При строительстве государственных объектов чиновники игнорируют отечественных производителей
На днях в Алматы состоялось очередное заседание комиссии по местному содержанию при региональной палате предпринимателей Алматы, где вновь обсуждались вопросы участия отечественных товаропроизводителей в поставках на объекты, возводимые на бюджетные средства.
Вице-президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности Казахстана Игорь ПРОЦЕНКО (на снимке), который неоднократно выступал с жесткой критикой государственных органов, заявил, что не намерен больше тратить время на пустые разговоры и ходить на такие мероприятия не имеет желания.
Проценко полагает, что программа импортозамещения, о реализации которой рапортуют все госорганы, на практике оборачивается дискредитацией самой этой программы на местах.
- Почему вы решили хлопнуть дверью? Что заставило вас сделать такое резкое заявление?
- Два месяца назад наша ассоциация совместно с Национальной палатой предпринимателей провела аудит на пяти объектах в разных регионах Казахстана с участием финансового контроля. Речь идет об объектах соцназначения (школы, детсады), возводимых из средств госбюджета, которые нужно было оснастить технологическим оборудованием, в том числе и мебелью. Объекты были выбраны по всей республике, абсолютно случайным образом – в Актау, Петропавловске, Алматинской области, в Алматы (Универсиада) и Костанае.
На всех пяти объектах картина была точно такой же, как в ваших материалах про Универсиаду. Ни один местный производитель туда мебель не поставлял.
Из Алматинской области нам позвонили и сказали, что мы туда можем даже не приезжать, потому что подрядчик и не скрывал - у них мебель в построенной школе из России. То есть Универсиада – яркий, но, к сожалению, типичный пример того, как воплощают в жизнь на местах программу импортозамещения. Особенно плачевная ситуация в приграничных городах.
- Может, потому, что казахстанская мебель дороже?
- Я совершенно точно могу сказать, что наша продукция по цене конкурентоспособна. По итогам конкурсов, проведенных компанией «Астана EXPO-2017», а затем и при поддержке нацкомпании мы участвуем в трех крупных проектах в качестве субподрядчика, выступая как консорциум из 12 компаний-производителей на объекты ЭКСПО. Вот там, где жесточайшая конкурентная борьба, отношения не между государством и бизнесом, а между бизнесом и бизнесом, там можно работать. Бизнес никогда не будет покупать там, где дороже, и то, что их не устраивает по качеству.
Определенно, существует некое звено между производителем и заказчиком, возможно, там присутствует и коррупционная составляющая.
- Это, конечно, многое объясняет. По вашим оценкам, о каких суммах идет речь?
- Фактическая стоимость всего этого оборудования - кровати, тумбочки, столы и т.д.- 400-500 миллионов тенге. Поставили на 1,3 миллиарда. Разница, грубо говоря, составила свыше 700 миллионов тенге. Ничего сверхординарного в этой мебели нет. Мы можем делать то же самое.
Более того, всю проектную документацию делали мы, а это не только ценовые предложения, но и расстановка мебели, функционал, государственная экспертиза, наличие различных сертификатов для государственной экспертизы. Несколько месяцев наши технологи работали над этим проектом. Соответственно, в проект вошла наша мебель с нашей кодировкой, завод-изготовитель был указан тоже наш. Метаморфозы начались на этапе строительства – оказалось, что из проектно-сметной документации исчезла страна-производитель - Казахстан и сам завод-изготовитель. При этом кодировку на кровать, видимо, забыли поменять. Судя по вашим публикациям, примерно на 60 процентов наши цены были ниже, чем они закупили у россиян.
- Как это соотносится с существующими правилами?
- Как законопослушный гражданин я бы не рискнул так поступать.
- Если вы готовили проект, утвердили всю проектно-сметную документацию, имели ли они право закупать мебель у другого производителя?
- Тем не менее, закупили. Я вам больше скажу, на этапе проектирования проводится свой конкурс по выбору поставщика, который будет принимать участие в проекте. В нем учитывается также и ценообразование, и профессиональная подготовка, и проектный потенциал. А тут получилось, что взяли наши разработки, поставили в проект, проект прошел экспертизу, потом по этому проекту провели конкурс и выбрали подрядчика.
На этом этапе подрядчик имеет право обратиться к другому производителю или поставщику мебели, но при условии, что это никак не повлияет на соотношение цены и качества. Но и при всех этих условиях приоритет все равно имеет тот производитель, который участвовал в проекте. В том случае, если производитель совсем завысил цену, а у другого поставщика более качественные характеристики или улучшенный функционал, то они имеют право уведомить проектанта, в данном случае - нас, в письменном виде. Потом согласовать с Управлением строительства смену поставщика и заключить контракт с другой компанией. Но нас никто не уведомлял ни о чем, просто мы позже узнали, что мебель закуплена у российской компании.
С 2010 года наша компания в качестве проектанта участвовала примерно в 80 проектах, мы очень много потратили на это времени и ресурсов, но к поставке мебели нас допустили только в 15 из них. То есть это закономерность. В проектной документации интеллектуальной школы (Назарбаев Интеллектуальная школа в Алматы – А.К.) мы также шли как завод-изготовитель. Осуществили поставку оборудования «под ключ» в пяти школах, а потом нас научились не пускать. Чиновники используют наш проектный потенциал, а потом выкидывают из проекта, поэтому сейчас мы приняли решение больше бесплатно не участвовать в проектировании.
- А вы бесплатно все это делали?
- Да. В стране всего три-четыре компании, которые способны участвовать в проектах на таком уровне. Такая же ситуация и с производителями вентиляционного оборудования, и по кухонному оборудованию. Все просят спроектировать, обещают, что будут закупать, а в итоге используют наш бесплатный труд. Проектирование – это не дешевое удовольствие, а у нас за это никто платить не готов.
- А кто должен отвечать за это - акимат?
- Тут пробелы в законодательной базе. Но Управление строительства акимата в состоянии регулировать на своем уровне эти вопросы. В данном случае управление – это оператор и модератор потому, что оно не только деньги тратит, но и контролирует ход и качество строительства. От этого зависит, закроют они глаза на происходящее или нет - все в их руках. Тем более странно звучат оправдания от Управления строительства, что они не имеют возможности вмешиваться в хозяйственную деятельность подрядной организации. Это, простите, разговоры для «бедных», что, они не в состоянии отследить работу в соответствии с проектными документами? Есть регионы, где интересы отечественного товаропроизводителя очень активно защищают и закупки мониторят – это, к примеру, Восточно-Казахстанская область, где все очень жестко и прозрачно.
- То есть вопрос только в исполнительской дисциплине?
- Да, именно. При этом у меня возникает некое ощущение легкой шизофрении: с одной стороны, есть жесткое требование президента и премьер-министра, которые регулярно повторяют, что необходимо импортозамещение и поддержка отечественных товаропроизводителей. А с другой - на местах чиновники говорят, что мы не имеем права дискриминировать поставщиков импортной продукции, потому что мы находимся в рамках Евразийского союза (ЕАЭС). При этом, как смеются в Астане, самые ярые апологеты норм ЕАЭС и свободной конкуренции находятся в акиматах. Поэтому все зависит от воли на месте.
- Тут присутствует коррупционная составляющая?
- Очевидно - да.
- О каких объемах поставок идет речь?
- В этом году в рамках только республиканского бюджета предполагается сдать около 80 школ на общую сумму около 85 миллиардов тенге. Доля мебели в этих объектах составляет 3-5 процентов. Детские сады и больницы строятся также за счет республиканского и местного бюджетов. Там кроме мебели еще и строительные, и отделочные материалы, вентиляция, кухонное оборудование, бытовая техника. Суммы огромные. Уже два года мы пытаемся выяснить долю местного содержания. На этом совещании представитель Управления коммунального хозяйства сказал, что у них доля местного содержания с начала года составила 86 процентов, но доказать это они ничем не могут. Мы же оцениваем долю местного содержания у мебельщиков не более 25 процентов, а в общем объеме, помимо мебели, по нашим подсчетам, не более 35-40 процентов местного содержания. Проблема в том, что за нарушение по местному содержанию нет никакой ответственности, хотя бы административной.
- По каким ценам закупается мебель для гособъектов, в каком количестве?
- Никто никогда не даст таких отчетов – это военная тайна.
- Получается, что все дело в политической воле?
- В том числе. У нас ходит такая шутка, что в правительстве борются две группировки: первая лоббирует индустриальное развитие и защищает интересы производителей, а вторая - представляет интересы «барыг», которым дела нет за развитие отечественного производства. «Барыги» пока сильнее!
Фото: Facebook, yvision.kz, voxpopuli.kz.
