Но занимал своё особое место среди множества не первостепенных поэтов Золотого века. "По-видимому не без влияния Пушкина" Ротчев написал цикл стихов "Подражание корану". Их связывало множество общих знакомых и событий. Во всяком случае, их знакомство нельзя назвать "шапочным".
В конце 1860-х Ротчев служил в Верном делопроизводителем и занимается исследованиями Семиречья.
На снимке: А.Г. Ротчев.
Почему Михаил Фрунзе "пел дискантом"?
Память о Пушкине в нашем городе присутствовала всегда. И торжества городского масштаба случались в честь великого поэта в те дни, когда Россия отмечала 100-летие Пушкина. Именно 27 мая 1899 года появилась на карте города улица Пушкинская.
На сохранившейся, благодаря участию писателя Дмитрия СНЕГИНА и краеведа Николая Ивлева, фотографии изображено праздничное гуляние верненцев под юбилейной аркой именно на этой улице. Здесь был центр народного праздника.
На снимке: 100-летие Пушкина в Верном.
А начался он – в актовом зале мужской гимназии. Литературно-музыкальным утренником, подготовленном силами гимназистов и гимназисток (известно, что в одном из 27 номеров был задействован третьеклассник Миша ФРУНЗЕ, будущий руководитель Красной Армии, который тогда ещё "пел дискантом").
Вместе с улицей имя Пушкина присвоили тогда городскому училищу (здание бездарно утрачено городом в недавние годы) и парку ("сад Пушкина" - ныне Парк героев панфиловцев).
Такая понятная каждому и естественная любому грамотному человеку любовь провинциальных горожан к Пушкину не была случайной.
"Военно-статистический сборник", выпущенный в 1880 году в Санкт-Петербурге, отмечает, что в Верном, "в населении заметна большая склонность к пользованию книгами". В начале прошлого века своими книжными собраниями обладали не только военные кружки, но и обе гимназии, епархия, общественное собрание, школа садоводства, сельскохозяйственное общество, общественное собрание, статистический комитет и т. п. Была в городе и своя мусульманская читальня.
А 12 марта 1911 года в городе возникла и первая городская библиотека, получившее имя Льва Толстого. Именно на её базе в 1931 году и явилась государственная "публичка", которой в 1937 году в честь столетия гибели было присвоено имя Пушкина. Именно её "воспел" в своём "Хранителе древностей" Юрий ДОМБРОВСКИЙ.
В послевоенное время старое книгохранилище, располагавшееся на Комсомольской 28, исчерпало свою вместимость. И решено было построить новую библиотеку - настоящий храм знаний, достойный столицы крупнейшей союзной республики. Вскоре возник и соответствующий проект, представленный архитектором В. И. БЫЧКОВЫМ (сохранился эскиз).
Увы, настоящего храма не получилось – на него банально не хватило средств. И мы сегодня имеем то, что имеем – серое здание, построенное в Алма-Ате в 1970 году и перекрывшее проспект Коммунистический, славное отнюдь не "одёжкой", а своим библиографическим содержимым, многие страницы которого до сих пор помнят многие пожилые горожане (и даже знают некоторые молодые интеллигенты!). В залах библиотеки могли одновременно читать книги полторы тысячи человек. И не только могли – читали!
В просторечье главное книгохранилище республики называлось "библиотекой Пушкина". Отчества её лишили ради приличия в суверенные времена. Однако для Пушкина все эти ритуально-мемориальные выщипывания вряд ли заметны. Нерукотворная память, которую он завещал нам, сродни геологическому образованию.
Ахын-Пушкин, Татьяна-слу и джигит Онегин
В реквиеме себе, знаменитом стихотворении "Памятник", Александр Сергеевич Пушкин предрекал, что слух о нём "пройдёт по всей Руси великой", и среди тех, кто будет хранить память о русском поэте, останутся отнюдь не одни славяне. Но также "и Финн, и ныне дикой Тунгуз, и друг степей Калмык".
Про друзей степей калмыков - ничего не скажу, не знаю, а вот в степной среде казахов, Пушкин, вернее его стихи, на рубеже XIX и XX веков были известны довольно широко. После того, как казахский гений - Абай перевёл на свой язык некоторые части "Евгения Онегина" и даже, сообразно традиции, переложил кое-что на музыку, русский гений – Пушкин стал своим для многих простых степняков.
Вот свидетельство Алихана БУКЕЙХАНОВА, известного общественного деятеля и действительного члена Императорского Русского Географического Общества.
"В 1899 году в Коконской волости киргизский поэт Адылхан предложил нам послушать "письмо Татьяны" под аккомпанемент его скрипки. Адылхан, не без гордости указав на себя, пояснил, что у русских был такой же как он певец, "ахын" Пушкин, который воспел, как Татьяна "слу" (красавица) полюбила джигита Онегина, которому и написала письмо. В тот же вечер Адылхан, знающий много оригинальных стихов Абая, спел нам несколько его переводов из Лермонтова, пояснив при этом, что Лермонтов был недоволен жизнью, а Пушкин относился к ней, как мудрец".
