Что связывает основателя литературы коми и улочку в старом районе Алматы
Прогуливаясь по своему любимому району города – Большой станице, забрела на улицу им. И. Куратова. Конечно, о поэте Иване Куратове, борце с царским режимом, я слышала. Но как-то мимоходом и давно. Но тут заинтересовалась – тот ли это Куратов? Или какой другой? А если тот, то как так вышло, что в эпоху переименований алматинская улица названа именем поэта из далекой Коми?
Спросила у местных жителей. Они сказали: "вроде поэт" и отправили меня к мемориальной доске. Доска мало что прояснила. Но дала толчок к небольшому исследованию, которым я, возможно, никого не удивлю. А, возможно, и удивлю. Ведь поговорив со своими умными и образованными коллегами, друзьями и просто знакомыми, я поняла - никто из них ничего вразумительного о Куратове не знает. Многим (большинству, если честно) имя это вообще незнакомо…
Первым делом я спросила у Википедии. Она мне сухо поведала: "Иван Алексеевич Куратов (коми Куратов Ӧльӧш Вань; 6 (18) июля 1839 — 17 (29) ноября 1875) - основоположник литературы коми, лингвист, переводчик, поэт коми".
"Погуляв" по ссылкам в той же Википедии, я выяснила, что у себя на родине, в Коми, Куратов не просто известен, а знаменит. Памятники Куратову есть по всей республике, есть его музей, его именем названы школы, улицы, село. Есть даже опера "Куратов", основанная на биографии поэта.
Кратко биография поэта выглядит так.
Будущий классик литературы коми родился в семье дьякона и крестьянки, был девятым ребенком. Семья рано потеряла кормильца, но Иван все-таки получил хорошее образование. Учился в Яренском уездном училище, затем в Вологодской духовной семинарии, которую закончил в 1860 году. И отправился в Москву с направлением в Духовную академию. Но не поступил, вернулся в Усть-Сысольск (сейчас Сыктывкар), занялся литературным творчеством и научными изысканиями. С 1861 по 1865 годы Куратов работал учителем в духовно-приходском училище в Усть-Сысольске. Помимо этого, изучал культурные традиции деревенских жителей. И поэтическое творчество коми народа, бытовавшее до середины 19-го века лишь в устной форме, стало художественно-поэтической основой его произведений.
Он знал 14 языков, а еще в 36-ти языках неплохо ориентировался. В том числе и в китайском. Фантастика!
В 1865 году Куратов заканчивает школу полковых аудиторов в Казани, покидает родину и переезжает в Семипалатинск, где служит военно-судебным чиновником, кстати, служит некоторое время в полку, где ранее служил солдатом бывший каторжник Федор Достоевский. И, какое страшное совпадение, так же, как Достоевский, Иван Куратов умер от горлового кровотечения осенью 1875 года. Но уже в Верном, где тоже занимал военно-судебные должности. Сослуживцы отправили родственникам покойного килограммовую посылку с рукописями, многие из которых затем затерялись.
Похоронен в городе Верном. На кладбище, которого уже нет…
Во многих работах исследователей его творчества Куратов чаще всего показан как борец с самодержавием, вольнодумец, чуть ли не революционер. Но по факту – тем же самодержавием отмечен наградами, награжден медалями. И если уж и не обласкан властью, то уж точно не гоним ею.
До 20-х годов 20-го века Куратов был известен общественности не как поэт, а как ученый-лингвист. И при его жизни было опубликовано только несколько его стихотворений, и то под видом народных песен.
В 1923 году были обнаружены его рукописи в архивах племянника Куратова. И после этого В 1930-е годы впервые вышли в свет отдельными изданиями художественные произведения и лингвистические труды Ивана Куратова. Впоследствии было издано более двадцати книг основоположника национальной коми литературы. Сейчас его произведения вошли в литературно-художественные сборники и школьные учебники.
И в этих учебниках есть такое понятие, как "верненский период творчества поэта" - именно в нашем городе Иван Куратов создал значительную часть своего литературного и научного наследия.
Вопросов становилось все больше, ответы на них отправилась искать на краеведческих и литературных сайтах Коми – там Ивану Куратову отведено центральное место, написаны диссертации, научные и исследовательские работы, статьи и книги. В процессе этих поисков вышла на материалы о прошлогодней презентации книги известного сыктывкарского ученого-этнографа, главного редактора журнала "Арт" Павла ЛИМЕРОВА "Иван Алексеевич Куратов". Книга была издана к 180- летию со дня рождения основоположника литературы коми.
В Туркестан Куратов поехал не в ссылку, как это представлялось из сложившегося хрестоматийного образа бунтаря-одиночки. Ему предложили неплохое жалованье - 1400 рублей годовых. А за работу учителя он получал всего 100 рублей…
В Туркестане он был следователем, расследовал реальные преступления, был отличным работником и сделал неплохую карьеру в Верном: начинал в чине коллежского регистратора, а через семь лет уже стал титулярным советником, иначе – штабс-капитаном. Был награжден двумя орденами – св. Станислава и св. Анны.
Павел Лимеров вообще считает, что жизнь Куратова похожа на детективный роман, а самого Куратова называет "коми Фандориным" (помните яркого и харизматичного героя АКУНИНА?). Между выдуманным акунинским Фандориным и настоящим поэтом Куратовым много общего. Оба красавцы, оба серцееды (есть факты!), оба служили чиновниками по особым поручениям: Фандорин - в Москве, Куратов – в Семиречье…
В послужном списке Куратова много ярких и опасных расследований. Куратов, по информации Павла Фёдоровича, вел примерно 20 дел в месяц. Конечно, были и мелкие – пьяные драки, дело казачки, которая ушла от мужа-изверга, но были и очень серьезные, доходившие до Петербурга.
На сайте национальной библиотеки Республики Коми нашла информацию об этом периоде, разбитую по годам. Список длинный, я выбрала несколько пунктов.
1871 год, 1 апреля. Назначен на должность судьи 1-го Верненского судебного участка с оставлением в такой же должности и на 2-м участке.
1871 год, 7 апреля. Назначен письмоводителем Верненского уездного управления с откомандированием в исполнении должности младшего чиновника особых поручений с жалованием по последнему званию.
1871 год, 17 апреля. Командирован в г. Кульджа в качестве помощника начальника 1-го участка Кульджинского района для производства следственных дел, возникающих в этом участке.
1871 год, 2 июля. Получил благодарность за сбор средств на памятник А. С. Пушкину, "за успех этой подписки".
1871 год, 7 июля. Командирован в г. Кульджа для производства следствия по делу об ограблении майора Здоренко киргизами. Летом И. А. Куратов в Кульдже заболел тропической малярией.
1871 год, 25 июля. Назначен временным помощником начальника 1-го участка Кульджинского района для разбирательства мировых и производства следственных дел.
1871 год, 26 августа. Назначен членом следственной комиссии по делу об ограблении майора Здоренко.
1871 год, 29 сентября. По возвращении из командировки временно назначен начальником судного отделения Семиреченского областного правления.
1871 год, 7 декабря. Назначен председателем комиссии по проверке сбора и расходования городских доходов г. Верный и денег, собираемых с киргизских обществ на содержание местной администрации.
1873 год, 21 июля. Дополнительно назначен секретарем комитета по строительству собора в г. Верный.
1873 год, 23 октября. Награжден орденом Св. Анны 3-й степени "за отлично усердную службу".
1874 год, 9 января. Командирован в станицу Лепсинскую – центр Сергиопольского уезда, для производства дознания по делу злоупотребления по службе младшего помощника Сергиопольского уездного начальника Султана Сулеймана Бексултанова.
1874 год, 4 февраля. Назначен на должность младшего чиновника особых поручений при военном губернаторе Семиреченской области.
1874 год, дата неизвестна. Командирован в Токмак для производства следствия о растрате казенных сумм чиновником Уровым.
1874 год, дата неизвестна. Командирован в Борохудзирский отряд и г. Кульджу для производства следствия по делу о злоупотреблениях уездного судьи – барона Гревенец.
1874 года, 25 октября. Назначен на должность чиновника особых поручений по г. Кульджа.
1875 год, 17 ноября. И. А. Куратов умер от чахотки (туберкулеза) в г. Верный.
Но не только расследованиями занимается Иван Куратов в эти годы. Он много пишет, с увлечением собирает казахские предания и сказки, восточные манускрипты, исследует китайский язык и санскрит. В Семиречье он знакомится и с восточной поэзией, в частности, с поэзией Рудаки, перелагает его стихи на язык коми, сам создает цикл стихотворений по восточным мотивам.
Именно в этот период, верненский, Иван Алексеевич создал свои классические стихи на родном коми – "Сны", "Самсон", на казахском – "Кедей-жигит", "Сокыр шал". Здесь сложился окончательный вариант ставшего каноническим для литературы коми стихотворения "Менам муза": "Моя муза не продажна...".
В Верном он квартировал он в доме казака Ивана Чукреева.
У Ивана Чукреева была молодая жена Надежда, она была много младше мужа, лет на 20, а в некоторых источниках – на все 30. С 26-летним красавцем Куратовым у них случился роман, который длился несколько лет. И у них даже родился сын Михаил, который, правда, умер во младенчестве. Казак Чукреев узнал, что жена ему изменяет, случился страшный скандал. В дело вмешались соседи-казаки, состоялся суд… Куратов был вынужден съехать с этой квартиры. Но через некоторое время Чукреев умер. И Куратов вновь поселился у Надежды. Пожениться они не успели. Но умер он на руках у Надежды, и она закрыла ему глаза. Было ему тогда 36 лет.
Дом этот не сохранился, в советское время его снесли, на его месте был построен другой дом, многоквартирный. На нем и установлена мемориальная доска.
Иван Алексеевич умер от чахотки 17 (29) ноября 1875 года. Куратова скромно похоронили на Верненском кладбище. В его наследстве остались два рубля серебром, книги, рукописи и два портрета искренне уважаемых им людей. Это были портреты Кауфмана и Колпаковского.
Интервью с Павлом Фёдоровичем Лимеровым
- Павел Фёдорович, к сожалению, в Казахстане мало знают о поэте Куратове. А что значит личность Куратова для коми и лично для Вас?
- Для коми Куратов то же самое, что для русских ПУШКИН. Тот и другой не первые написали стихи на родном языке, но тот и другой считаются основоположниками литературных традиций. С Куратовым, конечно, сложнее. Его поэтическое наследие "открыли" для литературы только в 1920-е годы, причем, во-многом, случайно. Архив, который друзья Куратова переслали из Верного, долгое время хранился у племянника поэта – Стефана Афанасьевича КУРАТОВА, священника села Визинга. Его дочь вышла замуж за ученого А.С. СИДОРОВА, который, увидев архив, сразу понял его ценность. Он и инициировал первые публикации стихотворений Куратова, а также выпуск двухтомного собрания сочинений поэта к его столетию в 1939 году. Конечно, к этому времени уже существовала литература на коми языке, но безусловно, публикация произведений Куратова была подобна культурному взрыву. Для молодой литературы получить импульс такой силы многое значит. Куратов ведь не просто писал стихи на коми языке, он сознательно создавал поэтический язык, ориентируясь на лучшие европейские и русскую литературные традиции. Он переводил русских и европейских поэтов на коми язык, причем, часто – с языка оригинала. Сейчас это не выглядит новаторским, а в XIX веке коми язык был преимущественно языком простонародья, языком охотников и земледельцев. У него не было тысячелетней истории развития литературного языка, как у языков Европы, иными словами, в отличие от языков Европы у него не было своей грамматики, литературы, философии, истории. И свою задачу Куратов видел в том, чтобы все это коми языку дать, то есть поднять его тем самым до уровня европейского языка. Это значило не много ни мало – дать коми языку те философские, религиозные поэтические смыслы, которых в языке до этого не было. И Куратов нашел им эквиваленты в коми языке и, поверьте, в переводе на коми БЕРНС или БЕРАНЖЕ не выглядят убого. Заслуга Куратова в том, что он поднял коми язык на уровень культурных языков Европы.
Лично для меня Куратов ― один из любимых поэтов, наряду с Г. ЛОРКОЙ, С. ЕСЕНИНЫМ, Н. ГУМИЛЕВЫМ, О. МАНДЕЛЬШТАММОМ, Ю. КУЗНЕЦОВЫМ.
- Немного странный вопрос: а что Куратов значит для Казахстана, в частности Верного (Алматы). Точнее – должен значить, похоже, у нас забыли о его заслугах.
- Туркестан того времени населяло множество народов и племен: кара-кригизы – собственно киргизы и киргиз-кайсаки – современные казахи; киргиз-каракалпаки – сегодняшние каракалпаки; сарты − так называли узбеков; таджики, кипчаки, туркмены, татары, бухарские евреи, уйгуры, дунганы и др. Одни из них кочевали по бескрайним степям Азии, другие − жили в своих древних городах, расположенных в плодородных долинах рек и в оазисах. Отношения между ними нельзя было назвать дружескими: они воевали друг с другом, процветало рабство, и русской администрации важно было включить эти отношения в рамки европейского права. В этом смысле Куратов как юрист исполнял свои обязанности строго придерживаясь закона. Он исполнял должности военного следователя (аудитора), а затем чиновника особых поручений при Семиреченском губернаторе. О его добросовестности свидетельствует так называемое "дело Эмана", укравшего полковую казну и обвинившего в этом киргиз-кайсаков (казахов) и калмыков-кочевников. Судья, барон ГРЕВЕНИЦ, арестовал тридцать человек и под пытками выбил из них признательные показания. Когда же дело для доследования перешло к Куратову, то результатом его работы стали обвинения против самого Гревеница. Арестованных кочевников отпустили, а сыну сенатора грозила ссылка в Сибирь на каторжные работы сроком на пятнадцать лет! Конечно, вовремя пришла директива из Зимнего дворца и дело спустили на тормозах, но Куратов этого уже не увидел. Он прочитал на Общественном собрании г. Верный свой доклад по этому делу (кстати, одобренный генералом Г. КОЛПАКОВСКИМ) и умер от приступа чахотки. Вообще, кем бы ни назначался Куратов ― следователем, прокурором или судьей ― он исполнял свои обязанности очень добросовестно.
- А чем он вас зацепил, какими своими личными качествами, почему именно Куратов стал героем вашей книги?
- О Куратове у нас написано много, больше, чем о ком-либо из всех писателей коми. Разве что о Питириме СОРОКИНЕ написано больше, но кто помнит, что он по рождению из коми-зырян? Однако биография Куратова крайне политизирована. Он все-таки вошел в литературу в 20-30-е гг. ХХ века, политические стереотипы этой эпохи просто прикипели и к нему самому, и к его творчеству. Всегда хотелось разрушить политический миф о Куратове. В годы учёбы в университете мне читать его не хотелось. Куратов казался каким-то вторичным по отношению к НЕКРАСОВУ поэтом, писавшим по его прописям о страданиях крестьян. Поэт-демократ, примерный последователь ЧЕРНЫШЕВСКОГО, БЕЛИНСКОГО, ДОБРОЛЮБОВА, ПИСАРЕВА − этой четверки прогрессивных критиков-демократов. Ну да, был такой коми поэт в XIX веке, носил красивый офицерский мундир, а стихи у него были неважными. Он был скучен мне.
Интерес к нему, как к хорошему поэту возник позже, когда я уже занимался этнографией. В начале 90-х я вдруг открыл для себя, что Куратов чрезвычайно этнографичен. Его стихи просто наполнены этнографическим материалом: сцены крестьянских молодёжным посиделок, описания крестьянских характеров, каких-то поминальных обычаев, мифологических представлений. Конечно, я использовал кое-что в своей кандидатской диссертации, а потом и в своей первой монографии "Мифология загробного мира". К середине 90-х былого скептицизма по отношению к основоположнику у меня уже не было. А дальше пошли статьи о его творчестве, первая называлась "Жизнь и смерть в философской лирике Ивана Куратова". Мне хотелось показать его не эпигоном идей Чернышевского, Добролюбова и подражателем Некрасова, а самобытным поэтом, Поэтом с большой буквы. За двадцать лет я написал статей о его творчестве изрядно, а когда предложили написать книгу, то сразу же согласился.
- Кому адресована книга, кто ее читатель? Это научный труд, научно-популярный, художественное произведение? Будет ли она интересна тем, кто не знаком с творчеством поэта?
- Надо сказать, что книга получила огромный общественный резонанс. Пожалуй, за последние годы это единственная книга, которая раскупается немедленно в книжном магазине, а в библиотеках прошлым летом на неё записывались в очередь. Часто приходилось слышать от разных людей, что я открыл им нового Куратова. Русские люди, незнакомые с творчеством поэта говорили мне, что, как оказалось, значение Куратова не высосано из пальца, что он действительно является видным поэтом и мыслителем XIX века. Я человек науки и, конечно, меня интересовали, прежде всего, научные факты. Поэтому с точки зрения научности — это монография. Но мне ставили задачу написать художественное произведение, поэтому в книге нет наукообразия, много чисто литературных нюансов, она читается легко ― все это отмечают.
К тому же все сноски на другие работы и источники, чтобы не отвлекать читателя пришлось убрать – таково условие издателя. Я даже постарался сугубо научные вещи написать доступно – анализ творчества – это такая скучная вещь… Кстати, я не только дал толкование стихов Куратова, но и рассмотрел его прозу. К сожалению, она сохранилась хуже, но даже и из того, что мы сегодня имеем – видно, какой это был могучий интеллектуал. Кажется, он имел свою точку зрения на все, что он читал – Пушкин, Гоголь, Френсис Бэкон, Вольтер, Аддисон – всех не перечислить – обо всех он мог что-то сказать. Но – сохранились только отрывки его статей.
- Долгой, трудной ли была работа над книгой. И что было самое сложное в этой работе?
- С одной стороны, писалось вроде бы и быстро, всего месяца четыре, но в целом работа шла очень долго: только два года начитывались материалы. Если не считать, что Куратовым я занимаюсь с начала 90-х годов, с выхода моей первой газетной статьи о Куратове "Зрение сердца". Сложности, конечно, были. Как оказалось, мы совсем не представляем жизнь духовенства XIX века, тем более - зырянского, мы даже не знаем историю культуры своего города, Усть-Сысольска. Я открывал для себя XIX век на Зырянском Севере и это было занятием сложным и одновременно увлекательным.
- Прочитала в интернете, что вы в поисках информации приезжали в Алматы, копались в архивах. Нашли что-то вам до этого неизвестное?
- Для меня важно было не только найти что-то неизвестное, но и просто подержать в руках документы, на которых есть размашистая подпись: "Имею честь, аудитор И. Куратов". До меня в архиве работали такие известные ученые, как А.Н. ФЕДОРОВА – автор первой монографии о И.А. Куратове, А.Е. ВАНЕЕВ, А.К. МИКУШЕВ. Я буквально видел, какие дела они брали, и какие выписки из них сделали. Они или опубликованы в их работах, или есть в наших архивах. Но когда сам вчитываешься в документ, составленный Куратовым, разбираешь его почерк, возникают совершенно иные ассоциации, как будто слышишь его голос, интонации, чувствуешь его юмор, пробивающийся сквозь официальный тон. Потом, мне хотелось увидеть город, в котором жил и похоронен Куратов. Конечно, это уже не тот город Верный, но что-то же осталось. Благодарен Алматинскому писателю В. МИХАЙЛОВУ, ― он показал мне Ваш город.
- Самое удивительное в жизни и творчестве Куратова, чем он может быть интересен современникам, чем он может их удивить и чему научить?
- Куратов закончил Вологодскую семинарию по первому разряду и ему открывалась блестящая духовная карьера: духовная академия, а затем служба и карьерный рост. Мог он избрать и богословский путь, к нему у него тоже было предрасположение. Но он выбирает университет. К сожалению, из-за студенческих беспорядков поступить в университет ему не удается, не поступает он и в академию, хотя имеет направление. Он сознательно выбирает научный путь, самостоятельно изучает языки ― считается, что он изучил порядка 36 языков, в том числе китайский и санскрит. Это стало языковой базой для его работы над составлением коми грамматики. Однако, путь в университет оказался для него закрытым, а служба в духовно-приходском училище не приносила ни заработка, ни духовного удовлетворения. Когда открылся выход в военное ведомство, он сразу же подает прошение о переводе его в школу военных аудиторов в Казань. Он служит военным юристом, но при этом пишет стихи на коми, работает над коми грамматикой и изучает языки. Он пишет стихи, но не знает, будут ли они когда-либо опубликованы. Ведь пишет он на коми языке, на котором еще нет литературы. И почти нет читателей. И пишет он не абы как, а как никто до него не писал. Кстати, в последние годы жизни он переводил на коми язык Евангелие от Луки, причем не с русского синодального перевода, а с языка оригинала – с древнегреческого. При этом у него было 25 переводов Евангелий на другие языки – славянский, латынь, венгерский и др., на которые он ориентировался при переводе. Истории людей, подобных Куратову, должны тщательно изучаться и быть известны каждому школьнику и студенту. Это те образцы, на которые должен равняться любой человек.
- Мне не удалось, к своему стыду, найти и прочитать книгу алматинца Ивлева о Куратове и его верненском периоде жизни. Но вы наверняка ее видели и читали. Как Вы ее оцениваете с точки зрения уникальности представленной там информации? Насколько она была вам полезна для создания вашего труда?
- Его книга просто бестселлер. Сама "встреча" Н.П. Ивлева с Куратовым похожа на мистику. Он инженер-строитель и всю жизнь занимался строительством дорог. Но однажды, в 1970-е гг., прочитал стихи Куратова в русском переводе. Фамиля запомнилось, но стихи – нет. А когда вышел на пенсию, то наткнулся на фамилию Куратова в Алма-Атинским архиве. Он собирал какие-то материалы по строительству города, а имя Куратова упоминалось в связи со строительством главного собора в г. Верном – он был назначен секретарем, а еще он собирал деньги на строительство памятника Пушкину – этот документ тоже хранится в архиве. Вот так из сочетания имен двух поэтов – Пушкина и Куратова пришел интерес к этому человеку из коми народа, волей судьбы оказавшемуся в Туркестане. Ивлев собрал материалы о тех людях, которые окружали Куратова, с которыми он дружил или вёл дела. В этом смысле книга Ивлева просто бесценна.
- Насколько полно отражен в вашей книге верненский период жизни поэта? Я сейчас погружаюсь в архивные документы и понимаю – у него была опасная работа, возможно, были и недовольные его деятельностью люди…
- Я постарался описать этот период как можно более полно. Это был период его возмужания, и наиболее зрелый для его творчества период. Хотелось то и другое совместить. Все его дела рассмотреть ― нужна отдельная длительная командировка и отдельный книжный проект. Мне кажется, это была бы книга, вроде Акунинских детективов о чиновнике особых поручений Фандорине. Но Куратов – не выдуманный герой, он расследовал взаправдашние преступления, и нередко работал просто на износ. А работы было много: вся Азия воевала: кочевые племена воевали друг с другом, ханства воевали между собой и с Россией, Россия соперничала с Британией в так называемой Большой игре, и в этой заварухе были трезвые головы, пытавшиеся наладить в этом во всем порядок. Это я о генерал-губернаторе Семиречья Герасиме Колпаковском и Петре фон Кауфмане, который был генерал-губернатором всего Туркестана. Куратов делал неплохую карьеру: он прибыл в Верный в чине коллежского регистратора (прапорщик), а через семь лет уже стал титулярным советником, иначе – штабс-капитаном. Был награжден двумя орденами – св. Станислава, и св. Анны. Жизнь Куратова в Туркестане была предельно насыщенной и наверняка опасной, он и сгорел быстро. Если бы не его преждевременная смерть, он дослужился бы и до высших чинов.
- Были ли вы на улице Куратова? Если да, то каковы ваши впечатления?
- К сожалению, не был. Был в Алматы всего пять дней и старался больше времени провести в архиве.
