Пронзительные истории из старых домов Татарки
Друзья, я к вам за помощью.
Возможно, есть среди вас те, кто живет в Татарке, или жил там когда-то, или там живут ваши знакомые-родственники-коллеги. И вы владеете информацией, которая вам кажется незначительной и неважной, а мне она очень нужна. Это могут быть фотографии, воспоминания, слухи – все-все, что касается старого кладбища в Татарке.
Мой е-mail: evacola@mail.ru
Предыстория такова
Лет пять назад, проезжая по Татарке, увидела через окно автомобиля старые могилки между домами и могильный памятник на холме в парке. Улицу я не запомнила, помнила только, что было это недалеко от мечети Фатима. Тогда тема старых захоронений меня совершенно не интересовала, но картинка эта, немного странная для меня – могилки в центре старого жилого района – в голове отпечаталась.
И недавно, буквально пару недель назад, я почему-то об этих могилках вспомнила и решила их найти. Уговорила пойти со мной на поиски экскурсовода Анну ДЕГТЯРЕВУ. Мы с ней партнеры по туристическому проекту, вместе проводим экскурсии. Вместе разыскиваем всякие интересные факты про город и вместе разведываем интересные места. Ну и она моя дочь, в конце концов.
И мы отправились в Татарку.
Про Татарку
Татарка, Татарская слобода – один из старейших районов современного города. Поначалу он назывался Ташкентской слободой. "Ташкентская" - это не по национальному признаку проживающих там людей, а по применявшемуся тогда в народе слову "ташкентцы" - торговцы, коммерсанты. Но постепенно район переименовался. И вот почему.
Появилась Татарка примерно в 60-х годах XIX-го века недалеко от укрепления Заилийское (Верное). И начиналась с нескольких глинобитных домов, в которых татары открыли торговые палатки, где "отоваривались" солдаты. Разрасталась слободка вместе с Верным, селились тут преимущественно татары из Казани, Тюмени, Семипалатинска, Петропавловска, Саратовской и Тобольской губерний. Впрочем, о географии приехавших сюда татар красноречиво говорят названия улиц – Казанская, Оренбургская, Уфимская, Крымская, Уфимская, Барнаульская, Астраханская. Татары эти были, в основном, людьми торговыми, мастеровыми, легко находили общий язык с местным населением – все-таки одна вера, близкие языки, сходство в культуре и обычаях. Верненские власти именно это и ценили в татарских переселенцах и предоставляли им всевозможные льготы при отведении земли под дом или огород или для строительства предприятий. И татары обосновались тут прочно. И сейчас, спустя 150 лет, татарская диаспора в городе сильна и многочисленна.
А в 1879 году, согласно данным переписи населения, в Татарской слободе проживало 592 человека. Это было 4% всего населения Верного (14 837 человек).
Первым купцом Верного был некий АЛЫМОВ, получивший подряд на продовольственное обеспечение экспедиционного отряда крепости. Преимущественно на его деньги и была построена первая мечеть Верного, кирпичная, основательная. Ее даже называли Алымовской в честь спонсора. В 1887-м году здание было разрушено землетрясением. И в Татарке возвели новую мечеть, уже деревянную. В советское время мечеть закрыли, а в здании разместили клуб сапоговаляльной фабрики. Позже, в 80-х здание разобрали. А в середине 90-х началось строительство новой мечети. Говорят, что нынешняя "Фатима" полностью своим внешним обликом повторяет дореволюционную.
В маршрут одной из наших экскурсий эта мечеть входит, и люди всегда удивляются остроконечной шляпе минарета – а это архитектурная дань татарским зодческим традициям.
Наша "экспедиция"
От мечети мы и начали свою "экспедицию". Дорогу к старому кладбищу решили узнать у местных. И первый же встреченный у мечети человек нам ее показал – налево через лог и на холм. Так и пошли. И буквально минут через пять оказались у холма, на котором увидели могильную оградку.
Поднялись на холм. Сейчас здесь сквер. Деревья, детская площадка, спортивный комплекс, какие-то хозяйственные постройки, видимо, для рабочих – в парке идет реконструкция. Рабочие возводят ступени, прокладывают дорожки – бррр, это в такой-то мороз…
А с южной части сквера устанавливают мемориал. Подошли, спросили, но рабочие толком не знают, что здесь будет. Предположительно – это обновленный вариант обелиска, который сейчас скособочился на самом краю сквера над улицей Оренбургской. Говорят, что этот обелиск местным жителям, погибшим в годы Великой Отечественной войны. И раньше на обелиске была табличка с именами. Надеюсь, все это будет восстановлено на новом обелиске.
А на западной стороне холма видны холмики – это старые могилы. Одна могила выглядит ухоженной, видимо, живы родственники, которые навещают похороненную тут женщину, имя которой неизвестно. Говорят, это захоронение 1934-го года…
А вот могилки между домами, что мелькнули в окне моего автомобиля несколько лет назад, мы так и не нашли. Возможно, они спрятаны под снегом, возможно, их уже и нет – закатали в асфальт или построили на них что-нибудь…
О доброте человеческой
Удивительно, что наш "поход" оказался интересен не только нам. За уточнениями мы обратились к Ольге Юрьевне МАРТЫНОВОЙ - она живет в Татарке и уж точно знает про этот район больше и лучше, чем мы. А она поговорила со своей соседкой Динарой ФАЙЗУЛИНОЙ. А Динара обратилась с вопросами к своим соседям. И уже вторую неделю мы получаем от них сообщения с бесценной информацией – это воспоминания тех, кто живет в Татарке давно и помнит, когда на этом месте было кладбище. Очень надеюсь, что вот так, по крупицам, мы и соберем память о вроде бы недалеком, но уже почти забытом прошлом.
Полученные от людей сообщения привожу полностью и практически без редактуры. Информация, конечно, требует проверки в архивах и документальных подтверждений, но и в таком виде она очень, очень важна. К тому же, возможно, кто-то знающий увидит этих и вспомнит что-нибудь еще. Или найдет фотографии в семейных архивах. Или документы об умерших и похороненных на холме.
Воспоминания
"Первые захоронения на мусульманском кладбище в Татарке начали проводить примерно с 1865-1867-х годов. Тогда, с продовольственными обозами купца Алымова для форта Верного и первыми зажиточными переселенцами-татарами, получившими в пользование и заселение земли восточнее форта, и стали захоранивать усопших на ближайшем открытом холме. Сперва захоранивали торговый мусульманский люд из тех, кто прибыл из других мест и везти упокоившихся на родину не было возможным, обозников Алымова и умерших деток. Сами переселенцы были в основном здоровы и молоды. Тем более, что Алымов на свои средства позже построил мечеть (сейчас Фатима) и из мечети на кладбище нести покойного было недалеко. И стало кладбище татаро-слободское, открытое".
"Говорили, что примерно в 1930-31-х годах там захоронили красного комиссара и его несколько бойцов, прибывших из Туркестана, вырезанных байскими нукерами из верхней Каменки. На месте их могил стояли кресты, с написанными именами и датами смерти. Сперва деревянные, а после ВОВ и железные, с продублированными гравировками с деревянных табличек надписями".
"В годы ВОВ в нынешней школе №64 был тыловой госпиталь для бойцов Красной Армии. Умерших захоранивали на этом кладбище, размещая аккуратными рядами, располагая могилы ближе к улице Оренбургской, фиксируя каждое захоронение. После окончания ВОВ и закрытия госпиталя, на месте захоронений фронтовиков, установили единую стелу с фамилиями, именами, отчествами, датами рождения и вроде бы воинским званием каждого из погибших воинов. К середине 30-х кольцо свободных земель вокруг кладбища стало сужаться за счет постройки жилья прибывающего в Алма-Ату сельского населения. Землю распределяли между бывшими колхозниками бригад Илийского и Талгарского районов (от поселка Калинино и ближе к развилке Талгарского и Кульджинских трактов). После войны земли вокруг кладбища стали заселены, но оно действовало до конца 1968-69 года".
"Также на этом кладбище лежат "лишенцы" и их дети (те, кто умер от голода, не имея права на государственные продовольственные карточки по политическим причинам). Говорили, что было очень много детских могил. Также на этом погосте хоронили уйгур из малой Таранчи (компактное поселение насильно переселенных, депортированных уйгур перед крепостными стенами форта Верного по обе стороны речки Малой Алмаатинки от улицы Ташкентской до улицы Пастера и от улицы Коперника, до улицы Джетысуйской). Селиться вне этого квадрата им было запрещено. Сперва поселенцы захоранивали своих упокоенных внутри поселения, вдоль речки, где сейчас стоят магазины УМИТ и СТРОИТЕЛЬНЫЙ. Но им быстро это запретили, и они тоже клали своих близких на кладбище в Татарке", - эту информацию Динаре Файзулиной рассказала соседка, которая вспомнила о том, что возле крепости, по над речкой, на месте сегодняшних магазинов было кладбище. Ее деды из местных казаков.
Об уйгурском кладбище вспомнила и ещё одна местная жительница…
А мама Динары рассказала, что в 1967-м году на этом кладбище похоронили дальнего родственника отца Динары. Потом кладбище законсервировали…
"Кстати, кладбище Кенсай-1 уже функционировало тогда вовсю. Мой дедушка по папе упокоился там в 1967 году. То есть мусульманское кладбище в Татарке уже не вмещало территориально всех "нуждающихся". Город рос, росли и потребности. Причем, места захоронения на том участке, где дедушка датировались и более ранним освоением, началом 50-х годов..."
Воспоминания Людмилы ДМИТРИЕНКО:
"К сожалению, ничего толком не знаю про это кладбище, только слышала, что там есть могила, где похоронены революционеры расстрелянные. Точнее, читала об этом в "Караване" где-то в 93-95-м годах. Там было еще написано про школу, что там был госпиталь для военных, а рядом сквер для выздоравливающих… И еще слышала про кладбище на речке Алмаатинке, где магазин".
Знакомые Ольги Мартыновой рассказали, что они учились в школе, которая тоже стоит на месте бывшего кладбища. Госпиталь был в школе №2, по их воспоминаниям, а о госпитале в школе №4 никакой информации у них нет. И они тоже говорят, что хоронили умерших от ран солдатиков и на этом кладбище, и вдоль речки.
"Местные жители уважительно относились к этому кладбищу, часто приходили к своим усопшим. Однажды, в годах 1968-69, на кладбище приказом местных властей, видимо, убрали ограждение территории кладбища, снесли все надгробья, оградки, оставив лишь уже безымянные сиротливые могильные холмы. После, поперек, посередине кладбища проложили асфальтированную дорогу от улицы Шухова, к логу. После северо-восточную часть кладбища разравняли и построили на этом месте поликлинику №2. Перезахоранивать останки никто и не думал, так на костях, между костями и с костями заложили фундамент, подвели все инженерные коммуникации, проложили по проутюженным бульдозерами могилам асфальтное полотно. Позже разравняли часть кладбища под нужды школы №64. Тогда все видели, что стройтехника перетряхивает могильники-кирпичные кладки ляхытов и даже было такое: экскаватор копнет и разрушит погребальную камеру с маитом (покойником, его останками). Дети с черепами в футбол играли. Было.... Кладбище располагалось на холме и вновь прибывшие новожители, приехавшие из глубокой периферии в Алма-Ату на ПМЖ, откапывали чистую желто-розовую глину для изготовления самана и на глинобитную штукатурку своих домов. Люди, выбирающие грунт, видели, что копали кладбищенскую глину, иногда дорывая до ляхыта (погребальной камеры), и все равно увозили с собой на собственные нужды. Этот момент я, Динара, помню сама. И детей, играющих с костями, как с саблями и мечами, тоже помню. Тогда сдали в эксплуатацию поликлинику, и нас всех из близлежащих околотков прикрепили к ней. Я помню стелу, обелиск, воздвигнутый в честь погибших бойцов Красной Армии, погибших от ран в школе, переоборудованной в госпиталь".
А вот воспоминания пожилой женщины, очень пожилой знакомой Динары, которую все ласково зовут Инаечка, то есть мамочка. Ее грудным ребенком в начале прошлого века (точно неизвестно, когда) привезли из Казани. Здесь она научилась грамоте, пишет и арабской вязью, и латиницей, но только на татарском. Кириллицей писать не умеет, по-русски почти не говорит, ее воспоминания переводила Динара.
"Этой бабуле около 100 лет. Нам она даже не родственница, живет по соседству с родичами. Еще их родители крепко дружили, как родственники. И все всегда называли бабушку Инай, Инаечка -именем нарицательным. Она пережила своих детей. Внуки уже старше меня. Бабушка говорила, вспоминала... Больше о своей жизни, жизни соседей, том времени, укладе и так далее. Трудно было уловить конкретное что-то о кладбище. Бабушка больше о покойниках на нем..."
Воспоминания Инаечки:
"Дружно жили. Ходили в госпиталь. Мыли раненых, скоблили, как поросят, выздоравливающих. Мыло всей Татаркой собирали на помывку… Подкармливали их, как могли. Из бригад народ яблоки, виноград, фрукты, кто чего нес. Матери, отцы, жены фото своих родных раненым показывали, не встречали ли такого, не слышали о таком? Всей округой из своего постельного бинты для раненых резали. Дрова для отопления собирали. Детвора помогала собирать курай. Стаскивали самогон в лазарет, чтобы обезболивать, когда эфира не хватало. Бабушка Адия имела двух коз. На вечернюю дойку приводила их к госпиталю и прям там, подоив, отдавала бадейку для самых тяжелых. Дед моего (Динары – уточнение) папы на бричке возил в свою баньку выздоравливающих бойцов, брил налысо опасной бритвой, мыл, наливал чарочку, давал самосад. Народ разбирал солдатиков по домам перед отправкой вновь на фронт, чтобы отдохнули дома. Приходили ухаживать за ранеными все неравнодушные, у кого на фронте были свои родные. Чужой солдат становился самым родным. Бабушка Фарбиза потеряв в начале войны 2-х сыновей, мужа и дочь, из приданого погибшей на фронте дочери шила солдатикам из госпиталя кальсоны и рубашки исподние"…
Вот такие пронзительные истории. Думаю, их, таких пронзительных историй, много в старых домах Татарки. Ведь там сохранились жилища, построенные еще в 1900-1905-м годах, а живут в них потомки тех, кто эти дома строил.
Через несколько дней мы к старому кладбищу пришли с Георгием Алексеевичем АФОНИНЫМ, известным казахстанским некрополистом. Он об алматинских кладбищах знает больше, чем все алматинские историки и краеведы, вместе взятые. И я надеялась, что он знает и про кладбище в Татарке, и про те могилки, что находятся среди жилых домов и которые мы с Анной так и не нашли… Но, увы, он не знал. Мы обошли холм, спустились в лог, обошли поликлинику… Никаких могилок между домами не нашли. Но я их помню, помню, что они были!
Что ж, будем искать…
