Почему правительство Казахстана решило закупать зерно у фермеров на средства Государственного фонда социального страхования
На днях стало известно, что правительством подписано решение об изменении перечня финансовых инструментов для инвестирования активов Государственного фонда социального страхования (ГФСС).
Более десяти лет этот список был неизменен, но теперь в него отдельной строкой добавили Национальный управляющий холдинг «КазАгро».
10 процентов накопленных средств фонда теперь можно вкладывать в государственный агрохолдинг.
О том, что во всей этой истории есть нехороший душок, можно судить хотя бы по тому, что обычно крайне молчаливое государственное предприятие сейчас активно идет на контакт со СМИ.
Очевидно, что скандал вокруг денег ГФСС только разгорается.
Что такое Государственный фонд социального страхования?
На сайте фонда записано, что это «некоммерческая организация в форме акционерного общества, единственным учредителем и участником которого является государство. Фонд производит аккумулирование социальных отчислений, назначение и осуществление социальных выплат участникам системы обязательного социального страхования, в отношении которых наступил случай социального риска, включая членов семьи иждивенцев в случае потери кормильца – участника системы обязательного социального страхования».
А вот как описывает деятельность фонда его бывший руководитель Рустем ХАМЗИН: «Обязательное социальное страхование введено в Казахстане с 1 января 2005 года и компенсирует часть дохода в связи с утратой трудоспособности и (или) потерей работы, а также потерей кормильца, потерей дохода в связи с беременностью и родами, усыновлением (удочерением) новорожденного ребенка (детей) и уходом за ребенком по достижении им возраста одного года. Источником формирования финансовых ресурсов в системе обязательного социального страхования являются социальные отчисления».
Нужно отметить, что за 12 лет фонд аккумулировал 1,2 триллиона тенге. Это немалые деньги, которые не просто лежат на счетах. Согласно уставу, фонд должен размещать свободные средства на свободном рынке - правда, через Национальный банк (НБРК) и только в бумагах, соответствующих постановлению:
1. Государственные ценные бумаги РК (включая эмитированные в соответствии с законодательством других государств) размером инвестирования не менее 40 процентов от активов ГФСС, включая деньги на банковских счетах в НБРК, за исключением ценных бумаг, выпущенных местными исполнительными органами РК;
2. Депозиты в НБРК не более 15 процентов от активов акционерного общества ГФСС;
3. Облигации международных финансовых организаций с кредитным рейтингом финансового инструмента или эмитента не ниже "А-" по Standard & Poor's или равнозначным рейтингом Fitch или Moody’s Investors Service, но не более 30 процентов от активов ГФСС;
4. Агентские облигации, в том числе облигации, выпущенные национальными управляющими холдингами, с кредитным рейтингом финансового инструмента или эмитента не ниже суверенного рейтинга РК по Standard & Poor's или равнозначным рейтингом Fitch или Moody’s Investors Service, но не более 30 процентов от активов ГФСС;
5. Агентские облигации, корпоративные облигации с рейтингом финансового инструмента или эмитента не ниже "ВВ-" по Standard & Poor's или равнозначным рейтингом Fitch или Moody’s Investors Service, не более 10 процентов от активов ГФСС;
6. Сделки обратного РЕПО. Соответствует максимальному возможному удельному весу финансовых инструментов, выступающих в качестве залога по сделке обратного РЕПО.
Конечно, сложно поспорить с утверждением руководителей «КазАгро», что внешний рейтинг холдинга попадает в этот коридор: у Fitch у них «BBB-», а у Standard & Poors - «BB».
По их мнению, это отражает достаточно надёжный уровень платёжеспособности компании "КазАгро" и соответствует требованиям к эмитентам, предъявляемым правительством и Национальным банком для инвестирования средств ГФСС.
Но если это так, то для чего нужно было то же постановление правительства, в котором «КазАгро» прописано отдельной строкой?
Почему Национальный банк отказывался инвестировать в агрохолдинг без специального постановления правительства, о чем свидетельствует дополнительное соглашение, подписанное в начале текущего года?
Можно сколь угодно долго рассказывать про надежность и схожие практики использования фондов на пользу сельского хозяйства, приводя в пример пенсионный фонд Франции, который приобрёл ценные бумаги Credit Agricol, или аналогичный фонд в России, вложившийся в бумаги государственного «Россельхозбанка».
Однако не думаю, что в указанных случаях правительствам этих стран пришлось прибегать к точечным изменениям установленных ими же самими правил.
Так куда же хотят направить средства, взятые в ГФСС?
«КазАгро» предполагает направить их на закупку зерна через АО «НК «Продкорпорация». В госкомпании считают, что это решает сезонные проблемы производителей с грузоперевозками и подвижным составом. Закупленная пшеница будет продана при благоприятной цене на внутреннем или внешних рынках, что позволит вернуть средства в полном объёме.
Что ж, с грандиозными планами сложно поспорить.
Правда, есть несколько вопросов, один из которых: почему государство должно решать сезонные проблемы аграриев?
И второй: спасет ли это ситуацию в целом?
Понятно, что на правительство давят все те же аграрии, угрожая государству собственным банкротством, но можно ли считать это разумным выходом?
Возможно, так не считал и бывший министр сельского хозяйства Аскар МЫРЗАХМЕТОВ, и именно с нежеланием реагировать на угрозы со стороны земледельцев связаны причины его отставки.
Апогей противостояния совпадает примерно со временем его отставки в декабре и пресс-конференцией, на которой Союз фермеров Казахстана попросил государство выкупить у сельхозпроизводителей порядка 2 миллионов тонн зерна нового урожая, чтобы не допустить банкротства предприятий.
Вот что тогда сказал глава союза Ауезхан ДАРИНОВ: «Мы объехали все области и везде проблема одна - сегодня не могут продать зерно. Мы, учитывая это заранее, где-то в конце сентября написали письмо на имя премьер-министра. Зная, что такая перипетия будет, лучший был бы выход - 2-3 миллиона тонн зерна государству закупить, и все вопросы решились бы. И даже посчитали суммарно - 2 миллиона по сегодняшней цене где-то 80-100 миллиардов тенге».
Тут, стоит отметить агрессию, с которой выступил вожак фермеров. Он фактически упрекал правительство в том, что фермеры вынуждены продавать зерно по низкой цене - по 35-37 тысяч тенге за тонну.
Более того, он переложил на правительство и ответственность за приостановку работ по снегозадержанию, отмечая, что у фермеров нет денег. А главную причину кризиса утаивал - это излишки зерна на рынке.
Только в России рост производства зерна составил более 20 миллионов тонн. Но ведь правительство и Министерство сельского хозяйства предупреждали крестьян о необходимости диверсифицировать свой бизнес. Они говорили, что рынок зерна перенасыщен и нужно искать альтернативу.
Теперь все находятся в неудобной позе. Продкорпорация выкупает пшеницу дороже рынка с надеждой на рост цены, хотя, скорее всего, доход можно будет получить только от курсовой разницы и только в том случае, если тенге ослабнет.
Эксперты в своих оценках разделились.
Так, экономист Жарас АХМЕТОВ считает: «Да, средства фонда должны во что-то инвестироваться, но инвестиции эти должны быть в надежные инструменты. Долговые бумаги «КазАгро» надежными не выглядят. В 2014 прибыль 6 миллиардов тенге, в 2015 – убыток почти 100 миллиардов тенге, в 2016 - прибыль 18,5 миллиарда тенге. Но дело даже не в колебаниях финансового результата. Дело в надежности активов самого «КазАгро». Мы знаем, что он финансировал крупные агрохолдинги, испытывающие сейчас проблемы. Есть сомнения в адекватности оценки резервов на обесценение, отраженных в отчетности».
Между тем, другой экономист, Ораз ЖАНДОСОВ, в целом положительно оценивает передачу денег ГФСС холдингу «КазАгро», считая достаточными гарантии государства.
Как бы то ни было, в щепетильных вопросах, касающихся денег на социальные нужды, все процессы должны быть открытыми и прозрачными. Нельзя просто так взять и поменять правила игры.
Можно, конечно, брать на себя персональную ответственность, как это недавно сделал новый вице-премьер и министр сельского хозяйства Умирзак ШУКЕЕВ, который на вопрос о возврате средств фонда смело заявил: «Я гарантирую лично!»
Однако же для исполнения решений, в которых речь об использовании средств таких важных для всего общества институтов, как Государственный фонд социального страхования, одних лишь решительных заверений недостаточно. Хорошо бы всем нам отдавать себе отчет.
И личная судьба г-на Шукеева, и карьерные кульбиты других его коллег доказывают, что у нас никто ни за что ручаться не может и не хочет. Поэтому страх за деньги социального фонда очень велик, и нет от этого страха лекарства.
