Что мешает повысить качество подготовки юристов в Казахстане
В разговорах о проблемах высшего образования практически все постсоветские годы упоминается, как некий обобщающий пример, юридическая сфера: масса молодежи поступает в юридические вузы, но квалифицированные специалисты как были в дефиците, так и остаются. Ratel.kz обсудил эту проблему с известным казахстанским юристом, профессором кафедры Международного права Казахского университета международных отношения и мировых языков им. Абылай хана, доктором юридических наук, профессором Эдуардом Булатовичем МУХАМЕДЖАНОВЫМ.
- Эдуард Булатович, ситуация вокруг юридического образования у нас широко известна. Почему количество никак не перерастет в качество?
- Вы упомянули закон диалектики: "Перехода количества в качество". Но он не об арифметическом количестве чего-то, что может перерасти в качество, а о поступательном развитии, когда шаг за шагом возникает что-то новое, а из этого нового уже появляется что-то более качественное. К сожалению, сегодняшняя модель юридического образования лишена поступательного развития, и поэтому на рынке труда мало высокообразованных и творчески думающих юристов. По большому счету эта проблема не столько юридического, а вообще всего нашего образования и страны в целом. В постсоветские годы нашей страной была утрачена мультипликативная модель развития. Думаю, что отсюда и многие проблемы, в том числе и в сфере образования, и юридического в частности.
Итак, что же мешает повысить качество подготовки юристов?
Во-первых, приняв за основу модель Болонской системы образования и распространив ее на все специальности, в том числе и на подготовку юристов, мы нарушили не только последовательность образовательного процесса, но и разрушили целостность юридической методологии. Сегодня каждый вуз вводит в учебный процесс свои учебные курсы, которые, как правило, представляют лишь какую-нибудь часть той или иной базовой юридической дисциплины, но порой читаются эти курсы значительно ранее той самой базовой дисциплины, из которой они были вычленены. Либо в порядке ежегодного обновления учебной программы, вводят вроде бы базовый предмет, но при этом из программы исключается учебная дисциплина, которая должна бы была подготовить студентов к восприятию вновь введенного предмета. Такой подход не позволяет сформировать у студентов целостную картину не только юридической профессии, но и понимания алгоритма работы правоохранительных и государственных органов.
Причем это все происходит не только в рамках одного вуза, а во всех вузах, где готовят юристов. Справедливости ради следует отметить, что в профильных юридических вузах или факультетах такие недостатки встречаются реже, а в непрофильных вузах, где есть кафедры права при тех или иных факультетах, значительно чаще.
Здесь надо понять, что смысл юридического образования — это ведь не просто напичкать студента специальными знаниями. Знание права - это не то, что написано в законе или кодексе, это умение анализировать, думать, сопоставлять, аргументировать, рассуждать, слушать, говорить и писать, только в этом случае он станет специалистом.
Во-вторых, сегодня у студентов-юристов отсутствует полноценная возможность закрепить свои теоретические знания на практике. Это объясняется тем, что сегодня вузов, готовящих юристов, стало больше, и правоохранительные органы не справляются с большим наплывом практикантов. Таким образом, в большинстве случаев такая практика превращается в фикцию, и студент реально от неё ничего не получает.
- То есть образовательная система работает вразнобой с теми сферами, которые она и призвана обеспечивать кадрами?
- Да. Я вряд ли ошибусь, если скажу, что это не только юриспруденции свойственно.
В-третьих, у нас до сих пор не могут понять систему бакалавриата и магистратуры. Это видно из того, что в магистратуру при юридических вузах помимо бакалавров юристов могут поступить бакалавры, например, лингвисты, историки, экономисты. По окончании магистратуры они получат диплом магистра юриспруденции. Поэтому, когда читаем анкеты назначенных на должности министров, акимов, депутатов и т.п., то они сплошь имеют второе юридическое образование, но по большому счету такое их образование — это только гипотеза, которая, к сожалению, не подтверждается ни базой знаний, ни практикой. Полагаю, что магистратура для юристов должна быть строго профессиональной.
В-четвертых, сегодня вузы стали сильно забюрократизированы. Фактически весь профессорско-преподавательский состав осуществляет не только преподавательскую и научную деятельность, но еще занят постоянной внутрикафедральной работой и параллельно выполняет работу административных структур факультетов и ректоратов. При такой загруженности у профессорско-преподавательского состава фактически не остается времени для полноценной работы над собой и со студентами. Иными словами, большое количество времени тратится не на преподавательскую и научную деятельность, а на составление различных отчетов и на их многократные переделки из-за неправильно полученных вводных данных. Кто работает в системе образования, тот поймет, о чем идет речь.
- Вот это довольно странно, ведь нынешняя система высшего образования, как и многое другое, сформировалась в результате развала советской системы, которую как раз таки и критиковали за излишнюю бюрократизацию, административное давление. И получается, что вышло то же самое, даже хуже.
- Во многом, подобное положение в вузах, и не только в них, стало возможно, потому что их административные аппараты формируются не на началах меритократии, а на непотических принципах рекрутинга, предпочтения отдаются лояльным, а не компетентным кандидатам. По этой же причине не задерживаются в таких вузах принципиальные преподаватели с независимыми взглядами.
- Как считаете, это в принципе преодолимо?
- Не знаю. В-пятых, очень большую роль в деле подготовки юристов играют преподавательские кадры, и здесь, на мой взгляд, дела обстоят не лучшим образом. Потому что в этой части накопилось много разноплановых и многоуровневых проблем, которые уже стали носить комплексный характер, и, следовательно, решать их надо комплексно, а не выборочно. Не претендую на глубокую аналитику в этом вопросе, но все же попытаюсь обозначить отдельные из них.
В 2010 году в Казахстане были изменены правила присуждения ученых степеней, на смену кандидатам и докторам наук пришли доктора философии и доктора по специальности. Для обретения этих научных степеней необходимо поступить в докторантуру и подготовить соответствующую диссертацию, но чтобы ее защитить, соискатель должен иметь несколько публикаций в журналах входящих в перечень Scopus и др.
Публикация в таком журнале стоит от 500 до 1000 долларов, но даже решение финансовых вопросов не гарантирует, что статья будет сразу опубликована. Как правило, в таких журналах большие очереди на опубликование и высокие требования к актуальности текста. Поэтому, когда заканчивается срок докторантуры, далеко не все соискатели по разным причинам выходят на защиту. Многие из них не защищаются в срок из-за отсутствия публикации в Scopus. Так, с 2018 по 2022 год более двух тысяч статей казахстанских ученых были опубликованы в фальшивых журналах, которые Scopus прекратил рецензировать. Все это привело к тому, что численность остепененных кадров, работающих в вузах, сокращается, а приток новых не восполняет потери.
Дальше: требования, чтобы все преподаватели вузов имели публикации в журналах, входящих в Scopus, привело к абсурду. Преподаватели, имеющие ученые степени кандидатов и докторов наук, являющиеся авторами учебников и академических курсов, из-за отсутствия публикаций в вышеназванных журналах не могут вести занятия у магистров, а ведут их только у бакалавров. Учитывая, что бакалавры, это вчерашние школьники, последним сложно принять, в силу объема своих знаний и подготовки, тот уровень информации, который им дает кандидат или доктор наук. Отсюда падение у студентов начальных курсов интереса к учебе и отдельным дисциплинам.
Почему состоявшиеся кандидаты, доктора наук и академики не публикуются в журналах, входящих в систему Scopus? Ответ прост - дороговизна таких публикаций, а самое главное - их бесперспективность и бессмысленность. Как выше было показано, стоимость такой публикации варьируется до тысячи долларов, перевод текста статьи на английский язык также имеет свою цену, время опубликования растягивается на годы, а опубликованные статьи могут включаться в отчеты НИР только в течение трех лет. Теперь, если в такие условия поставить любого казахстанского гражданина, много ли мы найдем в здравом уме людей, которые бы каждые три года из своего семейного бюджета выкидывали на ветер до трех тысяч долларов?
Еще важный момент: бесперспективность публикаций юристами в вышеназванных журналах своих статей, в отличие от математиков, физиков, химиков, биологов и т.п., состоит в том, что проблемы казахстанского права интересны только для местных ученых, они даже неинтересны органам нашей власти, не говоря уже о зарубежных потребителях. Последние 30 лет нашей истории наглядно показали, что юридическая наука не нужна государству, потому что в нем все делалось "как надо", но без учета права. Согласитесь, что такая ситуация вызывает вопрос, тогда к чему такие требования государство предъявляет к ученым-юристам? Эти требования могу лишь сравнить с одним средневековым наказанием, когда провинившееся лицо обязывали заполнять емкость водой, но воду в неё надо было носить ситом.
- Приходилось слышать, что сегодня профессия преподавателя вуза, в отличие от советского времени, перестала быть престижной. Согласны с этим? Если да, в чем причина?
- Согласен, и надо сказать, что это не только у нас, такое же отношение к профессорам вузов в США и других странах. Сегодня хорошо подготовленный юрист, без написания диссертаций и иных заморочек, работая на практике, зарабатывает больше, чем доктор юридических наук, профессор, работающий в вузе. Поэтому в настоящее время в вузах работают, как правило, представители старшего поколения и молодежь со стажем до пяти лет. Первые работают, как правило, по призванию, а вторые - для написания диссертации или для трудового стажа по специальности, в последующем они уходят в бизнес или на государственную службу. Такое положение вещей не позволяет не только активно развивать вузовскую науку, но и создавать научные школы по разным юридическим направлениям и готовить квалифицированные научно-преподавательские кадры. Результат - отсутствие молодых энергичных высокопрофессиональных преподавателей, способных зажечь и заинтересовать студентов отраслевыми правовыми проблемами.
- Есть ли корреляция между начальным, школьным обучением и теми проблемами, что возникают у преподавателей вузов со студентами?
- Дать однозначный ответ на этот вопрос невозможно, так как есть хорошо подготовленные абитуриенты, так и не очень. Здесь надо выяснять – низкое качество абитуриента, первокурсника - это вина некачественной работы школы или это промахи государства в сфере образования? Я не буду говорить о плюсах и минусах ЕНТ, об этом сведущими специалистами уже было много сказано. Отмечу лишь то, что большинство выпускников школ не может четко излагать свои мысли в устной форме, что для будущих юристов является весьма важным. На любой конкретный вопрос, обладая полной информацией о нём, они дают пространные ответы, то есть не могут в нем вычленить главное, ключевое. Объяснить такое могу лишь чрезмерным увлечением в школах тестами. Отрицательной стороной теста, на мой взгляд, является то, что он учит выбирать, а не думать.
Другой момент, который бросается в глаза, это инфантильность выпускников школ. Чем это вызвано, мне об этом трудно судить. Знаю лишь одно, что советская школа воспитывала волю и самостоятельность в учащихся, а что воспитывает современная - мне неизвестно.
- Нужна ли юристу в Казахстане широкая эрудиция? Ведь, выскажу мнение непрофессионала, со стороны это выглядит так, что достаточно хорошо помнить законы, чтобы применять их. У нас ведь не прецедентное право.
- Широкая эрудиция современному юристу, безусловно, нужна. Ведь дух закона может быть правильно понят и использован лишь человеком высокой правовой культуры. Выше я уже об этом говорил, что юрист должен знать не только закон, он должен уметь его анализировать, а без эрудиции это делать невозможно. Кроме того, сегодня в юридическую практику все больше внедряются цифровые технологии. Освоение их требует от юриста не только юридических знаний, но и навыков работы с такими технологиями. Известно, что цифровые технологии являются предвестниками искусственного интеллекта. Не исключено, что скоро с помощью ИИ наши судьи будут выносить приговоры и решения, как сегодня это уже происходит в Китае. Но мы знаем, что принципы справедливости и гуманизма машинам неведомы, поэтому в таких случаях судья или адвокат должны будут подавать письменные возражения на акты вынесенные ИИ. Превзойти ИИ способен только широко эрудированный специалист.
В будущем считаю, что было бы неплохо на юридических факультетах вводить междисциплинарные занятия, когда студенты юристы по желанию могли бы посещать в режиме спецкурсов занятия на других факультетах. Это позволило бы расширить их кругозор.
- На ваш взгляд, какое направление права наиболее проблемно с точки зрения обучения специалистов: гражданское, уголовное, международное?
- На этот вопрос дать точно определенный ответ сложно. Так, если рассматривать базовые предметы, которые изучаются во всех без исключения юридических вузах, то всегда самой сложной дисциплиной считалось гражданское право. Оно для студентов-юристов было как сопромат для студентов технических вузов. Но так было раньше, сейчас часы по всем базовым дисциплинам сократились, изменился и порядок приема экзаменов, и, как следствие, изменилось и отношение студентов к восприятию этого предмета.
Если рассматривать ваш вопрос с позиции преподавания тех или иных дисциплин, то полагаю, что проблем нет в тех вузах, где есть юридические факультеты с классическими отраслевыми кафедрами. Как правило, в таких вузах есть преподаватели, которые специализируются на соответствующих отраслях права. Сложнее приходится вузам, где есть одна кафедра права, но она укомплектована соответствующими предметниками. Естественно, кадровая обеспеченность вузов лучше всего в больших городах. Хуже обстоят дела с профессорско-преподавательским составом в региональных вузах. Там иногда преподавание тех или иных дисциплин возлагается на бывших практиков. В таких случаях не исключены проблемы с их преподаванием. Эти проблемы вызваны тем, что не любой юрист-практик может проводить обучающие лекции или семинары. Для иллюстрации приведу пример с врачами, где каждый доктор является специалистом только в своей области знаний. Подобное присуще и юристам.
- Есть ли связь между качеством подготовки специалистов и уровнем коррупции в правоохранительной сфере?
- Таких исследований сам не проводил и не встречал в публикациях, поэтому не могу дать прямой ответ на этот вопрос. А что касается коррупции в сфере юриспруденции, то она однозначно есть. В высоко коррупционном обществе априори не может быть звена, которое было бы свободно от этого негативного явления. В профилактических целях своим студентам всегда говорю, чтобы они в своей деятельности всегда руководствовались законом.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
