Что общего у дела Сейтказы Матаева и Бигельды Габдуллина
На снимке: глава Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции Кайрат Кожамжаров. Фото: kapital.kz.
* Как о презумпцию невиновности вытерли форменную обувь
* У вас ус отклеился
* Караоке с петухом
* Система не рассчитана на соблюдение законности
* Почему смеялся Жовтис
На Левом берегу Астаны продолжает цвести и пахнуть «корпоративный дарвинизм». Как во всякой войне, в битве элит годно любое оружие и отброшены всякие условности. Типа соблюдения законности досудебного расследования.
В этом году боевые действия перешли на медиаплацдарм. После вынесения в начале октября приговора главе Союза журналистов и председателю Национального пресс-клуба Сейтказы МАТАЕВУ в минувший вторник, 15 ноября, попал под раздачу руководитель газеты Central Asia Monitor и сайта Radiotochka.kz Бигельды ГАБДУЛЛИН.
Как о презумпцию невиновности вытерли форменную обувь
22 февраля 2016 года Антикоррупционная служба по г. Алматы распространила пресс-релиз, где, в частности, было сказано: «Совершенные Матаевым коррупционные и экономические преступления являются тяжкими. Ему предъявлены подозрения в совершении хищений и уклонении от уплаты налогов». Он, кстати, до сих пор висит на сайте Нацбюро по противодействию коррупции.
То есть, по мнению ведомства Кайрата КОЖАМЖАРОВА, предъявлены только подозрения, но преступление уже считается совершенным.
Тогда как, согласно пп. 3 пункта 3 статьи 77 Конституции РК, «лицо считается невиновным в совершении преступления, пока его виновность не будет признана вступившим в законную силу приговором суда».
Юрист Евгений ЖОВТИС, к которому я вечером в среду, 16 ноября, обратился за консультацией, сказал, что апелляционная жалоба адвокатов Сейтказы и Асета МАТАЕВЫХ на приговор пока не рассмотрена. И значит, по закону они все еще не могут считаться преступниками. Хотя борцы с коррупцией всё для себя решили почти девять месяцев назад.
Тогда, в феврале, я утратил всякий интерес к дальнейшему креативу финполовцев. Если они вытерли форменные ботинки о презумпцию невиновности, основу любого права, а заодно и об Основной Закон, - значит, приговор предрешен, вопрос был только в сроках. Как известно, отца и сына приговорили к 6 и 5 годам лишения свободы соответственно.
У вас ус отклеился
Габдуллину Нацбюро по противодействию коррупции инкриминирует шантаж и вымогательство госорганов с целью получения государственного информационного заказа.
Коллега Марат АСИПОВ в своей колонке написал: «Из короткого разговора с представителем пресс-службы антикоррупционного ведомства так и не удалось понять, были ли заявители, пострадавшие от «вымогательства» и «шантажа» со стороны Габдуллина, какие есть доказательства его противоправных действий». Также борцам с коррупцией было предложено дать подробное интервью по поводу обвинений, которые предъявляются Габдуллину. Но борцы с коррупцией на вопросы редакции ответить не торопятся.
Пока же ситуация выглядит со стороны следующим образом.
Дело Габдуллина по традиции тоже началось с процессуальных нарушений.
На сей раз в сообщении Нацбюро по противодействию коррупции от 15 ноября не стали даже заморачиваться с «предъявлением подозрений»: этой фразы вообще нет в тексте. Написано с прямотой римлянина – «следствием установлено». И далее – перечень деяний Бигельды, как бы уже доказанных.
В четверг, 16 ноября, в габдуллинских редакциях провели обыск. Его начали без адвоката подозреваемого. Когда тот прибыл, сразу выяснилось, что ордер выписан на следователя, который не принимает участия в следственных действиях. Обыск приостановили. Но ненадолго.
Вот как описал его в своем фейсбуке главный редактор сайта Radiotochka.kz Бекжан ИДРИСОВ:
«Обыск в офисе «Радиоточки» - дело занятное. Следователь, такой весь в роли следователя, строго продолжает обыск. Я, значит, захожу, а он жестко так - здесь идут процессуальные действия! Я ему - а как вы можете проводить процессуальные действия, если ваша понятая (то есть свидетель обыска) отсутствует? Он не поверил, потому что он - власть и всесилен. Кинулся мне показывать понятую, которая стоит за дверью, а ее там нет. Ее, в общем-то, нигде не было в офисе, потому что она села в лифт и уехала. Но следователь весь офис еще раз обыскал, но уже не в поисках вины Габдуллина, а понятой. Обыск остановили. Девушку-понятую через какое-то время вернули, но она напрочь отказывается продолжать - у нее семейные обстоятельства. Я предложил парням из антикоррупционной службы продолжить завтра, тем более что девушка-понятая завтра готова быть. Но теперь начал капризничать следователь, потому что Астана против.
Тут теперь два варианта: либо новый понятой и весь обыск заново, либо прерваться и продолжить завтра. Но следователь, он же власть, предлагает заменить понятого. Адвокат наш говорит, что это незаконно, но следователь-власть настаивает, что это не запрещено.
Все это мне напомнило фильм «Бриллиантовая рука» - у вас ус отклеился».
Караоке с петухом
Игнорирование законности процессуальных действий характерно, конечно, не только для дел Матаевых и Габдуллина. Почитайте статьи Евгения Жовтиса на Ratel.kz: там что ни случай – то караоке. В котором следователи не столько подпевают УПК РК (что делать обязаны), а тянут какую-то свою мелодию, всякий раз неизменно давая петуха.
Между тем, в западной практике отправления правосудия нарушения процедуры – именно тот крючок, цепляясь за который, адвокаты подсудимых выигрывают провальнейшие дела.
Один из самых громких примеров – дело О. Джей СИМПСОНА 1994 года. Напомню, идол американского футбола обвинялся в двойном убийстве – жены Николь БРАУН-СИМПСОН и ее бой-френда Рональда ГОЛДМАНА. Улики казались неопровержимыми, и Симпсону грозила смертная казнь. Но вся линия обвинения рассыпалась, как песочный замок, когда защита установила, что обыск машины подсудимого проведен с процессуальными нарушениями. В итоге доказательства вины были признаны недопустимыми. И жюри присяжных оправдало О. Джея.
Да, справедливость в том деле не восторжествовала. Но остался незыблемым главный принцип правосудия - пусть лучше оправдают преступника, чем будет осужден невиновный. То есть закон надлежит защищать исключительно законными способами. С буквальным соблюдением процедуры. Иначе эта защита порочна.
У нас действуют другие принципы. Первый - «в каждом человеке можно найти что-то хорошее, если его тщательно обыскать». Второй - «процедура дура». Третий - «то, что вы еще на свободе, не ваша заслуга, а недоработка органов».
Система не рассчитана на соблюдение законности
В своей книге «Записки колониста», главы из которой публиковались в газете «Время» в 2010-11 годах, Евгений Жовтис писал, что число оправдательных приговоров в Казахстане составляет 1 (один!) процент.
- Евгений Александрович, а сейчас процентное соотношение изменилось? – спросил я его в нашем телефонном разговоре.
- Нет. За эти годы ничего не поменялось.
Правозащитник рассказал о сложившейся практике. Прокурор передает судье на флешке обвинительное заключение, которое с небольшими дополнениями и ложится в основу приговора. Откуда ж тут взяться состязательности процесса, удовлетворенным ходатайствам о процессуальных нарушениях и оправдательным приговорам?
Рискну предположить: если бы казахстанские судьи были действительно независимыми, неуклонно следовали Уголовно-процессуальному кодексу и адекватно реагировали на любой «игнор» процедуры – процент обвинительных и оправдательных приговоров поменялся бы с точностью до наоборот.
Сегодняшняя система методов досудебного расследования органически не способна пройти «тест-драйв» на соблюдение законности? Потому что не для этих целей создана?
Есть еще вариант, не противоречащий первому. Таким образом граждан мотивируют к законопослушанию. Чтобы сразу понимали: коготок увяз – всей птичке пропасть.
Почему смеялся Жовтис
16 ноября глава Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции Кайрат Кожамжаров одновременно прокомментировал и «дело Габдуллина», и обвинения в домогательствах в адрес министра культуры и спорта:
«Каждую сказанную вещь, в том числе нарушение этического кодекса или совершение преступления, нужно понимать как заявление. Это заявление должно быть проверено. Какой бы госслужащий это ни был – просто служащий-инспектор или министр, – он должен доказать свою невиновность (выделено мной. - В.Б.)».
Я не поверил своим глазам. Подумал, оговорка или опечатка. Но проверил несколько источников: во всех слова Кожамжарова приведены именно в таком виде.
Когда зачитал цитату Жовтису, он расхохотался. А отсмеявшись, отослал к Конституции РК. В ней в пп. 6 пункта 3 статьи 77 черным по белому записано: «обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность».
В биографии Кайрата Кожамжарова отмечается, что он окончил юридический факультет Ленинградского государственного университета имени Жданова.
Однако кто мешает тем же Матаевым или Габдуллину усомниться: а не приобрел ли Кайрат Пернешович диплом юрфака ЛГУ в подземном переходе?
Пускай теперь, следуя собственной логике, г-н Кожамжаров докажет обратное.
