История одной фотографии
На снимке вверху (слева направо): Сапа Мекебаев, Вадим Борейко, Марат Асипов, Игорь Мельцер, Геннадий Бендицкий.
На снимке: 6 декабря 2017 года, день похорон Геннадий Бендицкого. В редакции портала «Ратель».
На летнике в «Пугасове»
Верхняя фотография – единственная, где мы впятером. На работе и в голову никогда никому не приходило селфиться. А вне редакции встречались разве что дважды в год на корпоративах – новогоднем и в день рождения газеты «Время», 19 мая.
И вот несколько лет назад решили собраться просто так. Посидеть. Да и повод хороший нашелся: Игорь Максимович из Израиля приехал.
Вечером на летнике ресторана «Пугасов» попросили официанта, веселого услужливого азербайджанца: «Сфотайте нас. Для истории».
И вот случилась история. Страшнее не придумаешь. Если бы кто сказал тогда, что первым уйдет самый младший из нас… А сегодня, 11 декабря, уже 9 дней, как Гены нет.
Так вышло, что самым ярким и «брендовым» для каждого на этом снимке стал период работы во «Времени» - для кого 12, для кого 13 лет. Да и читатели помнят нас в основном по той газете, родившейся в мае 1999-го. Хотя у всей пятерки много чего интересного было и до, и после.
Прежде чем рассказать, необходимо назвать тех, кого нет на фотографии и кто еще с «каравановских» 90-х входил (а некоторые и до сих пор входят) в команду: Борис КОПЕЛЬМАН (гендиректор «Каравана», затем «Времени», он и сейчас с нами), Исаак ДВОРКИН (в конце 1990-х гендиректор телеканала КТК, затем управделами газеты «Время»), Ирина БАЖЕНОВА (замредактора еженедельника «Время»), Хельча ИСМАИЛОВА (на заслуженном отдыхе), Гульнар ТАНКАЕВА (и сегодня в «Рателе»), другие журналисты из Алматы и регионов.
…С Сапой МЕКЕБАЕВЫМ недавно установили, что знакомы ровно 30 лет – с алма-атинской областной газеты «Огни Алатау». Игоря Максимовича знаю вообще с начала 80-х, а, что называется, «плотно» - с високосного дня 29 февраля 1992 года, когда я устроился в «Караван». Марат пришел в эту газету в 1999-м. А Гену я впервые увидел в 1994-м ежедневке «Караван-блиц», хорошей репортерской 16-полоске, просуществовавшей два с половиной года. Тогда он только начинал, но «зажигал» уже по-взрослому. Но по-настоящему его звезда взошла на телеканале КТК в конце 90-х.
Войдите в наше положение!
Заниматься газетными расследованиями и тогда дураков не было. А уж телевизионными – и подавно. В газете всё-таки проще тексты иллюстрировать: отскринил документ, поставил фото героя, а если нет ничего – художник карикатуру нарисует. А на ТВ, чтобы вести расследование, кроме призвания, характера, таланта детектива, паутины связей, умения излагать материал и внятной дикции, обязательно нужна «картинка». А где ее взять, особенно когда снимаешь «темные» дела?
Ведь телекамеру, как шило в мешке, не утаишь. А смартфонов, как сегодня - когда каждый сам себе режиссер и оператор, - не было. Но БЕНДИЦКИЙ как-то исхитрялся. Доставал видео у своих источников или снимал «скрытой камерой». Однажды «братки» ее разбили…
…В 1998 году наши чекисты «хлопнули» пассажира рейса Душанбе-Алматы с семью килограммами героина. Такой дозой всю южную столицу можно на иглу посадить. Наркокурьер оказался с биографией: успел послужить и в КНБ, и на казахстанской таможне. Эту эксклюзивную инсайдерскую информацию получил Гена Бендицкий, лучший репортёр телеканала КТК, где я тогда был главным редактором. Оставалось только её подтвердить.
Журналист действовал по придуманной им самим схеме. Сначала позвонил в ДКНБ, там сказали: да, всё так, но этот человек - с таможни. Потом он обратился в департамент таможенного контроля, где ему ответили: было дело, но персонаж работал в Комитете. Сколько же эксклюзива Генка добыл на конфликте интересов силовых ведомств!
Репортёр пошел монтировать сюжет. Час был обеденный. И как раз к этому времени «проснулся» наш «куратор».
Тут надо пояснить. Не могу сказать за все СМИ, но за двумя, где работал я - КТК и «Время», - были закреплены сотрудники ДКНБ. Причем они не таились – приходили в редакцию, официально представлялись, выражали надежду на сотрудничество. Я был с ними корректен, но никогда ничего не обещал, не говоря уж про «сотрудничал».
Честно говоря, не очень хорошо представлял себе смысл этого «кураторства». Мы им никогда ничего не сливали, а они и не настаивали. То ли и так всё про нас знали, то ли просто демонстрировали, что у них длинные руки. И волосатые ноги.
Но на сей раз вышло не без эмоций. «Курировал» КТК Саша Х., двадцати трёх лет, но уже в чине капитана. А мне было под сорок. Прознав, что его коллеги слегка лоханулись, нечаянно подтвердив Бендицкому секретную инфу, а мы готовим сюжет, Александр оседлал кривую козу и по телефону начал издалека на ней ко мне подъезжать. На предмет того, чтобы материал в «Вечерних новостях» не давать. Якобы мы им срываем операцию, которую они готовили сколько-то месяцев. Поэтому надо бы войти в их положение. На что я нудно прогундел: у них своя работа, а у нас своя. Мы же не грузим их собственными проблемами. И вот ещё не хватало – сюжет не давать!
В общем, он до вечера по кусочкам выносил мой мозг и складывал на стол. Генке я про эти «движения» ничего не говорил, чтобы не отвлекать от монтажа, только доложил обстановку Игорю Максимовичу (он возглавлял каравановский холдинг, куда входил и КТК). Ответ меня ободрил: «Действуй как знаешь. Я приму любое твоё решение».
Когда секундная стрелка пошла на последний круг по направлению к 20.00 – времени начала «Вечерних новостей», Александр снова позвонил. Его голос в телефонной трубке сорвался на крик:
- Снимите сюжет, иначе завтра у вас будут большие неприятности!
- Уже ничего нельзя исправить. Расслабьтесь, смотрите новости и получайте удовольствие.
Бендицкий, который был уже в курсе кипеша, стоял рядом в редакторской и криво усмехался в свои молодые усы.
Наутро, вместо того чтобы доставлять редакции неприятности, ДКНБ провёл пресс-конференцию, где подробно рассказал об успешной операции по пресечению крупного канала наркотрафика. Но Гена-то об этом сообщил ещё накануне. И телеканал с первоклассной сенсацией был на рынке первым. Что и требовалось. И зачем было так температурить?
В той ситуации проявилось главное, пожалуй, профессиональное качество Бендицкого. Сегодня часто видишь, как СМИ, подобно пчелиному рою, мечутся от одной резонансной темы к другой. Найденной не ими. А Гена никогда не суетился. Но добывал такой экслюзив, который немедленно начинали обсуждать дружественные издания и телеканалы. Или находил в известной сенсации такой поворот, который шел поперек сложившегося общественного мнения и взрывал его. Так было в деле «Арканкергена», когда Бендицкий упрямо доказывал, что пограничников расстрелял именно ЧЕЛАХ, хотя в это никто не верил: более популярны и удобны были конспирологические версии. Сколько ушатов грязи тогда на него вылили… Да и не только тогда. Но она к нему не приставала.
Как он это переживал – поди знай, никогда не делился. Просто продолжал диктовать собственную повестку дня.
Бомба по расписанию
Гена всегда хорошо знал себе цену. Хотя внешне не понтовался. (Давно замечено: понты – удел самонедостаточных.) Его невозможно было ни в чем переубедить: если что-то сам себе доказал – уже не сдвинешь. И он не шел на поводу у обстоятельств, а подчинял обстоятельства себе. Уникальное свойство, которое в людях я почти не встречал. Ничуть не преувеличиваю, поскольку сам с этим сталкивался.
…Марат говорит, что выражение «День Бенезависимости» придумал я. Не уверен. Скорее всего, редакционный фольклор. Зато все мы хорошо знаем, кто породил это явление.
Толстушка «Время» выходит в четверг. В среду – день сдачи последних полос. Все в ожидании «подвига по расписанию» - материала Бендицкого. Как обычно, в номере не хватает, по словам главреда МЕЛЬЦЕРА, «котлеты». Так у нас называют сенсацию, «бомбу», которую почти гарантированно должен привезти Беня. Остальные статьи считаются «гарниром». Остряки уточняют: «говниром». Мужики уже привыкли к такому раскладу, женщины обижаются: кому охота быть «гарниром»? Но и те и другие приучены Игорем Максимовичем, что газета без скандала или расследования – не газета.
С утра идут обсценные телефонные переговоры с Геной, который окопался за компом в своем шестом микрорайоне и который час «дописывает последний абзац». Наконец, вроде дописал. Но Гена не доверяет интернету и теперь убеждает АСИПОВА, что доставить материал из «микров» на машине гораздо быстрее, чем послать по электронной почте.
В обед, когда общая терпелка вот-вот готова лопнуть, появляется Беня. На него обрушивается лавина всенародной любви, круто замешанной на мате. Гена как бы искренне вздыхает, тупит глазки долу и притворяется виноватым.
Материал читается на два-три раза, засылается в корректорскую и на верстку. В кабинете редактора наступает перекур. Напряжение выходит вместе с сигаретным дымом. Но это лишь передышка перед вторым актом валидольной драмы. Спустя час он разгорается в юридическом отделе.
Когда Беня увлекался в тексте эмоциями или у него не хватало подтверждающего документа, завотделом Валентина Ильинична ЖУКОВСКАЯ, бывшая судья, стояла насмерть: «Не пущу в печать!» А ее слово было закон.
В конце концов, высокие регистры снижены – чрезмерную хлесткость Бениного стиля заменяют намеки на беспристрастность, недостающие бумажки находятся, и приходит консенсус. Вместе с ним – опустошение. И осознание: номер состоялся.
Эту «Бенезависимость» практически в неизменном виде я наблюдал еженедельно двенадцать лет. Порой она зависала на волоске от драки или увольнения Бендицкого. Но, как обычно, всё обходилось.
И редакция понимала, что газета без Гены не газета. И сам он отдавал себе отчет, что как журналист ни в каком другом коллективе работать не сможет.
Сегодня каждый из нас много бы дал, чтобы снова пережить ту сумасшедшую нервотрепку Дня Бенезависимости.
Призвание - спасатель
В апреле прошлого года, когда уже работал в «Рателе», в семь утра позвонили из Калининграда: «Вадик, папа умер».
Ко мне ощущение потери приходит не сразу, позже – оставляет время для необходимой суеты. Зато потом поселяется внутри и больше никуда не уходит.
Я начал поиск стыковок авиарейсов: до родного города – пять тысяч километров по прямой. Сетевые ресурсы выдавали несуразные варианты: по две пересадки, время в пути – от суток и больше.
Вдруг спохватился: «Марата же предупредить надо, что улетаю!» И набрал номер Асипова, редактора. Позже перезвонил уже Гена Бендицкий: «Николаич, быстро собирайся и в девять стой на трассе. Я тебя заберу».
Давно подозревал, что Беня колдун. Теперь на своем опыте убедился: у него всё схвачено. Он передал от Марата деньги на расходы, быстро домчал в аэропорт и потащил на регистрацию в VIP-зал. Хотя билет я так и не успел купить. Но разве для Гены это преграда? Мне даже ничего платить не пришлось. И мы еще успели кофе попить, прежде чем борт «Аэрофлота» взял курс на Питер. Откуда рукой подать – час лёту - до Калининграда. Всего десять часов дороги – и я в аэропорту Храброво. В этот раз провидение носило псевдоним Бендицкий.
Таких историй и знакомые, и не знакомые прежде Генке люди – когда он выручал в безвыходных ситуациях, и по долгу службы, и просто так – могут рассказать сотни. Не зря же он трудился спасателем. Наверное, в широком смысле это главное его призвание.
…Гена Бендицкий ушел. Бенезависимость осталась.
