Когда-то его стихотворение «Позабытый мной с детства язык» прозвучало на «Голосе Америки». Сегодня поэт считает, что исходить надо из казахского одноязычия
Человек так скверно устроен: ему необходимо разделить с кем-то свои проблемы. Моей проблемой, с детства, был родной язык. Она не только не решалась – не находила отклика у окружающих. Пока... пока однажды, листая журнал «Простор», я не наткнулась на эти строчки:
Позабытый мной с детства язык, Пресловутое двуязычие...
...Как-то сразу полегчало. Поэт Бахытжан КАНАПЬЯНОВ будто подслушал мои мысли – вплоть до сюжета стихотворения, где он обращался к предкам, которые – естественно – считали нас, «асфальтовых», недостойной их сменой.
Впрочем, я не помню, называли ли нас, городских казахов, уже тогда, «асфальтовыми».
Шел 1986-й год.
Как я узнаю позже, после декабрьских событий поэт Канапьянов попадет в список «националистов». Его стихотворение процитируют в своих обличительных речах и секретарь ЦК КПСС Егор ЛИГАЧЕВ, и первый секретарь ЦК КП Казахской ССР Геннадий КОЛБИН, и другие «центурионы от идеологии» того времени. «Позабытый мной с детства язык» прозвучит и по «Голосу Америки», но уже с сочувствующей интонацией. Как я узнаю теперь, сам Бахытжан Мусаханович не любит рассказывать о той ситуации: дескать, «все мы герои задним числом». Что касается числа нынешнего...
Мы не говорим на диалекте взаимных национальных упреков
- По мне лучше не повторять то, о чем и так все знают, - сказал Канапьянов, сегодня – не только поэт, писатель, сценарист, но и книгоиздатель (издательству «Жибек жолы», созданному им, уже 25 лет - Г.Т). - Все это известно и из моих книг («Кофе-Брейк», «Весы»), и из хроники тех лет… Одним словом, былой истории, которая иногда повторяется в виде фарса. Мы с вами говорим друг с другом на языке Пушкина и языке Абая. По крайней мере, пытаемся говорить, но не на диалекте взаимных национальных упреков. Быть может, большие средства были выделены на развитие казахского языка. Не только государственные… Помню, в середине девяностых мы выиграли грант Фонда Сороса по комплексному изучению казахского языка. Помимо фонетики и морфологоии это пособие включало и ряд методик – «Как читать казахскую газету», «Как смотреть казахский фильм», «Аудиоуроки».
Надо особо отметить, что время было интересным. Однако, как показало уже нынешнее время, результат оставляет желать лучшего. Мало того: сейчас грядет трехъязычие. И мое, отчасти субъективное мнение, что это хорошо – многоязычие действительно нужно и необходимо. Но... исходить надо, на мой взгляд, только из казахского одноязычия. С детского сада и по шестой-седьмой класс использовать только один язык, в данном случае - казахский. Независимо от национальной принадлежности. Условия для этого есть, включая и статистические данные последней переписи. Конкретный пример, в казахском садике моих внуков и в первом классе казахской школы моей внучки немало детей неказахской национальности. Казахский язык – это язык наших родителей и наших внуков – балапанов XXI столетия суверенного Казахстана. Вспоминаю мало кому известное стихотворение раннего Олжаса, оно, по-моему, так и не было опубликовано в то далекое время:
Тебя по жилам к нам несло.
Ты звучишь, переполняя тело,
Ударом сердца, колоколом дум,
И как меня судьбою б не вертело,
Клянусь тобою – я к тебе приду!
И все эти предметы, о которых сегодня так много спорят, все эти точные и естественные науки (я это как инженер-металлург* говорю), математику, физику, даже астрономию – постигать азы только на казахском, а уже потом, когда все уложится, можно будет продолжить эти знания и на английском, и на русском, и на других языках мира.
Для всего этого необходимые условия есть, есть и справочная литература на казахском языке - мировая философия и культурология, математические труды, и основа основ любого языка – фольклор, непосредственно казахская литература. Все это, еще с начала XXI века, собрано и издано в Казахстане под эгидой уникальной программы «Культурное наследие» (Первый этап, 2003-2006 гг.).
Как непосредственный участник этой программы, считаю, что пришло и вызрело время, когда плоды этой программы «Культурное наследие» должны перейти по полному всестороннему шву в само наследие культуры и просвещения. И это все должно быть на Ана тілі – казахском языке. А когда придет время первоисточников, то есть выбора призвания и дальнейшего познания – это уже в большинстве своем английские, французские, немецкие и русские тексты. Однако повторюсь, что это чисто мое видение. Я нахожусь где-то в интересном возрасте, то есть, когда больше углублен в прошлое, перебирая «четки времени и памяти», и есть с чем сравнивать на стыке веков и тысячелетий, в период нашего транзитного бытия. 25 лет нашей Независимости, которая, разумеется, включает еще большую зависимость от окружающего нас мира. Мы живем на одном Земшаре, и если наши знания – это поверхность этого шара, то, следуя постулату философии, наше незнание – его объем. И чем больше мы знаем, тем больше убеждаемся в нашем незнании. Однако четверть века – это достаточно большой возраст. С одной стороны, конечно, – Кайран, жиырма бес! – а с другой – время определенных итогов.
Необходимы народные книжные магазины
- Тогда я начну, а вы, если что, будете меня поправлять. За 25 лет количество книжных издательств в нашей стране уменьшилось с 200 до...
– Давайте начнем с того, что в 1991 году – в последний год эпохи страны Советов – в Казахстане было где-то всего семь издательств со стопроцентным участием государства с партийно-идеологической составляющей. Затем, в первые годы зарождения рынка книжной продукции, издательства росли, как грибы после алмаатинского дождя. Многие из этих издательств были «всеядными», то есть выпускали любую книжно-издательскую продукцию, включая бланки, брошюры, визитки.
Не избежали и мы этого на начальном этапе. Считаю, что это было правильным делом, ибо начинать издательскую деятельность сразу с издания книги, да еще с большим, экономически неоправданным тиражом, чревато, когда отсутствуют бибколлекторы, книготорги и прочая реализационная база. Многие издательства именно в силу этого канули, просуществовав год-два.
Появлялись новые, но сейчас остались где-то 50-60 издательств (Алма-Ата, Астана, Шымкент, Павлодар, Актобе и т. д.). И это нормально. Большое количество издательств, тем более, без соответствующей типографско-полиграфической базы для населения Казахстана в эпоху Интернета – это невозможно. Понятно, почему происходит и будет происходить отсев. Анализ показывает, что в большинстве случаев, как ни странно, выживают региональные издательства – на их продукцию действительно есть спрос среди населения того или иного региона...
- За те же 25 лет тиражи, даже по госзаказу, упали с многотысячных до...
- 2000 экземпляров каждой книги – это если, как вы сказали, госзаказ. Если же заказ частный, то это обычно 500-1000 экземпляров, и это тоже нормально! Такая же ситуация и в России, и в США, и в Европе, и в Китае. Это книжки, большинство экземпляров которых автор просто раздаст на своих встречах с читателями – и никакой коммерции. Другой вопрос… Я когда-то выходил в правительство с такой идеей: нам необходимы народные книжные магазины, например, при акиматах с региональными киосками по районам. Из чего складывается стоимость продажи книжной продукции помимо себестоимости? До 80-100% сверху выходит цена в книжных магазинах, и их грех в этом винить, потому что надо содержать помещение, аренду платить, наконец, зарплату… вот и получается цена, недоступная для…
- ... Большинства читающего населения. Например, для пенсионеров.
– А если у такого магазина, у такой региональной книжной сети будет поддержка со стороны акимата, если средства – и, поверьте, не слишком большие – будут выделяться из внутреннего бюджета, то при этом цена книги может снизиться в два раза. И книга будет востребована и молодежью, и пенсионерами, а люди пожилого возраста обычно живут по-старинке, то есть вне Интернета. Вот в этом и есть некая народность распространения книг.
Мы не можем изменить время – отношение бытия к небытию
– Это не только у нас, но и во всем когда-то читающем мире. Быть может, у меня какое-то свое видение – свободы творчества, свободы человека. И все же у каждого свой путь. Я как-то спросил моего внука (ему три с половиной года): «Кем ты будешь, когда вырастешь, когда станешь большим?». Он ответил, не задумываясь: «Я всегда буду я!». Я просто поразился этому ответу, даже поделился в Фейсбуке. Так вот: не надо нам вмешиваться. Не надо мешать новому поколению нового столетия. Они всегда будут они и сами найдут свой путь – в том числе и в литературе. Другое дело, что мы можем и обязаны создавать для этого определенные благоприятные условия – вот это наше право и наша обязанность.
- А если они этими условиями не воспользуются? Многие уже не пользуются...
– Мне трудно ответить. Потому что в требовательном наклонении «возьми и прочитай», уже не получится. А заинтересовать хотелось бы, да и отчасти необходимо заинтересовать. Я не знаю. Наверное, есть приливы, есть отливы, если можно так говорить о чтении. И все же, не забывайте, что сейчас идет большой поток электронных книг, аудиокниг, и там тоже присутствует своеобразное чтение. А что до бумажной версии книги – могу только повторить свою мысль: не надо «пузырить» тиражи. Это лучше даже с точки зрения экологии. Сегодня есть соцсети, возродилось такое явление, как литературные салоны, где автор общается с конкретной, небольшой аудиторией.
А бумажная версия книги – она прежде всего должна быть в библиотеках, о чем и должно заботиться государство. Мы же не можем изменить время, не можем изменить отношение бытия к небытию. Это есть в «Записных книжках» Достоевского: «Что есть время? Время не существует, время есть цифры, время есть отношение бытия к небытию». Вот если я сейчас спрошу у вас, который час, вы ответите «половина двенадцатого», это будет неверно, потому что это так называемое «декретное время».
А конкретное время – оно, наверное, где-то в горах, в ущельях Медео, оно было у наших предков, которые как раз жили по конкретному времени – по солнцу. И даже… Я вот календари люблю составлять и издавать, хотя и календарь, как и время, часы, минуты – это все отчасти посягательство на свободу личности. И только в Поэзии, в стихотворных строчках у автора может быть осень, когда на улице весна, день – когда за окном ночь, степь и аул на двадцатом этаже небоскреба.
- Слова поэта, но не издателя.
- Пусть будет так.
«Но путь мой к небесному храму, не повторить никому»
- Если вернуться к казахскому языку: проблема «позабытого с детства...» за те же 25 лет никуда не ушла.
– Думаю, что каждый гражданин Республики Казахстан в первую очередь сам должен решать эту проблему, а затем уже и институты власти и государства. Было время, и все мы это время помним, когда в Алма-Ате была одна только казахская школа и один казахский интернат. Помним и то, какой был поднят шум по поводу открытия казахского детского садика «Балдырган».
Все глухо шумели о национализме. Да и опять-таки статистические данные того периода были другими – до тридцати процентов коренного населения. Конечно, при таких обстоятельствах и рождаются стихи подобного рода. Но… как повести себя дальше? Можно уйти в запой, что и было. Можно заняться самобичеванием, что тоже было.
Смею утверждать, что я прошел все стадии, как говорится, возможные и невозможные. И все же понял, что можно доказать, что ты не верблюд в караване нашего бытия. И в первую очередь доказать самому себе. Так возник перевод лиро-эпической поэмы «Кыз Жибек», выдающегося памятника нашего казахского фольклора. То есть, раз ты пишешь на этом языке, то будь наравне с носителями этого языка, в лучшем понимании - и будь наравне с носителями родного языка, передав все его богатство на языке другом. И перевел, потратив на это пять изумительных лет своей жизни. Мне очень помог дед моей жены, писатель-переводчик Галым АХМЕДОВ, который наизусть знал эту жемчужину казахской народной поэзии, объем пять тысяч поэтических строк.
Галым-ата очень хотел, чтобы «Кыз Жибек» перевела Анна Андреевна АХМАТОВА. «Самый лучший переводчик – это Анна Ахматова», - сказали ему в Москве. Он специально приехал в столицу, попросил в нашем поспредстве, чтобы освободили отдельный кабинет – придет Ахматова! Она пришла, в своих знаменитых ботах, поставила условие: возьмется, если ей понравится, по душе будет подстрочник.
Подстрочник ей понравился, но… за окном был 1946 год. Вскоре она и Андрей ПЛАТОНОВ попадут под жернова Ждановского постановления и… «Кыз Жибек» отдадут на перевод Льву ПЕНЬКОВСКОМУ, который однажды признался, что переводит фольклорные тексты «километражом», лежа в ванной. Естественно, что все это не выдерживало никакой критики.
Попутно хочу отметить, что казахской поэзии, начиная с Абая и Жамбыла, не везло на переводы того периода. И самое страшное, губительное и непоправимое то, что через эти переводы переводили на другие языки мира. Так неоднократно терялась первооснова национального бытия.
Насколько мне удалось избежать этого, разумеется, судить не мне, а читателю, которому помогут в этом статьи о переводах (в частности и моих) Герольда Бельгера, Валерия АНТОНОВА, Александра ЖОВТИСА, Берика ЖИЛКИБАЕВА, Нагимы САГЫНДЫКОВОЙ и других признанных специалистов литературы.
Однако отмечу, так сложилось, что я решил эти две задачи: первая – раз заявил о «позабытом языке» – отвечай, и вторая, вытекающая из первой, – сделай лучше, чем у предшественника. А когда есть соперник – всегда легче, я это знаю, как бывший боксер**. Так, переключая свой творческий свет с ближнего на дальний, стал переводить, причем мне, наверное, было намного легче, чем предыдущим переводчикам, потому что часть я делал с оригинала, часть – с дедовского подстрочника. И все это в полном объеме, по полному шву «работало» на познание родного языка, Ана Тілі, включая и анахронизмы XVII века.
Быть может, из тех корней берет свое начало та самая либеральная терпимость, которая отходит в сторону, когда встает вопрос о корневой системе национального бытия.
Словом, если завершить по «забытым корням»: у каждого – свой путь. Как поет Фрэнк СИНАТРА «My Way – Мой путь». Все, что я поведал-рассказал – это мой путь, который я ни в коем случае не желаю сделать фарватером для других. Позволю процитировать еще пару своих строк: «Но путь мой к небесному храму, не повторить никому». То есть каждый решает для себя сам – и вы в том числе…
* Бахытжан Канапьянов окончил Казахский политехнический институт имени Ленина, затем год работал инженером-исследователем в лаборатории Института металлургии и обогащения АН КазССР.
** В юности занимался боксом и даже был чемпионом Казахстана среди юниоров в 1968—1969 гг. Первый чемпион Казахстана от Павлодарской области.
Фото автора.
