В школьной реформе некоторые видят стремление быть во всём подальше от России
Школа как общественный институт имеет несколько измерений - педагогическое, экономическое и социальное. Они тесно переплетены, и порой их трудно отделить друг от друга, но все же они имеют отличия. Не всегда одно измерение идет на пользу другому.
С точки зрения социальной – пятидневка, конечно же, благо. Дети больше будут проводить время со своими родителями, а если прихватить еще и вечер пятницы, то можно организовать выезд, и будет у большинства населения настоящий, как в развитых странах, уикенд.
С экономической точки зрения эта новация тоже имеет много плюсов. Она будет способствовать развитию внутреннего туризма, подъему качества общепита, совершенствованию сферы досуга и отдыха.
А вот с педагогических позиций видны очевидные изъяны. Учебную программу необходимо выполнять, а как быть с теми часами, которые приходились раньше на субботы? Здесь и начинается разноголосица. Реформаторы казахстанского образования озвучили самый жесткий вариант: продление учебного года практически на месяц.
С другой стороны, в Америке, на которую многие любят оглядываться, учебный год в разных штатах начинается по-разному и длится от 170 до 186 дней, что-то около 9 месяцев при 5-дневной неделе. В Японии первый триместр заканчивается 20 июля, а каникулы летние очень короткие - до 1 сентября. Получается, отдыхают маленькие японцы всего месяц и 10 дней.
Так что предложенный в Казахстане вариант, если посмотреть на другие страны, не самый жесткий. И все же у многих такое скоропалительное решение, выданное как уже окончательно принятое, вызывает много вопросов. Если уж кого-то так беспокоит качество обучения, то есть же и другие способы его повышения.
Например, в странах Запада большинство школ – это «школы полного дня» (ШПД), или так знакомая нам с советских времен продленка. Вот там во второй половине дня во время самоподготовки – выполнения домашнего задания при помощи учителя - и можно было бы повысить качество обучения, а точнее - компенсировать предполагаемое сокращение часов.
Вообще «школа полного дня» – это почему-то совершено забытая в Казахстане тема. Ни в одной государственной программе о ней ни слова. Понятно, что, пока существуют стесненные обстоятельства, переполненность школ, об этом громко говорить не стоит, но ведь самое главное – это правильно выстроить приоритеты.
С позиций педагогических и социальных у ШПД масса достоинств. Она снимает кучу проблем: и детской безнадзорности, и организованного досуга, и развития творческих способностей через кружки и секции, и уменьшения негативного влияния семьи, и многое другое.
Есть в ШПД и экономическая целесообразность: увеличивается количество рабочих мест, интенсивнее начинают работать школьные столовые, повышается зарплата за счет подработки у учителей, а главное - освобождается часть родителей, вынужденных ждать ребенка из школы и караулить его дома.
И все же есть в предложении об изменении длительности учебного года какая-то политическая составляющая, которая очень искусно замаскирована. Может, всё же кому-то стало, мягко говоря, неуютно от того, что в соседних странах учится такое количество студентов-казахстанцев, которое составляет более трети госзаказа на обучение в высших учебных заведениях Казахстана? Запретить ехать учиться за рубеж нельзя, а вот сделать график учебы таким, чтобы они не успевали туда поступить, так как здесь учебный год не закончен, наверное, можно попытаться.
Если это так, то это совсем плохой ход. Проще отпустить цены на поступление в государственные вузы на коммерческой основе. Тогда многие частные вузы просто «сдуются» безо всяких проверок и комиссий, количество вузов сократится, а желающих ехать в другие страны значительно убавится. Иезуитская забота о престиже высшей школы, заключающаяся в повышении стоимости гранта на непрестижные педагогические профессии, привела к тому, что скоро в школах будет некому работать. Желающих заплатить почти два миллиона тенге (1 млн 800 тыс.), чтобы потом работать учителем с зарплатой в 45 тысяч тенге, находится очень мало.
А в Министерстве образования и науки (МОН) упорно считают, что такая забота о престиже вузов – это благо. Лоббисты частных вузов подкинули эту идеи и радуются, а МОН включил это и в государственную программу, и в подзаконные акты. Вряд ли это сделано только по наивности чиновников министерства.
Ссылка реформаторов на опыт НИШ («Назарбаев интеллектуальная школа») и разработанные там учебники кого-то, может, и впечатляет. Но каждый педагог скажет, что любые идеи нужно сначала апробировать, а уж потом внедрять. Любые. В том числе и по продлению учебного года. Пусть с десяток простых школ, не НИШ, поработают в новом режиме хотя бы пару лет, а уж потом после анализа их опыта можно принять окончательное решение.
У нас очень просто делают реформы: явочным порядком вводят, например, трехъязычие, освобождают от ЕНТ выпускников НИШ, а потом их же ставят в пример. Хотя как и с кем их сравнивать, на чем основаны лестные отзывы об успехах обучающихся там? Только на искусстве самопрезентации их руководства и рассуждениях, что там развивают иную ментальность?
Хотели авторы этой новации или нет, но некоторые видят в ней стремление быть во всём подальше от России. Разорвать единое образовательное пространство в Евразии такими способами, конечно, можно попытаться.
Однако теперь, скорее всего, начнется новая волна оттока русскоязычного населения в Россию, но уже не только студенческого возраста, а целыми семьями, чтобы дети смогли получить полноценное образование, начиная с начальных классов.
Соответственно, кто хочет получить западное образование, повезут своих детей в Европу.
О трехъязычии следует сказать отдельно. Внедрение этой инициативы на практике вызывает ряд вопросов.
Первый – организационный: где возьмут столько специалистов, готовых преподавать математику или физику на английском языке? Ведь кадры для этой реформы еще не подготовлены. Да и пойдет ли человек, отлично владеющий английским языком, да еще и разбирающийся в математике или физике, работать в школу за учительскую зарплату? А раз собственных кадров нет - значит, будут завозить из-за рубежа! Но уже не на учительскую зарплату. Как тогда себя будут чувствовать местные педагоги, видя, что их англоязычные коллеги получают зарплату в три-четыре раза больше? Кроме этого, не надо забывать про старую народную мудрость: хочешь победить врага - воспитай его детей. Кто будет проверять – чему учат наших детей импортные учителя?
Второй вопрос, не менее важный, имеет конституционно-правовую плоскость. Казахстан с 1995 года гарантирует свободу выбора языка обучения и воспитания, что отражено в статье 19 Конституции РК. Эта норма указывает на то, что наша республика является демократическим государством, уважающим этнокультурные права всех проживающих в ней народностей. Не вступает ли образовательная реформа в части перевода образования на трехъязычие в противоречие с вышеупомянутой конституционной нормой? Ведь безальтернативное внедрение английского языка, на котором будут преподаваться дисциплины естественно-научного цикла, есть не что иное как ущемление свободы выбора языка обучения.
