Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Выступавший на 1-й сессии нашей Академии (Алма-Ата, июнь 1946 года) новоиспечённый академик И. Г. ГАЛУЗО в своём докладе "Паразитологическая наука в Академии наук Казахской ССР, её достижения и задачи", сообщал высокому собранию о том, что:
"Около половины животного мира ведёт паразитический образ мира...
По своим физико-географическим условиям, по своим размерам и разнообразию геоботанических факторов, по разнообразию социально-бытовых и экономических условий Казахстан представляет собой чрезвычайно интересную страну с точки зрения паразитологической наук науки...
Несмотря на столь многообразное проявление паразитарных болезней человека и животных, паразитологическое изучение Казахстана до последних лет не было надлежащим образом поставлено...
В историю паразитологической науки вошло лишь исследование паразитических червей, произведённое в 1913 году в районе Джамбула академиком К. И. СКРЯБИНЫМ (тогда ещё ветеринарным врачом)...
Академик К. И. Скрябин неустанно наблюдает за ходом гельминтологических работ в Академии наук Казахской ССР. По его настоянию в системе КазФАН организовано две гельминтологических лаборатории: одна в институте зоологии и одна в Институте краевой патологии".
А вот, что вспоминал о тех событиях сам академик Константин Иванович Скрябин, почётный гость, представлявший на торжественной сессии... Братскую Киргизию! Он тогда как раз организовывал и возглавлял Киргизский филиал Академии наук СССР.
"1 июня 1946 года в академическом театре оперы и балета состоялось открытие Академии наук Казахской ССР, реорганизованной из Казахского филиала АН СССР. Тов. УНДАСЫНОВ произнес речь. При оглашении приветствий выступил и я - от имени и по поручению ЦК КП (б) Киргизии и Совета министров Киргизской ССР. Кроме того, зачитал адрес от Киргизского филиала АН.
Итак, страна обогатилась новой Академией наук с 30 академиками и членами-корреспондентами.
3 июня открылась первая сессия Академии наук Казахской ССР, избравшая президентом К. С. САТПАЕВА и четырех почетных членов: С. И. ВАВИЛОВА, И. П. БАРДИНА, И. И. МЕЩАНИНОВА и В. А. ОБРУЧЕВА...
6 июня на закрытии первой сессии Академии наук КазССР выслушал прекрасный доклад писателя М. АУЭЗОВА о казахской литературе. Заходил с прощальным визитом к председателю Совета министров т. Ундасынову и передал ему записку о необходимости упорядочить ветеринарное дело в республике, и в частности помочь Казахскому научно-исследовательскому институту ветеринарии. Тов. Ундасынов рассказал о своем желании "годика через три" создать в Казахстане самостоятельную Академию сельскохозяйственных наук, а лет через пять - и Академию медицинских наук. Эти планы мне понравились...
Закончив все дела, собрался в Киргизию. Такова моя психология: живу спокойно, пока решаю намеченную задачу. Как только дело считаю законченным, хочется передвинуть стрелку жизни на другой путь. Сейчас открылся мой семафор в сторону Фрунзе. А раз так, надо уезжать".
В этом был весь Скрябин, умевший жить полноценной жизнью сразу во многих местах. Кроме Фрунзе, в те годы он постоянно пребывал в Москве, где продолжал руководство своим институтом. И постоянно бывать в заграничных командировках и многочисленных экспедициях по СССР. А было ему тогда уже далеко за 70.
Какая глыба!
Представить академика Скрябина можно несколькими строками из любой энциклопедии. Для наглядности я заглянул в 3-й том "Краткой энциклопедии Казахской ССР" (Алма-Ата 1989 год):
"Скрябин Константин Иванович (7.12.1878, Петербург, ныне Ленинград – 17.10.1972, Москва), сов. биолог, гельминтолог, основоположник сов. гельминтологии, акад. АН СССР (1939), акад. ВАСХНИЛ (1935), акад. АМН СССР (1944). Почётный чл. АН Кирг.ССР и Узб.ССР. Иностранный чл. АН Франции, Болгарии, Венгрии, Польши, Чехословакии, Югославии и др., почётный чл. научных гельминтологических обществ США, Великобритании, Индии, Бельгии и др. ...
Герой Социалистич. Труда (1958)... Награждён 6-ю орд. Ленина... Ленинская пр. (1957), Гос. пр. СССР (1941, 1950)...
С. открыто и описано св. 200 новых видов гельминтов... Под рук. С. проведено свыше 350 гельминтологич. экспедиций по изучению гельминтофауны населения, дом. и диких животных во всех р-нах СССР"...
Да, Константин Иванович Скрябин – это такая глыба, которую трудно повредить сиюминутными мемориальными ощипываниями. Неслучайно имя его до сих пор носят вузы, научные институты и улицы во многих республиках из бывшего СССР, где доселе сохранились и его памятники и не угасла память о нём.
В Казахстане после десятилетних размышлений всё же решили восстановить и вновь открыть мемориальный музей Скрябина в Таразе. И это справедливо. Потому что жизнь Скрябина была связана с Казахстаном на всех этапах его длинной и насыщенной научной биографии. Множество свидетельств можно обнаружить, полистав страницы этой жизни в его мемуарах с незамысловатым названием "Моя жизнь в науке".
Но аулие-атинский (и чимкентский) период жизни молодого ветврача Скрябина, своеобразный пролог всей его дальнейшей жизни, я сегодня оставлю "за кадром", не хочется обращаться к нему всуе. Тем более что тема Казахстана в жизни отца советской гельминтологии теми годами не исчерпалась.
1921 год. Гельминтологическая экспедиция: Аральское море и берега Сырдарьи
Так, уже в 1921 году нашу республику посетила масштабная гельминтологическая экспедиция, возглавляемая неутомимым Константином Ивановичем. Вот, что пишет о ней академик в своих увлекательных мемуарах:
"После долгих хлопот удалось получить в распоряжение экспедиции большой пульмановский классный вагон и две теплушки - под лабораторию и кухню.
Наметили пункты, где экспедиция должна была сосредоточить свою работу: Аральское море, Казалинск, Кара-Узяк близ Кзыл-Орды, Туркестан, Ташкент...
Путешествие наше было трудным. Мы проезжали по местам, где голод и тиф безжалостно косили людей. Разруха и нужда наложили свою беспощадную руку на Россию. Обычно поезда на станциях атаковала толпа измученных, изголодавшихся людей, стремящихся попасть в Туркестан, поскольку там было легче с продовольствием. На нашем среднем вагоне красовалась надпись "Гельминтологическая экспедиция". Эта надпись, видимо, отталкивала народ, и потому в наши вагоны, как правило, никто не стремился. Как-то раз на станции мы услышали: "Тифозных везут, видишь, прописали"...
Первой длительной стоянкой исследователей в Казахстане стал Аральск. Во все годы своего существования остававшийся "раем" для паразитологов и гельминтологов. Скрябин вспоминал:
"Работа нашей экспедиции велась и во время пути, и на остановках. Первую большую остановку мы сделали на станции Аральское море. Наши вагоны отцепили от поезда и поставили на запасные пути.
Окрестности станции представляли собою степную равнину без всякого следа кустарниковой растительности: единственные деревца - искусственные насаждения в станционном сквере и около железнодорожных построек. В городе Аральске, расположенном на берегу залива, в полутора верстах от станции, в те годы не было ни единого кустика.
Нам хотелось обследовать гельминтофауну Аральской долины, богатой степными грызунами, изобилующей рептилиями; интересно было изучить фауну гельминтов птиц Аральского моря. Наконец, большой интерес представляли собою паразитические черви аральских рыб, еще не изученные.
Мы проработали на станции Аральское море 10 дней, причем за это время обследовали 347 животных".
Далее экспедиция обследовала камышовые джунгли Сырдарьи, в те годы, ещё весьма населённые дикими животными берега всё ещё полноводной реки.
"Экспедиция сосредоточила свою работу на маленькой станции Кара-Узяк, в 30 верстах от Перовска (ныне - Кзыл-Орда).
Станция располагается как бы на большом острове. С одной стороны - Сырдарья, с другой - Кара-Узяк, с третьей - целая сеть озер, соединенных друг с другом мелкими и более крупными "узяками". Пространство между полотном дороги и Сырдарьей вследствие разлива представляло собой болотистую топь с небольшими озерами, на которых ранним утром и по вечерам ютилось множество куликов. Наши вагоны были поставлены приблизительно в 200 саженях от станции, совершенно изолированно, и нам удавалось стрелять по утрам птиц, спустившись с железнодорожной насыпи.
Экспедиция в общей сложности работала в Кара-Узяке две недели, причем трудовой день длился 12–14 часов.
Мы успели обследовать 436 животных".
После этого экспедиция углубилась в Туркестан, где проработала до глубокой осени. А в Казахстан вновь попала только зимой, на обратном пути. Но тут было уже не до исследований. Напомню, что шёл 1921 год, один из самых скорбных и мрачных в нелёгкой истории Советского Союза.
"...Обратный путь был чрезвычайно тяжел: от Ташкента до Москвы мы ехали 57 дней. На каждой станции из-за недостатка паровозов мы задерживались на несколько дней. В Тургае нас застали холода: снег проникал во все щели неприспособленной к холоду "теплушки". Пришлось всем перекочевать в классный вагон, в котором не было ни одного стекла. Мы раздобыли фанеры и забили ею окна. На несколько окон фанеры не хватило, и мы завесили их одеялами. Установили в вагоне железную печурку, трубу вывели в окно. Когда топили печурку, было жарко, но как только огонь потухал, наступал пронизывающий холод".
1943 год – Петропавловск, Алма-Ата: радение об эвакуированных студентах и ветеринарной науке
Ещё один любопытный и характерный эпизод, связанный с пребыванием академика Скрябина в Казахстане, пришёлся на лето 1943 года, когда вездесущий Константин Иванович "случайно" оказался в Петропавловске:
"В Петропавловске меня встретили сотрудники Московского ветеринарного института. Прочел здесь лекцию студентам 4-го курса, а вечером в партийном бюро института дал детальную информацию о моих хлопотах в Москве в отношении сохранения самостоятельности Московского ветеринарного института.
Убедился, что вуз находится в очень тяжелых условиях и напоминает скорее захудалый провинциальный техникум. Второе, что бросилось в глаза: за двухлетнее пребывание в Петропавловске преподаватели настолько свыклись с тяжелой обстановкой, что многого не замечали, считая отсутствие элементарных удобств неизбежным злом.
Вместе с преподавателями мы договорились о помощи, которую я мог бы оказать ветеринарному институту здесь, в Петропавловске, и наметили ряд вопросов, с которыми мы обратимся к секретарю обкома т. НИКОЛАЕВУ.
Секретарь обкома принял нас, группу профессоров, очень радушно. Первым вопросом, который я поставил перед т. Николаевым, был вопрос о возможности проведения областного совещания животноводов с моим докладом, а также о необходимости семинара для работников животноводства области. Далее я просил оказать радикальную помощь Московскому ветеринарному институту - благоустроить общежитие студентов, улучшить бытовые условия педагогического персонала. Тов. Николаев обещал мои просьбы по возможности выполнить. И свое слово, как я потом узнал, он сдержал".
Проигнорировать просьбу такого "зубра", каким в то время уже являлся Скрябин, простой секретарь обкома так просто уже не мог. Сам академик в то время вновь попал в Казахстан по пути к новому месту служения, его руководству поручили создаваемый во Фрунзе Киргизский филиал Академии наук СССР. В поезде Константин Иванович не отходил от окна, с любопытством всматривался в проносящиеся мимо знакомые картины. Изменилось многое.
"В знойных казахских степях, через которые мчался поезд, нам бросились в глаза большие перемены. Юрт почти не было. Их заменили многочисленные глинобитные домики, в которых жила основная масса казахов, сломав свой издревле сложившийся кочевой образ жизни. Неузнаваем стал Чимкент, где я начал свою трудовую деятельность. Ярко светили электрические огни свинцового завода. А ведь раньше здесь были только керосиновые лампы! Электричество и в Аулие-Ата. На станции Луговая мы неожиданно увидели вагон В. Л. КОМАРОВА. Президент Академии ехал из Алма-Аты на открытие Киргизского филиала. Нас с Лизой пригласили переселиться в его вагон, и вечером 10 августа мы уже были во Фрунзе".
"Открыв" Кирфан, Скрябин, однако, во Фрунзе не задержался, на следующий день выехав вместе с Комаровым в Алма-Ату. Где у него также было много интересов.
"В Алма-Ате я познакомился с рядом интересовавших меня исследовательских учреждений и вузов, а также с работой эвакуированного из Москвы президиума ВАСХНИЛ. Посетил Казахский филиал ВАСХНИЛ, где предложил провести в конце ноября сессию ВАСХНИЛ, посвященную вопросам ветеринарии и животноводства. Предложение было принято. Зашел в Казахский зооветеринарный институт, познакомился с профессурой. Впечатление не из радужных: большинство кафедр бездействовало в научном отношении. Беседовал со своим учеником - профессором паразитологии Н. П. ОРЛОВЫМ и С. Н. БОЕВЫМ - тоже моим учеником... Заехал с визитом к В. А. ДОГЕЛЮ, который эвакуировался сюда из Ленинграда.
На следующий день, 23 августа, участвовал в работе заседания ЦК Компартии Казахстана. Председательствовал секретарь ЦК т. ШАЯХМЕТОВ, присутствовал нарком земледелия т. ДАУЛБАЕВ. Собрались представители ветеринарии, зоотехнии и ученые сельскохозяйственного профиля. Совещание было построено так: я выдвигал предложения на суд присутствующих, а они обсуждали эти предложения и принимали решение.
В итоге было намечено: провести в декабре 1943 года в Алма-Ате объединенный пленум ветеринарных и зоотехнических секций Всесоюзной сельскохозяйственной академии и ее Казахского филиала. Решили также создать при Казахском филиале ВАСХНИЛ экспериментальную базу, которая станет заниматься насущными проблемами развития сельского хозяйства.
Мною был поднят вопрос о недооценке ветеринарной науки в Казахстане, поскольку осмотренные ветеринарные учреждения произвели тяжелое впечатление"...
1944: Свидание с прошлым и встреча с ... Сатпаевым
Жизнь Скрябина в эти годы, как я уже говорил, являлась столь стремительной и многогранной, что её значительная часть протекала в разъездах и переездах. В том числе – по Казахстану. Он много думал о будущем, при этом не забывая прошлое.
"... В 1944 году я дважды ездил во Фрунзе, работал в Киргизском филиале АН СССР. Первый раз я уехал туда в апреле. В Москве была еще зима, у Аральского моря - разгар весны: вся степь в желтых и красных тюльпанах. А в Арыси уже отцветала белая акация.
Проезжал дорогие мне места: Чимкент, Джамбул, с которыми связано так много воспоминаний.
Здесь в скромной квартире ветврача зрели мечты о научной работе, кипели, не утихая, споры о России и ее интеллигенции, о науке, о будущем. Здесь собирался тератологический материал, отсюда направлялись в журналы Петербурга подчас наивные научные заметки пунктового ветврача. Здесь крепла вера в будущее ветеринарного дела, здесь царил здоровый дух оптимизма, копились здоровье, сила, энергия. Перебирая в памяти события и лица (скольких уж нет!), я думал о связи времен и преемственности традиций, о том, как много дала мне жизнь и сколь многого она от меня потребовала…"
Между Фрунзе и Москвой (где руководил лабораторией гельминтологии) Скрябин регулярно появлялся и в Алма-Ате.
"Завершив дела в Кирфане, я выехал в Алма-Ату, где много беседовал с председателем президиума Казахского филиала ВАСХНИЛ К. И. Сатпаевым, крупным ученым-геологом. Забегая вперед, скажу, что он был избран президентом организованной в 1946 году Академии наук Казахской ССР и академиком АН СССР. Это был талантливый ученый и прекрасный организатор. В течение многих лет он умело руководил высшим научным центром Казахской республики.
В тот приезд в Алма-Ату я высказал К. И. Сатпаеву свои соображения о дальнейших путях развития в Казахстане ветеринарной науки в целом и гельминтологии в частности. Мы быстро нашли общий язык. К. И. Сатпаев одобрил все мои предложения. Перед отъездом я выступал на Ученом совете института зоологии Казахского филиала АН СССР с докладом "Очередные задачи гельминтологической работы в Казахстане"".
Тут, возможно, ошибка. Но не в оценке автором Каныша Имантаевича. Однако сельскохозяйственным ВАСХНИЛом геолог Сатпаев не руководил (до рубежей "двухтысячных", когда любой "хороший человек" мог быть поставлен смотреть за любым научным учреждением, было ещё далеко), он стоял во главе Казахского филиала АН СССР.
1968 год. Эпичный эпилог
"... Седьмого декабря 1968 года мне исполнилось 90 лет, и в связи с этим, не столь приятным для меня фактом, три академии - Академия наук СССР, Академия медицинских наук и ВАСХНИЛ, Министерство здравоохранения СССР, Министерство сельского хозяйства и другие организации провели торжественное заседание".
Так зачинаются заключительные страницы воспоминаний Константина Ивановича Скрябина о "его жизни в науке".
На том юбилейном мероприятии искренние поздравления звучали со "всех сторон". От Казахстана патриарха поздравляли ученики:
"...От Академии наук Казахской республики академик С. Н. Боев преподнес мне три издания, посвященных моему юбилею: два номера "Вестника Академии наук Казахской ССР" и сборник работ по гельминтологии Казахстана. В этой республике с развитым животноводством дегельментизация проводится строго организованно и поистине в массовых масштабах. В 1967 году здесь обследовали и оздоровили от гельминтозов 93 миллиона животных. За последние семь лет заболеваемость гельминтозами животных снизилась в 2,5 раза, а падеж - в 5 раз. В республике большую работу ведет научно-исследовательский ветеринарный институт. Им с 1947 года бессменно заведует Р. С. ШУЛЬЦ, о котором я не раз говорил в этой книге. Он один из моих старших учеников, и мне было особенно приятно слышать от него о достижениях гельминтологии в Казахстане, о ее кадрах.
- Совершенно особо вас поздравляет, - говорил Рихард Соломонович Шульц, - гельминтологический отдел нашего Казахского научно-исследовательского института, где работают наши с вами ученики, а вернее сказать, мои ученики, а ваши внуки, которые глубоко восприняли ваши идеи и в меру своих сил работают в области гельминтологической науки и практики".
А ещё Казахстан представлял первый секретарь Чимкентского обкома КПСС В. А. ЛИВИНЦОВ:
"По поручению бюро областного и городского комитета партии, областного и городского Совета депутатов трудящихся разрешите вам вручить диплом, ленту и ключ от нашего города как почетному гражданину нашего города, а также памятный подарок - наш казахский национальный халат".
Андрей Михайлов - писатель, автор географической дилогии "К западу от Востока. К востоку от Запада".
Фото: из открытых источников.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
