Карлыгаш расплакалась, когда поняла, что её дети никогда не ели самый обычный сыр
После восьмичасовой работы на морозе за железным прилавком, Карлыгаш, продавщица рыбы на таразском базаре, чувствовала себя неправдоподобно хорошо. Устала, как устает барышня от танцев на балу. Будто весь день не горбатилась как каторжница, таская мешки и скребя ножом по рыбной чешуе, а отдыхала и веселилась как постоялица роскошного горнолыжного курорта: каталась на лыжах, пила капучино, улыбалась красивым скандинавам.
Выручка получилась никакая - на кило макарон и пачку сосисок. Впрочем, как обычно, ведь по февральским будням никто не ходит на базар за дешевым судаком. Но даже это не испортило ей вкус сладкого предвкушения, и вызванного им веселого настроения.То был особенный день. И она, наконец, решилась!
Мороженая рыба разъедает руки до самых костей. Спасаться приходилось промышленными перчатками и рукавами-одеялами из верблюжьей шерсти. Перчатки и рукава отправились в пакет, пакет в пустую коробку из под судака, коробка вместе с товаром в торговый склад. Женщина аккуратно принарядилась, пытаясь скинуть с себя базарский вид, села в маршрутку и поехала налегке в центральный гастроном. В тот самый.
Магазин уже давно не назывался “гастрономом” и тем более “центральным”. Но Карлыгаш была в нем так давно, что запоминать новые названия, сменившие друг друга несколько раз, не имело смысла.
Жизнь в центре маленького города кипела по-своему. Старики прогуливались по чистому тротуару. Женщины в высоких шапках, мужчины в пальто не по сезону, дети - никто никуда не рвался, не бежал сломя голову.
Карлыгаш с упоением подумала: “Неужели есть люди, которые ходят за простым хлебом или банкой майонеза в эти красивые магазины?”. Проскользнула через автоматические двери в гастроном, робко схватила корзину и прошла скорее вовнутрь, прочь с глаз охранника и кассирш с ярким макияжем.
Прогуливаясь, случайно увидела себя в огромном зеркале. Ахнула. Куртку, что была на ней, Карлыгаш обычно носила только на выход. В тот день на базаре целый день стояла завернутая в целлофановый дождевик, чтобы не испачкать ее. В зеркале куртка показалась Карлыгаш уродливой: “Цвет тусклый, безвкусный, формы никакой…”. А широкая полоса меха, из-за которой и была куплена парадная вещь, при ярком свете стала похожа на собачью шкуру.
“Боже, - подумала она совершенно растерявшись, - как же я постарела…” Женщина, смотревшая из зеркала, показалась Карлыгаш чужим человеком. Секунд пять она постояла, плюнула и прошла мимо.
Карлыгаш никогда не думала, что выйдет на базар. После школы по настоянию отца-инженера поступила на технолога молочной продукции и даже работала на молочном заводе. Потом вышла замуж за хорошего парня, старшего сына в семье. Рождение детей, декрет, домашнее хозяйство в частном доме, летом - работа в огороде и саду, осенью - варенье и компоты, зимой - баня и угольная печка, весной - опять огород и гриппующие дети. Частые гости, друзья мужа, родственники, соседи, бесконечные тои - круглый год. В карьере технолога с периферийной зарплатой семья не нуждалась. Так и сложилось - от технолога осталась только корочка и воспоминания вечной домохозяйки, которым никто не верил.
Жизнь так бы и продолжала кружиться на одном месте, пока однажды Карлыгаш с мужем не решили взять кредит. Чтобы женить его младшего брата. Заложили два дома - свой и родительский.
Год платили. Братик успел развестись и убежать от алиментов в Астану, а они все платили.
На второй год заложили все золото в ломбард, продали машину, чуть не развелись, судились с банком, и опять платили.
На третий год переругались со всеми братьями и сестрами из-за того, что банк чуть не отобрал родительский дом. Продали свой, переехали в двушку в страшном микрорайоне. Карлыгаш плакала, когда оставляла свой огород и любимый сад. Продолжали платить.
На четвертый год дела мужа не заладились, опять начались ломбарды, долги, звонки от коллекторов. Опять родительский дом попал к судоисполнителю. Тогда муж Карлыгаш уехал в Россию, рубить лес в Сибири, работать на лесопилке. Карлыгаш осталась одна с детьми. Однажды родственники из Балхаша привезли в город полтонны рыбы, предлагали за бесценок, она и согласилась продавать ее на базаре. Работала без выходных, без отпусков, без больничных. Дети были предоставлены самим себе. Платежи наконец пошли вовремя. С мужем в четыре руки избавились от долгов, ломбардов, закрыли квартплату, починили паровые батареи, вытащили родительский дом.
Она все мечтала об одном. Когда закроется кредит, когда наконец закончится весь этот ужас, взять долгожданный выходной. Первый выходной за два года! И вот в понедельник уже можно было идти в банк за финальными документами по закрытию кредита.
План на заветный выходной был такой. Сесть с утра на своей солнечной кухне. Взять свежую ароматную хлебную корочку, намазать на нее прохладное сливочное масло. Запах! И положить сверху идеально нарезанный кусок сыра. Вкусный сыр она не ела уже сто лет.
Хотя диплом технолога молочной продукции пылился в шкафу, все же Карлыгаш знала толк в сырах. Для этого и поехала в гастроном. Купить на базаре сыр, который она хотела, было невозможно.
После 20 минут наблюдений и раздумий у холодильной полки с сырами, Карлыгаш наконец выбрала. Купила половину колеса в 3,5 килограмма! Ей было жалко резать красоту. Зашагала домой с роскошным таким спокойствием. Как царская дама ходит по королевскому своему саду, к ней фрейлины подбегают, наряды и туалет поправляют, а она даже не замечает - вся в высоких раздумьях.
Или вот. Поправила волосы как жительница какого-нибудь изящного района из турецкого сериала. Так и представила себе: ходит дама по чистым улицам, ездит на машине, обувь не пачкается. А дома наступает этой же обувью на безупречные шелковые ковры кремового цвета.
Пришла домой, накормила детей ужином и отрубилась. Встала утром, и опять отрубилась, проспала до неслыханных 11 часов дня. Потом убралась дома, оделась как на праздник, приготовила блины на завтрак. Дети, не веря в счастье, без конца спрашивали, придут ли гости или у кого сегодня день рождения. Открыла шкаф, в который вчера вечером положила заветный сыр. А там три кусочка, аккуратно нарезанные палочки, лежат параллельно друг другу. Младшая дочь начала плакать и оправдываться, сын постарше умолял простить.
Сыр был слишком вкусный, дети не удержались, всю ночь грызли. Сначала лопали как хлеб, потом кусочки стали тоньше, пока не стали прозрачными. Не могли уснуть, пока все не съели.
Карлыгаш расплакалась. Не от того, что сыр закончился, и план на идеальный выходной провалился. Дело было в другом. Ее дети ни разу в жизни не пробовали самый обычный сыр.
Когда Карлыгаш получила документы дома из банка, то первым делом пошла в гастроном и купила тот же сорт сыра, опять 3,5 кг. Принесла домой и сказала детям, что можно кушать сколько хочется. Дети съели за два дня.
Потом опять и опять она покупала тот же сыр. Каждый раз огромный кусок, и всегда этот кусок стоял в холодильнике. Никто его не прятал, не запрещал трогать, не говорил "это для гостей".
Даже когда на столе был скромный ужин - котлеты без мяса или гречка с фаршем - сыр все равно лежал аккуратными кусочками на большой тарелке. Карлыгаш не переставала ходить в гастроном и покупать этот сыр, пока однажды не обнаружила, что дети больше трех кусочков в день его не кушают.
Также она поступила с другими продуктами. Дети постепенно привыкали. В холодильнике лежали сыр, хорошая колбаса, творог со сметаной, фрукты и ягоды, гранатовый сок. Дети ели и пили столько, сколько хотели, но никто не обжирался. Даже мороженое могло лежать в морозилке неделями.
Через год муж Карлыгаш оставил работу на лесопилке и вернулся домой навсегда. Еще через год они купили машину, затем дом, затем дом с огромным садом. Потом открыли магазин, занялись небольшим бизнесом. Подружились с родственниками.
Они не стали сказочно богатыми. Но между сыром на столе и заботой о других людях, Карлыгаш теперь выбирала сыр. Пусть мир рухнет, но сначала сыр, потом все остальное.
Фото: https://nssz.com.ua/cheese-useful-properties
