Наблюдения за уголовным процессом по "земельному делу" правозащитника Евгения Жовтиса: Кафке и Оруэллу не снилось
Дисфункция - (от лат. dis — отрицание, затруднение + functio — действие, осуществление) — нарушение деятельности. Я, честно говоря, видимо в связи с возрастом, больше пользовался этим словом для обозначения всяких проблем организма. Так сказать, в медицинском смысле. Но в социологии это понятие тоже используется как противоположное некоей функции. Такое нарушение какой-то деятельности.
И употреблялось оно в заключениях экспертов, которых во вторник, 8 ноября, допрашивали в ходе судебного процесса в г.Атырау над Максом БОКАЕВЫМ и Талгатом АЯНОМ. Анализируя тексты (скриншоты), взятые с личных страничек подсудимых в социальной сети Facebook, государственные эксперты, филологи и психологи, установили, что содержащиеся там высказывания, в том числе, разных людей, оставивших свои комментарии, могут иметь как функциональный, так и дисфункциональный эффект.
Могут иметь, а могут не иметь, а на предположениях обвинительный приговор основывать нельзя. Но это я так, к слову, надо ведь дождаться завершения судебного процесса.
Так вот, честно скажу, как человек, имеющий два высших образования, экономическое и юридическое, прошедший курсы и сдавший экзамены по «социологии» и «политологии», я узнал за один этот день столько «нового», что мои предыдущие познания и в социологии, и в политологии, и особенно в юриспруденции были подвергнуты серьёзному испытанию.
Почти все эксперты указывали, что на поставленный следователем вопрос: какова общая направленность анализируемых ими текстов, они пришли к выводу, что те содержат высказывания критической и негативно окрашенной информации о деятельности депутатов, правительства и властей в целом. Что и может иметь дисфункциональный эффект. Эксперты также указали, что в проанализированных ими текстах содержатся призывы к смене власти.
Кстати допрошенная в суде эксперт, филолог и политолог, К.ЕСИЛЬБАЕВА почему-то называла направленные экспертам вопросы поставленными следствием задачами. Я и не знал, что у нас эксперты выполняют поставленные следствием задачи. Видимо, отстал от понимания «новых задач» государственных экспертов.
Но больше всего я испугался, что пока ехал в Атырау, кто-то переписал нашу Конституцию. И теперь как в Советском Союзе о правительстве и власти в целом нельзя ничего плохого говорить. Только хорошее! Что опять появилась одна-единственная партия, одно-единственное и верное учение. Оппозиция вместе со свободой слова запрещены.
Поэтому, вернувшись в гостиницу, срочно вошёл в юридическую базу и кликнул на текст Конституции. С облегчением обнаружил, что никто ничего не поменял. В статье 5 всё также говорится о том, что «в Республике Казахстан признаются идеологическое и политическое многообразие». А в статье 20, что «свобода слова и творчества гарантируются. Цензура запрещается», и «каждый имеет право свободно получать и распространять информацию любым, не запрещённым законом способом».
Не забыл я перечитать, а что запрещено: «Не допускаются пропаганда или агитация насильственного изменения конституционного строя, нарушения целостности Республики, подрыва безопасности государства, войны, социального, расового, национального, религиозного, сословного и родового превосходства, а также культа жестокости и насилия».
Успокоившись, что с Конституцией всё в порядке, я вернулся к выводам экспертов, которым вообще, как я понимаю, данный документ был не нужен. Они так старались доказать, что в тестах содержатся критические высказывания и негативная информация о действиях власти и побуждение к её смене, что я опять обеспокоился о судьбе оппозиции в нашей стране.
Если я ничего не перепутал в понимании демократического государства, которым Республика Казахстан, согласно статье 1 Конституции себя утверждает, то нормальная оппозиция как раз и ставит своей целью смену власти. То есть, хочет сама прийти к ней, в том числе через критику и распространение негативной информации о правящей партии и её представителях во власти. Это как раз её функция, а не дисфункция. Или государство уже недемократическое? Конституция запрещает только насильственную смену власти, а путём критики и демократических выборов, Бога ради…
Кстати, попытавшийся поспорить с экспертом и высказать своё мнение по этому поводу Макс БОКАЕВ был удалён из зала суда на весь день, потому что не дававшая ему досказать судья, решила, что его настойчивость является неуважением к суду. Мне казалось, что суд должен обеспечивать сторонам в максимальной степени возможность реализации своих прав подсудимым, в том числе и на допрос свидетелей и экспертов, но, видимо, тут я тоже отстал от судебных веяний.
Следующий «удар от науки» я получил от эксперта, политолога и филолога, Н.МУКАНОВОЙ, которая сообщила суду, что она установила исходные две социальные группы, между которыми Т.АЯН и М.БОКАЕВ, очевидно, возбуждали социальную рознь, цитирую: «общество» и «представители власти».
Открытие, что общество - это социальная группа, может претендовать, наверное, на Нобелевскую премию. А все там женщины, дети, мигранты, инвалиды, рабочие и т.д., видимо, подгруппы в этой большой группе. Дальше - больше: в социальные группы попали депутаты, представители правоохранительных органов и т.д.
То есть, здесь тоже, видимо, по мнению эксперта, есть большая социальная группа – «представители власти», а в ней подгруппы - «полицейские», «судьи», «прокуроры» и т.д.
Что интересно, данный эксперт - не социолог, а политолог, но легко определяет социальные группы, ссылаясь на какую-то зарубежную литературу, хотя, честно говоря, среди современных серьёзных академических трудов абсолютно доминирует представление, что социальная группа - это единица социальной структуры, социальной стратификации общества. И власть к этому не имеет никакого отношения.
Вообще представители власти, хоть полицейские, хоть депутаты, хоть прокуроры, кроме наличия властных полномочий, не обладают никакими специальными характерными признаками, позволяющими отнести их именно к СОЦИАЛЬНОЙ группе. Слово «социальное» синономично слову «общественное», а не властное или государственное.
Так что, кроме нескольких российских работ таких же «экспертов», пытающихся найти признаки возбуждения социальной розни или вражды в критических в отношении власти текстах, мне не удалось найти какие-нибудь серьёзные исследования ведущих социологов прошлого или настоящего, начиная от Макса ВЕБЕРА, Чарльза КУЛИ и Эдварда ШИЛЛЗА и заканчивая Джоном УРРИ или Яном ЩЕПАНЬСКИМ, в которых хотя бы упоминалось о таких социальных группах, как госслужащие, полицейские или представители власти в целом.
Ну а дальше эта эксперт, ничтоже сумняшеся, ответила уже на чисто правовой вопрос, на который, не будучи юристом, отвечать не могла. Она установила, что в представленных ей для анализа текстах содержатся призывы, направленные на «возбуждение социальной розни» между обществом и депутатами, то есть, по сути, совершение преступления по статье 174 Уголовного кодекса РК.
Причём сделано это ею, в одном случае, было весьма оригинально. В социальных сетях появился видеоролик, где журналист пытался спросить депутатов нашего парламента о событиях в Атырау в связи с протестами по земельному вопросу. Депутаты отвечать не хотели, либо убегали от журналиста, либо говорили, что ничего не знают. Этот ролик Талгат АЯН разместил на своей страничке, и под ним появилось много хлёстких комментариев в отношении депутатов.
Так вот эксперт заявила в суде, что этот видеоролик «спровоцировал» вал критики в отношении депутатов и представлял собой попытку создания конфликта, что она и считает возбуждением социальной розни по отношению к социальной группе «депутаты».
Я вспомнил публикацию информации об изнасиловании в алматинском СИЗО и очень злые комментарии под ней. По такой логике, та информация спровоцировала вал критики в отношении сотрудников СИЗО, которые тоже, наверное, социальная группа и, соответственно, может рассматриваться как возбуждение социальной розни.
Как-то даже неудобно заметить, что, наверное, сначала насиловать в СИЗО не надо, тогда не будет взрыва возмущения. А депутатам, как представителям народа, отвечать на вопросы журналистов, а то у нас много информации из госструктур такой, что с трудом удерживаешься в рамках цензурной лексики.
Тут я вспомнил, что конфликтологию тоже изучал, как и теорию управления конфликтами. Конфликты - это необязательно плохо, иногда они проявляют разницу во мнениях и позволяют разрешать социальные противоречия. Утверждение эксперта, что негативная информация - попытка создания конфликта, что, в свою очередь, ведёт к возбуждению социальной розни - весьма спорно с точки зрения конфликтологии. Или во всяком случае неочевидно.
Наконец, в около трёх десятках экспертиз, назначенных следователем и проведённых в соответствии с «поставленными задачами» экспертами Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РК, содержались ответы только на вопросы, поставленные следователем. Потому что вопросы стороне защиты задать не дали, как и не дали возможности отвести экспертов, предложить кандидатуры других экспертов и т.д.
Все ходатайства были отклонены, хотя Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает эти процессуальные возможности для обеспечения равенства сторон в уголовном процессе.
Я приехал в Атырау на два дня, но уже первый день наблюдения за этим уголовным процессом показал, что он ничего, кроме реального имиджевого провала для власти, не несёт и нести не будет, особенно в случае обвинительного приговора с реальными сроками лишения свободы.
Выявление путём проведения почти трёх десятков экспертиз, что кто-то жёстко критикует власть и требует её смены, с использованием комментариев десятков людей в социальной сети, ничего, кроме вопроса: «И что?», за собой повлечь не может.
Выделение социальных групп «власть», «депутаты», «сотрудники правоохранительных органов» и другие «представители власти» продемонстрируют мировому научному сообществу, но, боюсь, не будут оценены как наши «космические прорывы» к вершинам современной социологии.
Мало того, что процесс и так уже всё больше выглядит политическим и политизированным, так он ещё и всё больше похож на фарс, на смесь Кафки с Оруэллом.
Не пойму, зачем властям нужен весь этот дисфункционал?
Фото: uralskweek.kz.
