Агил Рустамзаде: У нас есть возможность сформировать Тюркский пояс
В свете визита президента Казахстана Касым-Жомарта ТОКАЕВА и его заявления о выходе азербайджанско-казахстанских отношений на новый уровень Ratel.kz побеседовал с авторитетным военным экспертом Агилом РУСТАМЗАДЕ.
- Как вы оцениваете сегодняшний уровень сотрудничества Казахстана и Азербайджана в военной и военно-технической сферах и какие изменения вы ожидаете в свете визита?
- Если сравнивать отношения Азербайджана с другими тюркскими странами, в первую очередь в Турцией, то можно назвать уровень недостаточным. Вместе с тем, нужно понимать, что этим связям не более двух-трех лет и именно президент Казахстана начал эти вопросы поднимать, и я думаю, что у нас уже есть неплохие успехи. Мы проводим совместные учения, есть понимание как развивать сотрудничество, между нашими военными разведками есть соглашение об обмене информацией, это говорит о том, что у нас уже есть достаточно высокий уровень сотрудничества. Кроме этого, у нас есть видение как начинать взаимодействовать оборонительным комплексам между Казахстаном и Азербайджаном, и я думаю, что именно приезд президента Казахстана послужит дополнительным толчком и мы получим новые направления развития. Одним из примеров того, как мы должны сотрудничать, может стать обеспечение безопасности маршрута "Серединного коридора" на Каспийском море, потому мы что мы вступаем в полосу геополитической турбулентности, когда некоторые страны начинают играть без правил, и взаимодействие наших военно-морских флотов становится очень актуальным. Кроме этого, я думаю, было бы полезным, если бы действующие командиры в процессе обучения Казахстана получали бы практический опыт Азербайджана как в подготовке и проведении однодневных антитеррористических операций, так и второй карабахской войны.
- Как вы оцениваете современное состояние казахстанской армии? В каком направлении следовало бы развиваться ей, чтобы стать полноценной силой, способной защитить страну и ответить на все вызовы и угрозы?
- Нет двух стран, похожих друг на друга, и задачи, стоящие перед армиями стран, не похожи между собой. Каждая страна уникальна, уникальны и вы. У вас огромная страна, протяженные границы, что автоматически выдвигает требования быстрого и оперативного перемещения войск к каким-либо рубежам. Это означает, что ваша армия должна быть более мобильной. В одном интервью всего сказать невозможно, но я думаю, что тенденции таковы, что профессия солдата должна быть такой же как и любая гражданская. Ваша армия должна быть профессиональной, мобильной и оснащенной самым современным вооружением.
- Развивая военное сотрудничество с Азербайджаном, Казахстан одновременно состоит в ОДКБ, в которую входит и Армения. Как все это гармонирует между собой? Нет ли правовых противоречий?
- Если смотреть через призму ОДКБ, то сотрудничество Казахстана и Азербайджана вызывало бы много вопросов. Однако мы живем в эпоху сильной геополитической нестабильности, когда сама сущность ОДКБ оказалась под вопросом, Армения хочет выйти из Организации, кроме России и Беларуси мало кто из участников видит смысл в обеспечении своей безопасности посредством ОДКБ. Поэтому, если смотреть через эту призму, я думаю, у ОДКБ в будущем очень мало шансов сохранить способность решать вопросы безопасности и Казахстана, и других тюркских государств.
- К каким последствиям может привести выход Армении из ОДКБ? Как предусмотрена данная процедура? Не потребует ли это переучреждения самой Организации в связи с изменением состава участников?
- Думаю, что основной игрок ОДКБ - Российская Федерация - будет удерживать Армению до последнего, постараются юридически воспрепятствовать полноценному выходу ее из организации. Но надо понимать, что с потерей влияния России в Центральной Азии актуальность этого формата коллективной безопасности будет снижаться, возможно, юридически она и продолжит существовать, но ее важность и актуальность для других стран будет снижаться.
Что касается Армении, то она заявила не о выходе, а о "замораживании" своего участия. Такой процедуры в Уставе не предусмотрено, но если какая-то страна не выходит, но бойкотирует свое участие, то, конечно, это создает определенные проблемы для полноценного осуществления деятельности, для планирования совместных мероприятий. Но сейчас в целом такое время, что сложно прогнозировать даже что произойдет через месяц, поэтому будет ли ОДКБ оставаться в нынешнем формате или произойдет некая перезагрузка, об этом говорить рано.
- Какая в этом случае есть альтернатива обеспечению коллективной безопасности Центрально-Азиатского региона и Южного Кавказа?
- Я назову это "тюркским поясом". Организация тюркских государств - это не только Южный Кавказ и Центральная Азия, это еще и регион Черного и Средиземного морей, куда входит и Турция. У нас есть возможность сформировать Тюркский пояс, фактически данная организация существует в форме Организации тюркских государств, и для увеличения безопасности необходимо институциональное наполнение, придание ей экономических, политических и военных инструментов. Думаю, что с увеличением возможностей этой организации мы получим очень сильную и влиятельную геополитическую фигуру, не считаться с которой будет очень трудно.
- Как вы себе это представляете? Двусторонние и многосторонние соглашения о взаимной помощи или формирование объединенных вооруженных контингентов?
- Есть различные модели, я сторонник того, чтобы были различные воинские контингенты в составе войск ОТГ. Я приведу пример. У Узбекистана нет военно-морского флота, но Узбекистан заинтересован в обеспечении безопасности серединного коридора, который проходит через Каспийское море. Почему бы Узбекистану не иметь свои военно-морские силы в составе военно-морской базы Организации тюркских государств на Каспийском море? То же самое касается Казахстана. Почему бы воинский контингент ОТГ не стоял на территории, которая близка к границам с Китаем? Я считаю, что тут может быть два компонента, как в НАТО, тут национальный воинский контингент, но я считаю, что для повышения боевых возможностей, для придания веса Организации тюркских государств должны быть и разнородные национальные воинские континенты под единым командованием. Фактически по модели НАТО.
- Закономерно возникают два вопроса. Первый, как это гармонирует со статусом Турции, которая является членом НАТО? Насколько мандат позволяет ей участвовать в создании неких региональных сил и объединенных воинских контингентов?
- Мне будет сложно ответить на ваш вопрос. Процессы, которые начались в мире, возможно приведут к переформатированию НАТО, переформатированию ОДКБ, то есть мы имеем ситуацию, когда два противоборствующих блока включают в себя страны, которые тесно дружат между собой. Как состоящий в ОДКБ Казахстан и входящая в НАТО Турция принадлежат к фактически враждебным блокам, они умудряются дружить. В этой ситуации сказать, какими будут стартовые условия через три месяца, очень трудно. По сути, мы находимся в процессе геополитической перезагрузки всей системы безопасности на нашем континенте…
- Второй вопрос, каким должен быть язык объединенной армии ОТГ?
- Думаю, что не только армии, но и всем сферам – научной, экономической, если мы планируем объединяться по примеру Евросоюза на условиях равноправных государств, то нам нужен единый язык, который можно будет преподавать в школах и университетах как второй родной язык или первый иностранный. И, если у нас будет единый язык, это автоматически убирает все языковые барьеры и вопросы недопонимания.
- Насколько сегодня военные потенциалы, состояние армий тюркских государств соответствуют друг другу? Мы вышли из Советской армии, Турция всегда строила свою армию по стандартам НАТО.
- Очень большая разница, особенно у стран Центральной Азии. Азербайджан последние десять-пятнадцать лет пытался диверсифицировать, мы идем по турецкой модели развития. У стран Центральной Азии на 80% и более – это советские и российские системы вооружения и военной техники. И это автоматически наводит на мысль о том, что нам нужен мощный оборонительно-промышленный комплекс, который нам позволит эффективно и экономично перевооружить и реформировать наши армии до уровня ведущих армий мира. Если мы сумеем создать такой единый комплекс, то мы получим собственный рынок емкостью в 160 миллионов человек, который позволит нам производить весь ассортимент, даже такой высокотехнологичный как самолеты, запустить собственные программы освоения космоса. Поэтому я однозначно за то, чтобы у нас был единый оборонно-промышленный комплекс, в котором не только не будет внутренней конкуренции между нашими странами, но и все технологические и производственные процессы будут равномерно распределены, то есть будут созданы условия равномерного развития, обеспечивая всем равную долю прибыли и занятости. Что лучше, когда каждая из наших стран будет производить собственные бронетранспортёры, и мы получим пять видов с различными характеристиками, или когда мы будем совместно производить один с локализацией производства по всем странам? Конечно, у каждой страны должны быть свои предприятия, которые будут выполнять конкретные работы для внутренних нужд, но в вопросах комплексного высокотехнологичного перевооружения оптимальным было бы, чтобы наши оборонно-промышленные комплексы объединились.
- Сегодня невозможно обойти российско-украинскую тему. Насколько высока вероятность перехода конфликта на новый уровень с применением ядерного оружия?
- Такие сценарии есть, но на сегодня это сценарий низкой вероятности, разумеется, его стараются избежать. Как мы все видим, это война не быстрая и не маневренная, она не создает ситуаций, когда возможно мгновенное обрушение линии фронта, мгновенный выход каких-либо войск к каким либо рубежам, то есть ситуаций, требующих быстрых молниеносных реакций на какие-то события, что может привести к тому, чтобы военно-политическое руководство задумалось о применении оружия большой мощности. Поэтому, я думаю, в течение 2024 года вряд ли произойдут события, которые подтолкнут руководство РФ к применению ядерного оружия.
- Если интенсифицируются поставки военной помощи, если Украина получит истребители, все это тоже не приведет к применению второй стороной ядерного оружия?
- Нет. Дело в том, что Россия очень большая страна с большими возможностями военно-промышленного комплекса. И даже рост более чем в три раза оборонительных возможностей всей Европы может лишь сбалансировать количественный перевес Российской Федерации. Вот если бы на полную мощность военной экономики перешли бы США вместе с Европой, то тогда к началу осени сложилась бы ситуация, когда украинская армия давила бы на российскую так, что была бы возможность прорвать линию фронта с выходом на Крым. Но, как мы видим, таких предпосылок нет.
- Сегодня много говорят о возможном столкновении России с НАТО, с нападением на одну из стран НАТО. Как вы оцениваете вероятность такого сценария?
- На данный момент Россия не обладает каким-либо достаточным военным потенциалом, чтобы вести войну с Украиной и еще каким-либо даже маленьким государством. Весь военный ресурс России занят Украиной.
- Даже с Арменией? Даже с Приднестровьем?
- Ни с Арменией, ни с Приднестровьем Россия не имеет ни сухопутных, ни морских границ. В Армении другой сценарий – там большой российский контингент и высоко влияние пятой колонны, страна может быть расшатана изнутри, но военная операция даже с прорывом через Грузию на данный момент выглядит маловероятной.
- Каков сегодня потенциал Черноморского флота РФ?
- На этот вопрос я хотел бы ответить комплексно. Сейчас не мирное время, когда потенциал оценивается только по численности кораблей. На данный момент Черноморский флот потерял около 30% своего боевого потенциала, но вместе с тем сейчас Черноморский флот хоть и имеет корабли, но не имеет возможности оперировать на Черном море из-за эффективного умелого применения украинскими вооруженными силами морских дронов-камикадзе. Благодаря их применению и увеличению возможностей этих морских дронов в развитие этой темы в Украине вкладываются такие страны с передовым технологическим опытом как Англия, я считаю, что по мере роста их возможностей будет и увеличение угрозы российскому флоту и эффективности и жизнедеятельности таких объектов как Крымский мост.
- Крымский мост возможно уничтожить дронами-камикадзе?
- Такие сооружения как Крымский мост уничтожаются ядерным оружием. Но несколькими морскими дронами, последние из которых имеют боевую часть около 1000 килограммов, можно добиться повреждения отдельных частей Крымского моста, которые сделают невозможным использование ни автомобильной, ни железнодорожной веток. На какое-то время.
- Каково будущее беспилотников в армии?
- Я всегда говорил, что применение беспилотников привело к революции в начале войны в Украине. Сейчас мы наблюдаем их эволюцию. Дроны-камикадзе доминируют на поле боя, делая неэффективными такие средства как боевая техника, личный состав, пехота и, как мы видим, даже большие боевые корабли. Я считаю, что для развития наземных дронов нужны новые технологии, потому что они требуют множества датчиков, сенсоров и искусственного интеллекта для преодоления всех наземных препятствий, особенно в городских условиях. В отличие от наземных дронов, морские и воздушные оперируют в среде, где очень мало препятствий, и с их минимальной технологической начинкой их можно очень эффективно использовать. А время наземных дронов будет скорее всего в будущем.
- К каким изменениям приведет использование искусственного интеллекта в армии?
- Искусственный интеллект частично применяется в армиях развитых стран - США, Израиля, Англии - для обработки большого массива разведывательных данных, для планирования больших масштабных боевых действий, но их же стали применять и в средствах поражения, таких как дроны-камикадзе, воздушные дроны сегодня оснащаются небольшим по своим возможностям искусственным интеллектом, позволяющим им выйти в определенную точку, вести там патрулирование и уничтожать появляющиеся цели.
Но я не сторонник того, чтобы искусственный интеллект на данном этапе развития получал широкое распространение, особенно в средствах поражения, это джин, которого опасно выпускать из бутылки…
- Чего нам опасаться – системных сбоев или того, что ИИ выйдет из-под контроля и решит, что без человечества будет гораздо комфортнее?
- Я приведу один пример, когда искусственный интеллект, установленный на американском беспилотнике, решил уничтожить башню управления, которая мешала ему в выполнении его миссии. Думаю, что к использованию искусственного интеллекта как средства принятия решения мы должны идти взвешенно, не торопясь и ставя определенные ограничения в принятии решений в части атаки по людям.
Фото: Facebook.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
