Скандально известный эксперт Павлов рассказал нам о чёрном рынке воды и крестьянах, строящих тайные брезентовые каналы, чтобы не терять урожай
Заноза в глазу минсельхоза, МЧС и минводы Кирилл ПАВЛОВ может предсказать и засуху, и наводнения, и пожары. Он вечно опровергает официальные данные правительства и второй год получает за это иски в суд, потому что министры думают, что у них монополия на истину. Это он выдал казахстанцам страшную тайну о том, что сайт для отслеживания паводков Tasqyn, доступ к которому по неожиданному требованию МЧС был закрыт для народа, – это перепакованные бесплатные данные из глобальной системы GLOFAS, обёрнутые в другой интерфейс. Он же дал ссылку на эту GLOFAS и подробную инструкцию по использованию на русском языке, чтобы каждый казахстанец мог заранее увидеть, где и когда может случиться наводнение – минимум за неделю. И министр водных ресурсов Нуржан НУРЖИГИТОВ подтвердил мне: “Да, международная система GLOFAS используется в рамках этой системы”. В данный момент Павлова очень беспокоит саранча и катастрофа с водой, которая ожидается в Сырдарье, Нарыне и Амударье, ведущая к столбам пыли и банкротству фермеров.
- Этот год антирекордный, я смотрел, за 25 лет не было такого минимального количества снега в ледниках в горах Тянь-Шаня, откуда пьет Алматинская область, Жамбылская область и, собственно, Сырдарья, то есть весь юг наш. Снега катастрофически мало, это подтверждают международные учёные. На основании данных SnowMapper - аналитического сервиса, который, слава богу, разрабатывают не как Tasqyn, а швейцарцы с компетенциями, цифрами и спутниками, в бассейне Сырдарьи снег уже ушёл. Таяние началось на месяц раньше обычного, запасы - ниже долгосрочной нормы, ниже прошлогодних. В Нарыне, откуда наполняется Токтогульское водохранилище, всё по тому же сценарию. В Амударье всё то же самое: воды меньше, снег растаял слишком рано. А ведь именно от неё зависят южные регионы Узбекистана и Туркменистана. И, по прогнозному сценарию, как максимум до конца июня по всему жамбылскому бассейну просто нечем будет питать реки, они превратятся в тонкий ручёек. Богенское водохранилища за последние месяцы уже резко обмелело, в июне, думаю, вообще высохнет, а оно питает Арыс-Туркестанский канал, примерно 75 тысяч гектар, это все поля от Арыса до Туркестана. Из Шымкента когда едешь, вот эти все красивенькие небольшие наделы вдоль трассы, там у них бахча, люцерны много, помидоры, капуста, картошка - весь традиционный южный борщ-набор.
Боген заметно высох. Динамика водохранилища за последний месяц подтверждает, что скоро нечем будет поливать. Фермерам моё сочувствие.
- А вот у нас в 2014 году в четырех областях - Туркестанской, Кызылординской, Жамбылской и Алматинской в бассейнах трансграничных рек Сырдарья, Талас, Шу и Или решили за 144 млрд тогдашних денег строить 11 каналов. Взяли кредит в Банке реконструкции и развития. В итоге, по данным Высшей аудиторской палаты, к концу 2022 года построили два объекта, и на этом все. К концу 2024 года планировалось завершение еще пяти объектов, утверждалось, что если их построить, потери воды сократились бы до 140 млн кубов, что позволило бы улучшить водообеспеченность посевов на 45 тыс. га. Сроки все время продлеваются. Если бы эти 11 каналов у нас уже были, это бы как-то помогло пережить грядущую катастрофу с водой?
- Самое важное, что ВАП пишет - отчеты министерства водных ресурсов недостоверны. И это у нас главная проблема. Когда я пытаюсь какую-то системную аналитику по ним понять, вижу, что в СМИ одно заявляется, в отчетах этого нету. Отчеты непрозрачные. Что касается этих 11 каналов, какие-то из них действительно нужны. При этом непонятно почему, допустим, вот на правобережный магистральный канал выделяется 6, 6 миллиардов тенге, а на Арыс-Туркестан - 1 10,5, притом, что Арыс-Туркестан в 2019 году капитально ремонтировался. Я тогда делал цифровизацию этого канала, до ремонта он поливал 35 миллионов га, хотя должен был 60. После цифровизации стал 75. Зачем туда тратить, я не знаю. В целом же по этим 11 каналам, если бы мы их построили хотя бы 10 лет назад, были бы намного выше шансы на спасение большого Арала, каждый год не один-два миллиарда кубов воды бы поступало туда, а 10. Сейчас однозначно с ним всё, только малый может чуть-чуть сохраниться, потому что у нас очень много идет потерь в отводах. Кстати, у фермеров в Туркестанской и Жамбылской областях потерь оказалось неожиданно мало, транзитом проходит большое количество воды и мало остаётся, я думал будет гораздо больше. Там фермерам пофиг, что власти велели ждать магистральный канал, они свои проводят, им надо воду сохранить.
- То есть фермеры каким-то нелегальным путём строят нормальные качественные каналы и они не дают воде уходить в песок? Бетонируют, что ли?
- Выстилают брезентом, плёнкой выстилают. Кстати, в прошлом году ко мне обращался фермер, у него был конфликт с "Казводхозом", который не хотел принимать данные счётчика. Фермер поставил счётчик, водомер, внедрил капельное орошение, а "Казводхоз" заявил - такого расхода не бывает, твои счетчики врут, будешь возмущаться, вообще не будем подавать. Он говорит - у меня в три раза меньше расход, но приходится платить больше. Парень лук выращивает. Создано целое министерство, которое не имеет ни тактики, ни стратегии, никакого системного видения, его деятельность больше похожа на какие-то истеричные попытки тушить пожар. Ну вот понятно же, если у тебя на местах идёт спор фермера с твоей структурой по объёму поданной воды, значит, это требует внимания, и как crisis management ты, на какой бы ты высоты ни был, должен спуститься до самой нижней точки, вникнуть в суть, посмотреть и понять, насколько это системно. А это системно. Чтобы принимать правильные управленческие решения, нужно иметь достоверную, объективную, актуальную информацию.
- А наше минводы ее вообще хочет знать? Вы его несколько лет пугали строительством канала Коштепа в Афганистане, получилось?
- Я бы поставил эту проблему на второе место из того, что меня очень пугает по воде. После прихода к власти Талибана в 2021 году новое правительство заявило о своем праве распоряжаться водными ресурсами страны, включая реки, питающие Амударью, что ставит под угрозу водоснабжение стран, расположенных ниже по течению, таких как Узбекистан и Туркменистан. Я начал писать, что Афганистан планирует строительство этого канала, а все говорили: да ерунда, ерунда. Потом - бах! Они построили его в 2023 году, запустили очень быстро. Я не представляю - как! При этом канал построен без бетонирования берегов и русла. Это менее затратно, но приводит к значительным потерям воды из-за просачивания в рыхлые и песчаные почвы. Фактически значительная часть воды, вместо того чтобы орошать поля, будет уходить в песок, усугубляя и без того катастрофическую ситуацию с Аральским морем. И знаете, мы там прощёлкали очень сильно, потому что Казахстан, Узбекистан, Таджикистан могли договориться и сказать - давайте мы не за год, а за три или четыре, но забетонируем вам его, и 60 процентов потерь просто не будет. Вам надо будет воды в два раза меньше брать, тогда всем хватит. А сейчас вода мало того, что очень хорошо впитывается, так ещё в одном месте очень неплохо прорвало, и у них там огромное озеро теперь, куда бесконтрольно идут утечки. В прошлом году Афганистан забрал в канал примерно 12-13 кубокилометров воды. В Узбекистане целый огромный аграрный кластер остается без воды, и у них только один вариант - перенаправлять воду из сырдарьинского бассейна. А Сырдарья, как вы уже поняли, в этом году, как кошелёк после свадьбы: пустая и немного заплаканная. Вода у узбеков очень стратегический продукт, и я не думаю, что они в угоду нашим отношениям обрекут на жертвы миллионы собственных граждан. Притом у них очень сильно начали закручивать гайки, прямо ужесточение, знаете, такое идёт. Запретили газоны поливать, очень большой упор на влагосбережение, на реальную, настоящую цифровизацию, видят каждое поле. Они запустили целую цифровую платформу с помощью ArcGIS Pro, ArcGIS Field Maps и спутниковых данных, чтобы отслеживать: кто, сколько и откуда берёт воду, где происходят утечки, как меняется потребление в реальном времени. Результаты уже есть: меньше потерь, выше урожайность, больше контроля. И главное - это понимание, что вода - равно безопасность. Пока Афганистан забирает, они считают. А мы… ну, мы делаем то, что умеем: надеемся и ждём паводков, внедряя нерабочие системы прогнозирования и оцифровывая сухие дырявые каналы.
- А что должны делать в первую очередь?
- Нужна правильная инвентаризация. Нужно чётко понимать, какой объём воды у тебя есть, как она уходит по каналам, где она на самом деле теряется, а где не теряется, потому что очень большая игра идёт на чёрном рынке воды. За 2023 год, по моим подсчётам, чёрный рынок воды был не меньше 20 миллиардов тенге.
- Что такое черный рынок воды?
- Это кэш, который фермер доплачивает на местах "Казводхозу", "Талгарирригации", то есть тем компаниям, которые управляют каналами и отводами, кто подаёт воду.
- Зачем доплачивает?
- Правила выстроены так. На местах занижают норматив на каждую культуру, и если ты не доплатишь, тебе дадут столько воды, что оно не сдохнет, но и не вырастет. А если доплатишь, даже с лихвой нальют.
- А учёта нет? Никто не контролирует, сколько на самом деле было?
- Все списывается на потери. Мы смотрим со спутника - ну нету там таких потерь, которые нам показывают. А вот до полей доставка больше, чем нам показывают. И это логично все складывается в одну цепочку. Есть технологии вертикального учёта воды. У нас минводы делает упор на горизонтальный учёт: ставит кучу датчиков. А у нас со спутника виртуальные водомеры, которые можно ставить условно на каждый километр, и мы видим, сколько на каждый километр идёт воды. Я очень горжусь, что знаком с человеком, который имел отношение к разработке этого алгоритма. В науке произошли изменения, и учёт воды в открытых каналах со спутника вообще спокойно делается. Не надо ставить датчики, не надо никуда ходить. Мы видим, сколько воды зашло в Казахстан по рекам и сколько затем доходит до Арала по той же Сырдарье. И на каждом отрезке видно, сколько теряется. И, соответственно, если у тебя голова, а не бочка пустая под воду, можно вопросы задавать. А почему до Туркестана у нас потери идут два-три кубокилометра на сельхозку, а от Туркестана до Арала на небольшую Кызылорду 10? Заходит к нам 16 кубокилометров воды, пять уходит на контррегулятор Коксарай, сколько-то съедает Шардара, около кубокилометра - Туркестанская область на полив, ещё кубокилометр съедает рис и ещё очень-очень много теряется просто в дырках дырявых каналов Кызылорды, где мы поливаем пустыню. А аким потом ходит и гордится - смотрите, у нас оазис появился. А цену этого оазиса он знает? Там разливы, по-моему, до десяти тысяч гектар или до 30 даже. Канал идёт, в нём дырочка, притом, знаете, дырочка не всегда естественного происхождения, скажем так, зачастую это просто чабану лень гнать скот на водопой.
- А минводы это не видит или просто не хочет честно отражать в каких-то официальных документах и потом уже принимать решение?
- Если ситуацию спроецировать на здоровье человека, у тебя по венам куча тромбов гуляет, ты это знаешь, но не обращаешь внимания, убеждаешь себя, что у тебя все в порядке. Но завтра, чтобы вылечиться, тебе надо признать хотя бы сам диагноз. Ну, не хотят. И третья вещь после ситуации с ледниками и канала в Афганистане, которая меня больше всего пугает, это то, как у нас бездумно отнеслись к влагосберегающим технологиям. Вот мы дали 50 процентов из республиканского бюджета на возмещение затрат на капельное орошение, и ещё 30 некоторые регионы дают, то есть до 80 доходит. А чего-то не идёт. А почему не идёт? Я объясню. Причина проста. Нет денег. Фермерам возместят затраты, если они купят это оборудование. А они, чтобы купить, должны пойти и взять кредит в аграрной кредитной корпорации. А чтобы взять кредит в АКК, если это программа "Ауыл Аманаты", им нужна, во-первых, поддержка СПК и тёплые дружественные отношения с акиматом, а во-вторых, залоговое имущество. У меня есть базы в Кустанайской области. Примерно эти базы сейчас стоят, ну, скажем, 20-25 миллионов тенге. Кредит мне за них дадут шесть-семь миллионов, не больше. Ну и смысл мне рисковать базами? У фермеров, у основной массы, нету 500 наименований недвижимости. А у южных фермеров, где основные затраты приходятся на орошаемую воду, вообще земля, как правило, не их, больше, чем у половины, земля арендованная. Наделы от 30 соток до двух гектаров, то есть маленькие. Почему на юге ежедневная оплата труда? Потому что у них нету буфера никакого, они что сегодня заработали, завтра съели. Есть ещё такое золотое правило для работы с южными фермерами, называется "кэш на поле". 99 процентов фермеров только так работают.
Фото: © Ratel.kz / Ольга Воронько.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
