Ratel.kz по понедельникам публикует знаменитые записки «Плетенье чепухи» Герольда БЕЛЬГЕРА, не увидевшие свет при жизни писателя
Продолжение. Читайте часть 1, часть 2, часть 3, часть 4.
Власть и художники
Проблема художника и власти стоит издревле. Стоит и будет стоять всегда.
Нередко договаривались, додискутировались до того, что власть от Бога, властелин-повелитель – тень Бога на земле, а коли так, она, власть, неизменно права, священна, выступает от имени общества, бери больше – от народа. А следовательно, художник должен послушно и преданно ей подчиняться, неукоснительно выражать ее волю и прихоти, иначе художник шагает не в ногу, оторвался от реальной жизни, он, мягко говоря, ослушник, неук-саяк, отщепенец, инакомыслящий-диссидент, и на него впору спускать всех собак.
Понятно, художник думает иначе. Он ведь сам с усами. Он видит мир по-своему. И выражает его так, как видит. И никакой диктат ему не указ. Он обладает божьим даром. Он может заявить дерзко, как БЕТХОВЕН: «Правила запрещают, а я разрешаю!»
Такой вот – обиженно говоря – вечный антагонизм.
Я, конечно, на стороне художников. Исповедую свободу. Убежденно ратую за свободу слова.
Однако в состоянии понять и мотивы власти, т.е. ее произвол – просвещенный или дуболомный, сумасбродный. В какие бы одежки она не рядилась.
Хотелось бы вожделенной гармонии.
Но в тандеме Художник и Власть она, кажется, немыслима, невозможна. Можно – в лучшем случае - заключить какую-то сделку, договориться до какого-то консенсуса. В определенных рамках.
Что и говорить, материя тонкая, сложная. Очевидно: есть власть и власть. Есть художник и художник. Вникнуть в эти понятия не так-то просто.
Философ Валентин ТОЛСТЫХ в интервью, данном еще в 1989 году газете «Правда», заметил: «…за власть мы часто принимаем ее маску, внешнюю символику и атрибутику, в то время, как «правит бал» невидимая глазу идеология власти. Она распылена, пронизывает все поры и клетки нашего повседневного бытия, вплоть до самочувствия. И мы, сознавая или не сознавая того, все находимся во власти власти (простите за тавтологию). Мы ею «освещены», и мало кому удается уйти «в тень», сохранить свою самостоятельность, суверенность».
В прямых отношениях художника и власти, как правило, происходит много анекдотического (вспомним факты нашей памяти – СТАЛИНА, ЖДАНОВА, ХРУЩЕВА, СУСЛОВА и сонм «диктатников» калибром поменьше, вплоть до современных доморощенных акимов и акимчиков).
О разных самодурах-Неронах всех времен и народов и речи нет.
Художники зачастую откровенно смеются над властью. И поделом! Над властью в меру разумения всегда потешался и простой люд.
Власть в той или иной степени травила-преследовала художников всегда. Их воспринимала власть оппозиционерами, а то и явными или скрытыми врагами. Валентин Толстых в упомянутом выше интервью вспоминает расправы над творчеством ПЛАТОНОВА, БУЛГАКОВА, МЕЙЕРХОЛЬДА, ПАСТЕРНАКА, АХМАТОВОЙ, ЗОЩЕНКО, ШОСТАКОВИЧА, ТАРКОВСКОГО – в искусстве; в науке и философии – с ЧАЯНОВЫМ, ВАВИЛОВЫМ, ФЛОРЕНСКИМ, ЛОСЕВЫМ, ТУПОЛЕВЫМ.
О, их много, много…
Можно добавить казахских выдающихся личностей – Мухтара АУЭЗОВА, Каныша САТПАЕВА.
Тоже список будет длинный…
Своеобразный фарс: дорвется иной Иванушка или Мырқымбай до власти и тут же считает себя вправе навязывать художникам свой вкус, свою волю, свой каприз, свое невежество.
Между тем художник и Мырқымбай во власти есть вещи несовместные.
О том говорит философ В. Толстых в интервью четвертьвековой давности.
«Еще более существенно то, что художник по природе своей есть человек всеобщий, «человек человечности». Тут совсем особый масштаб власти, воздействия. Однажды созданные сказки ПУШКИНА и романы ТОЛСТОГО будут жить века, становясь духовной пищей все новых и новых поколений людей. В этом величайшая сила и тайна искусства, что оно разговаривает на языке, понятном людям разного уклада жизни, традиций, верований, убеждений. Художник говорит с вечностью – этого никак не могут уразуметь, увы, иначе политики и чиновники, чья власть ограничена во времени и пространстве».
Духовный беспредел, некомпетентность, серость и узость, апломб и самодурство, низменное представление о природе искусстве, замшелый примитивизм и казахстанский элитный социум.
Ну, и в чем дело? Где корень глупости?
Философ Валентин Толстых отвечает: «Абсолютная власть, имперская или монаршья, пусть самая просвещенная и цивилизованная, подходит к человеку и обществу с точки зрения «использования». А если к этому добавить, что искусству и художнику многие десятилетия явно не везло на «просвещенных» правителей, то ситуация выглядит еще печальнее. Так что, прежде чем говорить о нравственном императиве, надо сказать о некомпетентности, познавательной безответственности, узости взглядов и разгуле вкусовластия, часто весьма невысокого по своему уровню».
Так и я о том же пытаюсь сказать.
По конформистскому пути пошло большинство казахстанских художников. Я знаю своих коллег, знаю, как они мыслят, чтó они думают о своей стране, о своем народе, о своей власти, об исторической ситуации. Верно и трезво думают. Ведь на земле живут, не с луны свалились. Но по разным причинам предпочитают говорить не то, чтó думают, а то, что, по их разумениям, угодно властям в надежде что-то иметь, что-то заполучить за свое лизоблюдство и пятколизание, мурлыча под нос: «Мы только мошки, мы ждем кормёжки, аляуляй, ахайляу…» Им, этим «жопеке», совсем не важно, чтó думает о них народ, им важнее всего потакать власть предержащим, уповая на их благосклонность и благодеяние. Жизнь, мол, дается только раз, так зачем обрекать себя на лишения и замалчивания, если можно грубой, гнусной, лобовой лестью ублажать свою пендешную натуру.
Философ Валентин Толстых утверждает: «Я убежден, что власть и художник в одном лице несоединимы, чужды друг другу».
Я с этой категоричностью абсолютно согласен. Мне годами приходилось наблюдать за поведением и мировоззренческой трансформацией многих моих знакомых и коллег, очутившихся в высоких креслах власти (среди них были и есть писатели, ученые, поэты, журналисты, интеллектуалы) и не скажу, что они сохранили свой талант, свою индивидуальность, свои честь и достоинство, свое реноме; очень многие лучшие свои качества они растеряли и превратились в затасканный рупор обманчивого официоза и временной идеологии. Уходили и уходят они из власти поблекшими, посеревшими, обескровленными, отупевшими, будто враз лишились духа или продали душу дьяволу-шайтану.
Допускаю, что ради постижения природы власти, возможно, даже целесообразно входить ненадолго в эту скользкую сферу, но задерживаться в ней годами – гибельно.
Народ это видит. И народ не обманешь. Завоевать же его любовь – трудно, а потерять ее за понюшку табаку – проще простого.
Опять процитирую философа Валентина Толстых.
«Поставим вопрос резче. Надо ли художника допускать к власти? Не портит ли она художника? Разумеется, портит, некоторых – еще как. И это быстро становится заметно, даже невооруженным глазом».
Ясно одно: власть в любой формации приходится терпеть. Без нее не обойтись.
Но и художник должен оставаться художником. У него иная миссия. Иная стезя. Иной жребий. Он должен служить своему Времени, а не временщикам.
(сентябрь 2013)
Культуртрегер
Я с ним познакомился в 80-ых годах прошлого века, когда он из холодного края переехал в теплую, солнечную Алма-Ату. Высокий, поджарый, непритязательный с виду, общительный, он производил впечатление человека тертого, закаленного в тяжелом труде, с лихвой познавшего житейских лишений. Внешне ни дать, ни взять суровый мастеровой. Менее всего он был похож на книжника, человека умственного труда. И было как-то странно, что вся его жизнь связана с миром книг и выдающихся исторических личностей.
Он не однажды бывал у меня. И встречались мы часто. Поражал он своей осведомленностью, сыпал именами, датами, разными редкими сведениями.
Он охотно выступал в редакциях, издательствах, в Союзе писателей, Академии наук, в библиотеках, в самых высоких интеллектуальных сферах, удивляя своей увлеченностью, многознайством, трудолюбием.
С 15 лет он неустанно, без перерывов работал над титаническим трудом всей своей жизни – библиографическим, исполинским, уникальным справочником, названном им красиво и ярко «Люди голубой планеты».
Со временем узнал: родился во Владивостоке, родители – научные работники, страсть к книге проснулась еще в раннем детстве, читать начал с четырех лет, с малолетства увлекся коллекционированием марок, открыток, книг, отличался любознательностью, редчайшей усидчивостью, обладал изумительной, цепкой памятью на книги и имена.
По профессии фельдшер-акушер, потом шахтер, мастер-взрывник, работал на золотом прииске, жил во Владивостоке, в Новосибирске, в Кемерово, Магадане. И где бы ни жил, кем бы ни работал, изо дня в день вписывал в амбарные книги имена и деяния выдающихся людей Голубой Планеты за 44 (!) столетия, заполнял разными сведениями – от руки! – тысячи и тысячи картотек.
Не человек – явление. Диво дивное!
Звали его Александр Сергеевич ДАНИЛОВ.
Ныне его стали забывать, почти забыли. А при жизни о нем было написано более 200 статей в России, в Казахстане и за рубежом.
Книголюбы, библиотекари, неравнодушный к культуре люд знали его повсеместно.
Называли его по-всякому: коллекционер имен, энтузиаст-библиофил, хранитель истории, гениальный библиотекарь, энциклопедист, профессионал высокого класса.
Таким он, в сущности, и был.
Я его называл Культуртрегером. С большой буквы. Сам же он аттестовал себя библиографом, заслуженным деятелем культуры республики.
Что из себя представляла гигантская рукопись «Люди голубой планеты»?
Около трехсот тысяч имен, заключивших в себе более трех миллионов библиографических сведений, ссылок.
Откуда источники?
Из газет, журналов, книг, информационных программ.
Ежедневно Александр Сергеевич пополнял свой справочник 75-100 карточками. Работа продолжалась без малого 60 лет! Для сравнения: столько сведений не было ни в библиографических указателях ВЕНГЕРОВА и МОДЗАЛЕВСКОГО, ни в библиотеке Конгресса США. В 30-томную БСЭ вошло около двадцати тысяч персоналий. У Данилова в 14-15 раз больше.
Представляете?!
О компьютерном наборе этого богатства он только грезил, стучался в двери разных культурных и научных учреждений, искал спонсоров, обивал пороги меценатов, писал «слезницы» в высокие инстанции, подсчитал, что нужно примерно 85 тысяч долларов для осуществления желанной цели. В книжном формате, по мнению Александра Сергеевича, это составляло «всего-навсего» восемнадцать томов плюс три тома иллюстраций. Он разработал такую компактную, экономную систему, по которой за считанные минуты можно было извлечь нужные сведения из ящичков и амбарных книг.
К нему обращались за помощью исследователи отовсюду, в т.ч. из зарубежных стран. Он бескорыстно отвечал на все запросы. Самые искушенные поисковики знали, что наиболее точные и исчерпывающие сведения о тех или иных мало-мальски известных личностях можно найти только у Данилова. Он уверял, что получил 26 тысяч запросных писем, из них собственноручно ответил на 14 тысяч.
Еще раз напомню: библиографический охват Данилова составил 44 века, т.е. начало – 24-й век до новой эры.
Вот такие масштабы этой махины!
Делил своих «клиентов» библиограф Данилов на три категории: а) корифеи, б) гении, в) таланты.
Меня такая классификация смущала и умиляла, ибо я знал, что в одном нашем Союзе писателей Казахстана находились, по крайней мере, 10 корифеев, 20 гениев, а талантов несколько сот.
Данилов всерьез уверял: корифеев за 44 столетия набирается три тысячи, гениев – 20 тысяч, остальные – просто таланты в разных сферах.
Помню, как однажды Александр Сергеевич выступал перед аудиторией российских немцев в редакции «Фройндшафт». Своим словарем он всех заворожил, заинтриговал. Стали задавать каверзные вопросы: а такой-то ученый, писатель, деятель немецкой национальности в вашем словаре есть?
«Есть!» – отвечал Данилов и начал перечислять немецкие фамилии на русский лад.
Назвал он и мой персональный номер (в каком-то блокноте он у меня записан) и заметил, что в его картотеке числится некий публицист-журналист конца XIX века по фамилии БЕЛЬГЕР, на которого делает ссылку ЛЕНИН в таком-то томе ПСС. Есть еще поэт БОЛЬГЕР и шахматист БИЛЬГЕР.
Все можно было найти в «Людях Голубой Планеты» А. С. Данилова.
Или – точнее – почти все.
Ну, и где ныне находится этот кладезь?
Не знаю.
Знаю только, что спонсоров и доброхотов-издателей в Казахстане не нашлось. Знаю, что в России некая частная компания вроде как намеревалась вложить все сведения в компьютер. Знаю, что как-то что-то обещал и известный миллиардер Д. СОРОС. Увы, ни одно намерение так и не осуществилось.
Между тем годы мелькали. Здоровье все ухудшалось. Силы таяли. Житейские нелады проявились все явственней. О библиографе А.С.Данилове по-прежнему писали, даже, случалось, вручали какие-то награды или премии в виде дипломов и грамот. Но главное дело с места не сдвинулось.
В последний раз я видел Александра Сергеевича на какой-то выставке или презентации в Доме-музее М. О. Ауэзова. После недавнего инсульта он выглядел осунувшимся, растерянным. Одна рука висела плетью, нога не гнулась. Говорил плохо, пытался что-то записывать в замусоленной тетрадке. Взгляд помутнел. В зрачках плескались боль и озабоченность.
И по телефону он говорил с натугой, невнятно.
И вскоре, раскрыв какую-то местную газету, я увидел его фамилию и знакомое фото в траурной рамке.
Я обомлел.
И что стало с его детищем, так и не знаю. Может, удалось определить в рукописной фонд какой-нибудь библиотеки? Или передать в надежный архив?
Слухи доходили неутешительные. Верные поклонники Данилова один за другим уходили в мир иной.
Недавно опросил знакомых что-то знавших об Александре Сергеевиче Данилове. Ничего вразумительного не узнал.
Бедный, бедный Культуртрегер!
Горька судьба Сподвижников и Радетелей культуры…
Ratel.kz выражает благодарность режиссеру Ермеку ТУРСУНОВУ за подготовку записок Герольда БЕЛЬГЕРА к печати.
Фото: Vox populi.
