Казахстанский суд поставил под сомнение право гражданина на самооборону
История осужденного на 8 лет лишения свободы алматинца Александра КУЗНЕЦОВА, разделившая казахстанское общество на два непримиримых лагеря, по существу поставила на карту не только жизнь и судьбу этого 27-летнего парня, но и подвергла сомнению как таковое право гражданина на самооборону. По сути, теперь любой добропорядочный человек может оказаться абсолютно беззащитным перед любым проявлением агрессии. Будь то приставание пьяных хулиганов на улице или проникновение грабителей в ваш дом.
Только посмотрите, к каким взаимоисключающим выводам приходило расследование дела Александра Кузнецова на разных этапах своего пути. Сначала, казалось бы, было все ясно и логично: двое пьяных посетителей алматинского бара «Чукотка» 36-летний Сырым МУРАТКАЛИЕВ и 27-летний Евгений ФРОЛОВ стали провоцировать на конфликт Александра Кузнецова, в тот вечер не пившего ни капли. А когда охрана их всех троих попросила покинуть заведение, вышли, напали на него, пустили в ход нож, но получили неожиданный отпор. В результате один из нападавших получил удар, упал, ударился затылком о тротуар и скончался. Причем всему описанному с самого начала были собраны исчерпывающие подтверждения: прибывшая полиция изъяла нож, охранники бара дали показания, что действительно попросили выйти конфликтующих молодых людей на улицу, Евгений Фролов признал, что зачинщиками драки были он с другом, что именно его приятель Мураткалиев достал нож и напал на Кузнецова, а тот лишь защищался. В результате Евгений Фролов сам оказался под следствием за хулиганство и подстрекательство – несколько свидетелей слышали, как он кричал доставшему нож Мураткалиеву: «Сделай его, сделай!». И он сам этого не отрицал…
Теперь любой добропорядочный человек может оказаться абсолютно беззащитным перед любым проявлением агрессии.
Кроме того, судмедэкспертиза показала, что Мураткалиев погиб не от удара в лицо, а от того, что упал и ударился затылком об асфальт. В таких случаях ни один уважающий себя эксперт не в состоянии мотивированно установить причинно-следственную связь между ударом в лицо и смертью человека – вот если человек не был бы пьян, он вполне мог устоять на ногах и не удариться головой об асфальт, а значит, был бы жив. Обратное доказать крайне трудно!
При всех этих обстоятельствах Александру Кузнецову почему-то вдруг поменяли первоначально предъявленную статью Уголовного кодекса: с превышения меры необходимой самообороны, что в данных условиях тоже можно было инкриминировать с большой натяжкой, на более тяжкую – убийство по неосторожности. На что в тот момент в деле Кузнецова, мягко говоря, вообще никаких оснований не было. Тем не менее, только из-за смены статьи УК районный суд назначил парню полтора года пребывания в колонии-поселении - как причинившему смерть по неосторожности. А для зачинщика драки Евгения Фролова замаячил срок за хулиганство. Но обе стороны процесса потребовали пересмотра дела, его отправили на повторное расследование, и это привело к еще более непонятным последствиям.
Свое заключение талдыкорганский эксперт сделал, не исследуя тело, а лишь по фотографии, снятой полулегально в морге родственниками покойного.
Сначала под сомнение поставили причину смерти Мураткалиева. Провели эксгумацию. Когда вторая экспертиза практически дословно подтвердила результаты первой, то провели еще и третью – делали ее эксперты из Талдыкоргана. Они и разглядели то, чего не увидели предыдущие две экспертизы - что на лице покойного есть порезы, в которых присутствуют осколки стекла. Из этого сделали вывод, что Кузнецов ударил Мураткалиева не кулаком, а неким твердым тупым предметом, но при этом точно не кастетом, а предположительно бокалом для виски, пивной кружкой или чем-то подобным, сделанным из стекла. И тут самое важное – такое заключение талдыкорганский эксперт сделал, не исследуя тело, а лишь по фотографии, снятой полулегально в морге родственниками покойного. При этом на месте происшествия осколков стекла не было – это подтверждали в своих показаниях как приезжавшие на вызов медики скорой помощи, так и снятое в ту ночь на месте происшествия оперативное видео. Тут важно отметить, что женщина-адвокат, нанятая семьей погибшего, тоже из Талдыкоргана, долгое время проработавшая судьей областного суда. Ну, все сошлось - один к одному.
Отдельная история с ножом. Выяснилось, что по какой-то трудно объяснимой причине с самого начала полицейские не провели его экспертизу ни на наличие на нем крови, ни на наличие чьих-либо отпечатков пальцев. А когда спустя довольно длительное время такую экспертизу все-таки провели, оказалось, что нож этот ну просто девственно чист. Ни отпечатков пальцев на нем не нашли, ни крови. И это при том, что у Кузнецова была порезана рука, да и на месте драки крови хватало – на сделанном той ночью оперативном видео на асфальте видна целая лужа. Но на ноже, повторюсь, не найдено ни крови, ни отпечатков, ни каких-либо других следов. Ну, хоть колбасу или плавленый сырок «Дружба» кто-нибудь им доложен был хоть раз резать? Если четких отпечатков пальцев не осталось, то должны были быть хотя бы смазанные. Если нет, то анализ на так называемый потожир – на остатки пота и жира рук, по которым эксперты могут определить группу крови, пол и даже приблизительный возраст подозреваемого – уж он то должен был дать хоть какой-то результат. Но нож, судя по экспертному заключению, оказался идеально чист, словно его в соляной кислоте вымачивали! Что, согласитесь, странно.
Все слышали крик Кузнецова, что напавший на него парень вооружен ножом и чтобы никто не подходил…
Однако на основе этой экспертизы был сделан однозначный вывод, что нож в руках Мураткалиева - это ничто иное, как выдумка Кузнецова, дабы избежать ответственности. Причем пришли к заключению, что, скорее всего, нож Кузнецовым же и был подброшен. Нет, в качестве рабочей версии такое предположение, конечно, могло бы существовать.
Но только в качестве версии. Ведь не только Евгений Фролов в своих первоначальных показаниях упоминает нож в руках Мураткалиева, но еще и несколько знакомых Кузнецова, видевших драку со стороны и ставших важными свидетелями в этом деле, говорят о том же. Плюс все слышали крик Кузнецова, что напавший на него парень вооружен ножом и чтобы никто не подходил…
К тому же не стоит забывать, что согласно уголовно-процессуальному законодательству любое сомнение должно трактоваться в пользу подозреваемого. И если происхождение ножа неясно, то вот такое однозначное утверждение, что он плод фантазии Кузнецова - это разве не грубое нарушение принципов правосудия?
Похоже, все эти доводы не слишком заботили ни полицию, ни прокуратуру, ни суд. Складывается впечатление, что и следственные, и надзорные, и судебные органы заранее для себя решили, что защищавший свою жизнь Александр Кузнецов в любом случае должен отправиться на нары. И для этого были приложены все усилия.
Ну, например, Евгений Фролов, неоднократно менял показания. Сначала он признался, что именно они с Мураткалиевым были инициаторами драки, последний при нападении на Кузнецова использовал нож, а Кузнецов лишь защищался. Об этом он на первом же допросе сообщил следователю под запись на видеокамеру и подтвердил при проведении очной ставки с Кузнецовым, а также при уточнении показаний на месте происшествия. Потом он же стал утверждать, что агрессия исходила не от них с Мураткалиевым, а от Кузнецова, хотя и признавал, что в ходе ссоры Мураткалиев достал нож.
Допрашивавший его полицейский следователь пригрозил ему: если он не скажет, что видел нож у Мураткалиева, то ему самому нож в ногу воткнут.
Третий вариант его показаний был таков, что, дескать, его приятель Мураткалиев что-то держал в руке, но был ли это нож – он не в курсе. Когда же дело попало в суд уже во второй раз, Евгений Фролов заявил, что это Кузнецов напал на них, нецензурно выражался, спровоцировал их на драку, что холодного оружия у Мураткалиева не было и не могло быть, а нож он в первый раз увидел лишь в руках у Кузнецова, когда тот передавал полицейским! А первые свои признательные показания он объяснил тем, что дал их под давлением – мол, допрашивавший его полицейский следователь пригрозил ему: если он не скажет, что видел нож у Мураткалиева, то ему самому нож в ногу воткнут. И, дескать, он не на шутку испугался, оговорил себя и своего мертвого друга. Именно эти последние показания Евгения Фролова вторая судебная инстанция приняла за чистую монету, а все, что он говорил до этого, посчитали полученными под давлением со стороны следствия. Зато показания других свидетелей – трех человек, которые в ту ночь были в ночном клубе Чукотка вместе с Кузнецовым и видели, как все было – суд посчитал недопустимым доказательством и не принял во внимание. На том простом основании, что эти трое, дескать, являются друзьями Кузнецова – значит, верить им нельзя.
С ножом тоже неувязочка вышла. Нашелся свидетель - совершенно посторонний Кузнецову и не знакомый с ним человек. Более того, этот свидетель являлся бывшим сослуживцем и даже чуть ли не другом погибшего Мураткалиева и Фролова. Так вышло, что этот свидетель случайно увидел фотографию того самого ножа, выложенную в интернет в числе других материалов этого уголовного дела. И узнал этот нож: оказывается, как-то по просьбе Сырыма Мураткалиева ему довелось чинить его, а именно - переставить скобу-держатель, что сделало этот нож оригинальным, отличным от других подобных. Этот свидетель сам объявился и добровольно дал показания. А потом даже согласился свидетельствовать обо всем об этом в суде. Но суд второй инстанции посчитал, что слова этого свидетеля не имеют значения для дела, поскольку предположил, что здесь не обошлось без участия защиты Кузнецова. То, что скоба-держатель на ноже действительно нестандартно переставлена в другую сторону, почему-то не заметили даже проводившие его исследование эксперты, но это обстоятельство судебная коллегия второй инстанции важным не посчитала.
Одни говорили: русский убил казаха и уже поэтому должен сидеть в тюрьме. Другие: русскому пришлось защищаться от пьяного казаха, а его за это в тюрьму
Короче говоря, вторая судебная инстанция – апелляционная коллегия по уголовным делам Алматинского горсуда – трактовала действия Кузнецова уже по третьей, более тяжкой статье Уголовного кодекса. Теперь рассудили так: у спровоцировавшего драку Александра Кузнецова заранее возник умысел на причинение вреда здоровью потерпевшего Мураткалиева и он, осуществляя свой преступный план, желая нанести тяжкие телесные повреждения, вооружившись неустановленным твердым предметом, нанес им несколько сильных ударов в лицо Мураткалиеву, чем придал тому значительное ускорение при падении, в результате чего тот упал навзничь, ударился об асфальт и умер. И кстати, в материалах дела особо отмечено, что никакие другие факторы – например, сильное алкогольное опьянение - к падению и смерти Мураткалиева отношения не имеют. Ну и соответственно, Евгений Фролов теперь уже никакой не хулиган, а тоже потерпевший и жертва потерявшего человеческий облик разбушевавшегося Александра Кузнецова. И дал за все про все наш самый непредвзятый суд в мире Александру Кузнецову восемь лет общего режима.
Сейчас защита Александра вновь добивается пересмотра. Что из этого выйдет - даже не будем пытаться строить предположения. Поскольку с логикой у нашей Фемиды дела обстоят, как видите, совсем туго.
Отметим лишь несколько важных моментов.
Во-первых, когда от следствия к приговору, а потом к новому приговору вот так перелопачивают и переворачивают с ног на голову уголовное дело – значит, вмешался кто-то влиятельный и надо внимательнее присмотреться к персонам. В нашем случае - к родственным связям погибшего Мураткалиева и Фролова, превратившегося из подозреваемого в потерпевшего.
Во-вторых, чтобы быть последовательными, необходимо привлечь к уголовной ответственности следователей полиции, их начальство, надзиравших за ходом расследования прокуроров, а так же поставить под вопрос профессиональную пригодность судьи, вынесшего Кузнецову первый, более мягкий приговор. Одно обещание воткнуть нож в ногу Фролову, если он не даст нужных показаний (а ведь апелляционная коллегия, нравится нам это или не нравится, все же пришла к выводу, что так оно и было) – это уже полноценное уголовное деяние. Выходит, до того как началось повторное расследование, все эти служивые пытались выгородить Кузнецова – так к ответу их.
Третье – это национальный вопрос. Вся эта история сопровождалась нешуточным всплеском межнационального пикирования. Одни радикалы говорили: русский убил казаха и уже поэтому должен сидеть в тюрьме. Другие им как бы вторили, но наоборот: смотрите, какой разгул национализма в Казахстане - русскому пришлось защищаться от пьяного казаха, а его за это в тюрьму. Причем все как-то забыли, что рядом с убитым казахом дрался русский. При этом интересы погибшего парня-казаха защищала русский адвокат, а интересы обвиняемого русского парня - адвокат-казашка. Выходит, противоборствующие стороны этого уголовного дела, несмотря на взаимную непримиримость, нашли для себя единственно верный путь, чтобы избежать обвинений в национализме. А у судебной власти на это почему-то тямы не хватило. И в первой, и во второй судебной инстанции была представлена лишь титульная нация. Учитывая щекотливость ситуации и разжигаемые вокруг нее национальные страсти, разве нельзя было найти судью корейца, немца, еврея, уйгура, представителя народов Кавказа или Закавказья, чтобы сразу отмести все домыслы и досужие обвинения? Или в многонациональном Казахстане в судейском корпусе никто кроме казахов и русских не представлен?
Зейне Исаеву, сумевшую дать отпор бандитам, привлекают к уголовной ответственности за превышение меры необходимой самообороны…
И наконец, четвертое. Дело Кузнецова, поставив под сомнение право гражданина на самооборону, создало крайне опасный прецедент. Почти сразу после вынесения по этому делу обвинительного приговора, да еще с таким немаленьким сроком лишения свободы для подсудимого, произошел практически аналогичный случай.
В декабре 2015 года в поселке Комсомол Илийского района Алматинской области в три часа ночи пятеро вооруженных кастетами, ножами и электрошокерами налетчиков ворвались в дом 57-летнего Джаго БАБАЕВА. Кроме хозяина дома, там же находились его жена, сын с супругой и двухлетний ребенок. Бандиты действовали жестоко – главе семейства выбили зубы, матери сломали челюсть, пытали домочадцев, применяя ножи, резали так, что потом весь дом был в крови. Досталось даже малышу. Требовали денег. На истошные крики из соседнего дома выскочила младшая сноха и, застав во дворе людей в масках, схватила первую оказавшуюся рядом оглоблю, да так отходила ею двух попавшихся под руку бандитов, что те уже на ногах стоять не могли. Неробкая женщина оказалась, и силой, похоже, ее Всевышний тоже не обделил. Получив такой отпор, трое уцелевших налетчиков, прихватив награбленное, сбежали, двое – остались на земле. Приехавшая полиция их задержала. Сначала мерзавцев поместили в больницу – крепко им от женщины досталось. Потом, когда им полегчало, перевели в следственный изолятор. Возбудили уголовное дело за разбой. Сбежавших разбойников ищут. А наиболее сильно избитый и порезанный ими хозяин дома Джаго Бабаев спустя месяц скончался – врачи говорят, что сначала открылась язва, а потом не выдержало сердце.
Так вот, его младшую сноху 34-летнюю Зейне ИСАЕВУ, сумевшую дать отпор бандитам, привлекают к уголовной ответственности за превышение меры необходимой самообороны…
