Ее Томирис поет на русском языке, Кармен - дефилирует по подиуму, а сама режиссер, по ее собственному признанию, 25 лет - как на американских горках: то вверх, то вниз...
Это она два года назад посадила тореадора Эскамильо на мотоцикл, вывела танцовщицу Кармен на подиум, а из солдата Хозе сделала «секьюрити». Бог его знает, чего ждал зритель в этом году от новой постановки «Риголетто» в ГАТОБ имени Абая - что придворный шут станет квнщиком или резидентом Comedy Club?
Но оперный режиссер, заслуженный деятель РК Ляйлим ИМАНГАЗИНА (на снимке) снова удивила публику: в этот раз классика осталась классикой до конца - и в костюмах, и в декорациях, и в самом сюжете.
– В конце девяностых - начале «нулевых» режиссура в мировой опере начала развиваться в двух направлениях: аутентичном и современном, - рассказывает Имангазина. – Ярким примером эксперимента как раз стала опера «Риголетто» в Англии: Риголетто стал барменом. Сюжеты всех опер актуальны и современны всегда, поэтому почти каждую можно перестроить на сегодняшний лад. Другое дело, что бывают удачные и неудачные переносы...
Надо помнить, что Геродот был далеко не казахом
– После премьеры новой «Кармен» в ГАТОБ имени Абая зрители разделились на два лагеря. Кто-то (как раз!) посчитал ее редкой удачей, кто-то – наоборот.
– Дело в том, что некоторые зрители не увидели саму сердцевину. Мы с народным художником России, лауреатом Государственной премии РФ Вячеславом ОКУНЕВЫМ поработали лишь над визуальными знаками. Драматургическая же линия между героями развивалась в традиционном контексте. В итоге «Кармен» получилась неким стебом над стереотипами людей, в том числе и стереотипами об Испании. Когда я писала либретто к опере «Томирис», мне тоже говорили, что это не казахский сюжет.
Но надо же понимать, что впервые история о Томирис была упомянута Геродотом в 4 веке до н.э. Во-первых, Геродот был далеко не казахом, во-вторых, он сам услышал историю о Томирис благодаря своим странствиям. Никто не был истинным свидетелем этой истории. Все это фантазии на тему. Точно так же дело обстоит и с «Кармен». Новая постановка – это наш калейдоскоп знаний об Испании, сложенный по фильмам Педро Альмадовара, Карлоса Сауры...
- И как пришла идея постановки - после просмотра фильма Альмадовара?
– Мысль модернизировать оперную постановку ко мне пришла еще во время работы над оперой «Богема» Джакомо Пуччини десять лет назад. Тогда мне показалось, что ни зритель, ни театральная труппа не готовы к этому. Сейчас же сменилось поколение исполнителей в нашем театре. Оно уже воспитано на современных телевизионных каналах, Интернете, имеет клиповое мышление.
Я поняла, что время пришло. Более того, выросло и зрительское восприятие. Зритель тоже стал толерантен к подобным экспериментам. Однако нельзя обольщаться и переделывать все направо и налево. Существуют произведения, которые, на мой взгляд, нельзя трогать совсем. «Кармен» же является самым благодатным материалом для каких-то интересных находок.
Я оставляю за собой право экспериментировать
– То есть критика вас не испугала и не дала повода усомниться в том, что время экспериментов уже пришло и в нашу страну?
– Я очень рада, что позволила себе этот эксперимент – впрочем, так же, как и с «Томирис». Мне кажется, что да, новая волна восприятия оперы дошла и до Казахстана. Я оставляю за собой право экспериментировать и далее. Тем не менее, мое образование, мой опыт позволяют трезво относиться к этим вещам. Поэтому я не экспериментировала в «Травиате» и «Риголетто».
Мы сделали рискованный шаг с «Кармен» для того, чтобы привлечь к нашему театру и опере в целом тех людей, кто до этого времени даже и не знал, где в нашем городе находится оперный театр. Сейчас же стало престижно ходить в театр и разбираться в опере. Наконец-то проснулись музыковеды, критики, блогеры. Пусть они меня ругают, говорят какие-то нелицеприятные вещи, иногда очень справедливые, а иногда эмоционально-дилетантские, радует одно – театр жив.
– И не теряет зрителя?
– Вы что? Наоборот. Благодаря новой «Кармен» мы привели зрителя в зал. Это и есть наша главная задача. А дальше можно говорить о другой цели - образовательной. Молодое поколение зрителей, увидев «Кармен», заинтересовалось и другими постановками, и уже тогда стала воспринимать оперу в ее классическом виде - без дополнительных спецэффектов.
– А казахские оперы в современной интерпретации наш зритель готов слушать?
– Здесь должен быть очень деликатный подход. Почему сегодня мы часто видим обращение к историческим сюжетам не только в опере, но и во многих других жанрах искусства? Казахстан – молодая страна. Происходит самоидентификация нации, возникла потребность обращения к своим истокам. «Томирис» – как раз взгляд в глубины истории. При этом использовалась современная музыка и даже в костюмах артистов можно было найти архаичные элементы, но – в современной стилистике.
Специальность, которой не учат
– Женщина-режиссер уже само по себе звучит, скажем так, достаточно непривычно. Что уж говорить о режиссуре в оперном искусстве!
– Я бы не стала делать акцент на гендере. Другой вопрос, что оперный режиссер – довольно редкая профессия. В настоящее время сложно с этой специальностью.
– У нас или вообще в мире?
– У нас. Об этом надо задуматься. В нашей стране этой специальности не учат. Она была в советское время только в ГИТИСе (Государственный институт театрального искусства – именно его закончила Ляйлим, - авт.) и в ЛГИТМиКе (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии). Впрочем, и сегодня там каждый год выпускается около 20 человек, однако работать по специальности идут единицы.
– Как вы думаете, почему так происходит?
– Сцена проверяет всех на выдержку и многие другие нужные для этой профессии качества. Здесь одного таланта мало. Нужно быть очень упертым и влюбленным в свое дело. Да и дивидендов здесь не так много - они приходят лишь через много лет после постановки хорошего спектакля. В нашей профессии можно говорить о «долгосрочных инвестициях». Мало поставить один удачный спектакль, нужно иметь в наличии несколько успешных работ, тогда только люди тебе поверят. Молодому специалисту важно наладить хороший контакт и с людьми, с которыми работаешь.
У меня, к счастью все сложилось быстро и хорошо. На сегодняшний день я уже успела поработать с тремя поколениями артистов. В свое время, правда, я уходила из театра - когда он был на реконструкции, потом я занималась воспитанием ребенка. Были ситуации, когда мне не давали ставить спектакли, считая, что лучше приглашать со стороны, в частности - режиссеров из Италии. Я очень долго доказывала свою состоятельность. На протяжении всех 25 лет работы в театре испытываю эффект американских горок – то вверх, то вниз...
Опера – это дорогое удовольствие во всех смыслах
– Мы с вами говорили о современном прочтении классической оперы – а как обстоят дела с современной оперой? В мире и в нашей стране - есть у нас свои имена в этом жанре?
– Современный оперный материал сложно воспринимается. Когда я стажировалась в Италии, этот вопрос поднимался среди профессионалов. Хотя в Италии очень много современных композиторов. На западе очень популярны оперы Шостаковича, в частности, «Леди Макбет», и Прокофьева.
Хотя сегодня их уже нельзя назвать нашими современниками. Композитор, взявшийся за написание оперы, должен предложить не только достойный сюжет, но и быть весьма убедительным в музыкальном плане. Это произошло у Жубанова и Хамиди, когда они написали оперу «Абай». Пока же я не слышала какого-то достойного материала у наших современных композиторов. Трудно предположить, появится ли такой вообще. Хотя хочется надеяться. Опера – продукт дорогостоящий, и экспериментировать на зрителях очень опасно.
– Можно ждать интересные оперные проекты в ГАТОБе в ближайшее время?
– Были времена, когда мы вообще не имели средств на новые постановки. Сегодня надо отдать должное Министерству культуры и спорта Казахстана, благодаря которому мы можем позволить себе три-четыре постановки в сезон. В скором времени мы будем работать над новым материалом - это «Золушка» Джоаккино Россини. В процессе обсуждения обновленные сценические версии «Севильского цирюльника» Россини, «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы» Чайковского, «Фауста» Шарля Гуно. Из новых постановок мы предложим зрителю оперу французского композитора Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана» и «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева. Мне кажется, что уже сами названия последних опер привлекут внимание наших зрителей.
- И последнее: есть вопрос, на который бы вам хотелось ответить, но журналисты не задают его?
- Есть! О статусе нашего театра. Думаю, что ГАТОБ имени Абая имеет право получить особый статус - национальной оперы. Ведь именно на этой сцене, имеющей уникальную самобытную историю, зачинались сами жанры оперы и балета в Казахстане...
Фото из архива ГАТОБа имени Абая.
