Всего около 20 подлинных картин Леонардо да Винчи известны в мире, поэтому найти еще один оригинал – мечта, входящая в перечень фантазий любого идиота
Аукционный дом Christie's на днях продал полотно «Спаситель мира», принадлежащее вроде бы кисти Леонардо да ВИНЧИ.
Ушла картина за рекордную сумму в 450 млн долларов, причем аукционный дом огреб свои проценты в виде 50 млн и, судя по всему, остался очень доволен. Стартовая цена была 100 млн, кстати.
Конечно, без тотального пиара не обошлось. Хотя имя художника как будто не нуждается в раскрутке – да кто не смотрел фильма «Код да Винчи»! – аукционисты все же не поскупились на мировое турне шедевра, а также на выпуск буклета в 162 страницы с цитатами многих выдающихся авторов, включая Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО, и выводок клипов, посвященных «Спасителю мира».
Новость, честно говоря, так себе. Про инкрустированный брильянтами череп и то было интереснее.
Сознаюсь, мне, человеку более чем среднего достатка, все эти аукционы, турне и стартовые цены – до той самой лампочки, которая одиноко сияет в глубине сознания, посылая тревожные сигналы о состоянии моего пенсионного счета.
И все же что-то меня зацепило в этой истории.
Всего около 20 подлинных картин Леонардо известны в мире. Найти еще одного оригинального да Винчи – мечта, входящая в перечень фантазий любого уважающего себя идиота. И вот, начиная с XVII века, там и сям всплывает этот самый «Спаситель мира». То один идиот коллекционер его купит, то другой. И так все шло с переменным успехом (и весьма невысокими ценами) до ХХI века.
Добрых людей все эти годы терзали смутные сомнения. Да полноте: сам ли мастер руку приложил? Чьих, собственно, кистей картина? Может, подделка – или ученик какой дорисовал? Выглядит больно неказисто. Попортилась и вообще. Локоны бы подкрутить и шитье бы золотое побогаче… И что вы думаете – каждый владелец добавлял Спасителю лоску. В соответствии со своими вкусами. Сколько раз ее дорисовывали и подправляли шаловливые ручки реставраторов – и не сосчитать.
Окончательная бумажка, фактическая, о признании «Спасителя мира» полотном Леонардо появилась только в 2011. И его немедленно купил за 127 млн долларов Дмитрий РЫБОЛОВЛЕВ, бывший владелец «Уралкалия» (вот и русский след!).
Ну и ладно, поздравим чувака – неплохо наварился на перепродаже. Маститые искусствоведы продолжают сомневаться в подлинности картины, приводя всякие любопытные аргументы, с которыми можно ознакомиться, например, здесь.
Они сурово требуют дополнительных экспертиз – химической и технической.
А чего требует народ? А ничего он не требует. Из чтения комментариев видно, что большинство надеется на подлинность картины (хотя не отказались бы повозить аукционный дом Christie's фейсом по асфальту). Вот это как раз интересно обсудить.
Какое нам всем дело до того, подлинник перед нами или репродукция? Во-первых, можем ли мы самостоятельно это определить? И во-вторых, как этот факт влияет на восприятие?
Ответ на первый вопрос – нет, а на второй – никак. Будем честными, немногие из нас вообще интересуются историей изобразительного искусства. Знания ширнармасс в этой области примерно соответствуют дайджесту упомянутого романа Дж. БРАУНА «Код да Винчи». Так какая разница – на что мы смотрим?
Ну была я в Лувре. Ну стояла возле «Моны Лизы» минут двадцать. В основном, рассматривала китайских туристов, очень смешных. Если бы была копия – что бы это изменило? Тут кстати и цитата, приведенная критиком Джерри САЛЬЦЕМ. В 1963 году, узнав, что в Нью-Йорк собираются привезти «Мону Лизу», Энди УОРХОЛ сказал: «Почему бы кому-нибудь не снять с нее копию и не привезти именно копию? Ведь никто не увидит разницы».
Так зачем люди так хотят убедиться в подлинности «Спасителя мира»? Или мы дожили до той реальности, в которой настоящая картина древнего мастера – это тот якорь, который крепко привязывает нас к сущему?
Эдакая пятая лапа гигантской черепахи – или дополнительная нога одного из слонов, который стоит на ее панцире. И правда – мы всё глубже погружаемся в виртуальный мир.
Мы окружены подделками, репликами, фейками, суррогатами, эрзацами и ремейками. Кажется, нет ни одного свежего сюжета, ни одной новой идеи, а бритва Оккама затупилась и перестала пресекать появление все новых и новых ненужных сущностей. Дольше других сопротивлялись реальные предметы – но и они пали жертвой ЗD-принтера.
А на подходе – ИИ (Искусственный интеллект — наука и технология создания интеллектуальных машин и компьютерных программ; свойство интеллектуальных систем выполнять творческие функции, считающиеся прерогативой человека - Ред.), он-то и пригвоздит человечество окончательно…
Пусть хоть «Спаситель мира» нас порадует. Ведь аутентичность стала едва ли не единственным критерием ценности – не красота, не польза, не стоимость, не имя автора даже, а именно подлинность. Единичность. Именно ею и торгуют на аукционах за сумасшедшие деньги.
Грустно жить в таком мире. Но есть и хорошая новость. А вы не зацикливайтесь. Пусть какие-то странные люди продают и перепродают друг другу настоящие или нет картины настоящих или нет художников. Пусть за оооочень большие деньги. Нам-то что?
И на этом бы закончить, но нет. Все же относительно восприятия я слукавила.
Есть у меня две истории, которые я часто и с удовольствием рассказываю желающим. Одна произошла в Эрмитаже, другая – в парижском музее Орсе.
Шла я шла по Эрмитажу и добрела до РЕМБРАНДТА. До картины «Возвращение блудного сына». Видела ее репродукции, конечно, сотни раз. Особого интереса к автору не испытывала. А потом из моей жизни пропали сорок минут, и следующее, что я помню – дочка дергает меня за руку, в ужасе повторяя: «Мама! Что с тобой? Тебе плохо?!».
А у меня, оказывается, открылись шлюзы. Слезы били изнутри в стекла очков фонтанчиками, как у клоуна. Так я поняла, что Рембрандт – мой любимый художник. В музее Орсе то же самое со мной случилось перед картиной «Маки». Я зависла, выпала из времени и разрыдалась. Так я поняла, что Клод МОНЕ – мой любимый художник.
Оригинал всегда транслирует немного больше, чем подлинность. Это как взвешивать душу после смерти тела. Есть какие-то неучтенные наукой граммы. То, что заставляет нас остановиться, ударившись лбом об эту несуществующую преграду. Почувствовать себя особым человеком. Просто человеком.
Разумеется, я рассуждаю обывательски, без привязки к экономическим факторам. Другими словами, без желания приобрести на карманные деньги парочку аутентичных полотен К. Моне. А лишь пытаясь объяснить, в чем может быть разница между восприятием копии и оригинала.
Кстати, про «Джоконду» ходит легенда, что ее давным-давно похитили, а служащие Лувра вошли в сговор и выставили вместо подлинника копию, которой с тех пор и любуется нетребовательное мировое сообщество.
Черт его знает, а может, так оно и было? И именно поэтому она совершенно не произвела на меня впечатления?.. Хотя Фаина РАНЕВСКАЯ говорила: эта дама уже может выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого – нет.
Пью чай из кружки, на которой специальный автомат напечатал «Маки» Моне. Собираю в фейсбуке коллекцию кавер-версий «Моны Лизы».
Послушно смотрю ремейки и репродукции. В картине Леонардо (?) «Спаситель мира» мне больше всего понравился стеклянный шарик в его левой руке. Очень похож на настоящий.
Прозрачный, как правда. Или как слеза.
От редакции:
В связи с новостью о продаже картины пользователи соцсетей активно делают перепосты видео, сделанного аукционным домом Christie’s.
В выставочном пространстве, где сейчас находится полотно, поставили камеру: она снимала видеопортреты людей, рассматривавших картину.
Среди тех, чьи лица попали в финальный ролик, есть как рядовые посетители выставки, так и знаменитости.
В частности — Леонардо Ди КАПРИО и Патти СМИТ.
